– Он живет у вас?
– Ага. Михалыч мой дядя, папин брат. Жена у него давно умерла, а дочь – в Ирландии. Она хотела его с собой забрать, но он отказался: в Дублине ему натурально плохо сделалось от того, что не с кем было по-русски побалакать. За ним, конечно, присмотр нужен, вот я и взял его к себе. Я думал, он будет спать да гулять в саду, но он для такого слишком деятельный. Понимаешь, Танчик, ему важно чувствовать, что он самостоятельный, ни у кого не сидит на шее.
Немного помявшись, я решаюсь все-таки сделать глоток из чашки – чай оказывается вполне обычным, вкусным, с легкими цитрусовыми нотками. Мне очень хочется пить, так что я быстро допиваю остальное.
– Еще налить? – предлагает Василий, не отлипая от планшета.
– Не надо, лучше расскажите, где тут у вас телевизор.
Он торжествующе улыбается, проводит меня в небольшую гостиную. Там уютно: есть большой книжный шкаф, кожаный диван, пара кресел, а в углу я замечаю самый настоящий камин. Василий включает телевизор, закрепленный на стене прямо напротив дивана, и передает пульт мне.
– Сама выбери, что тебе больше интересно.
Когда он оставляет меня одну, я плюхаюсь на диван, нахожу музыкальный канал. Смотреть что-то серьезное мне совсем не хочется: не то настроение. Я лишь краем глаза слежу за мельканием кадров и обдумываю все, что случилось за день.
А интересно получилось: мне не удалось побеседовать с Василием, но я все равно узнала о нем много нового. Правда, теперь задача, стоящая передо мной, кажется сложней. Мне нужно найти не просто умницу и красавицу, я должна отыскать девушку с бронебойной нервной системой. Другая не выдержит чокнутого дядюшку.
Чуть расслабившись, я разваливаюсь на диване как у себя дома, кладу голову на мягкий подлокотник. Глаза сами собой закрываются…
Глава 17
Я просыпаюсь от того, что ощущаю чужое присутствие. Приходится напрячь мозги, чтобы вспомнить, где я. Вокруг тихо, телевизор почему-то не работает.
Открыв глаза, понимаю, что интуиция меня не обманула: в кресле рядом со мной сидит Василий и беззастенчиво меня разглядывает. Заметив, что я проснулась, он немного смущается, что на него совсем не похоже.
– В следующий раз вам обязательно удастся! – хмуро констатирую я.
– Удастся что?
– Довести меня до инфаркта. Вы же именно этого добиваетесь, подкрадываясь, пока я сплю?
– Ничего я не подкрадывался. Я сидел и размышлял: будить тебя или нет.
– Вы закончили работать?
– На сегодня – да.
– И что там с поставщиками? – Я почему-то немного волнуюсь за его дела. Хотя это, в принципе, понятно: Василий мне платит, в моих интересах, чтобы он преуспевал.
– Я все уладил. – Его губы трогает самодовольная улыбка.
– Супер! – Я сажусь, поправляю одежду. – Отвезете меня домой?
– А может, лучше у меня останешься? У меня целых четыре гостевых спальни, постелю в любой, какая понравится.
– Василий, не начинайте. Не хотите держать слово и везти меня домой, я вызову такси.
– Нет, я лучше сам. – Он поднимается и подает руку мне. – По дороге как раз обсудим твою анкету.
Пару минут спустя мы выходим во двор, Василий подводит меня к маленькой, аккуратной машине светло-синего цвета. В марках я не разбираюсь, но, на мой взгляд, машина выглядит довольно скромно, неприметно.
– Я думала, вы везде на черном джипе рассекаете, – вырывается у меня.
Он распахивает передо мной дверцу.
– Танчик, машина – это как платье, каждая уместна только в определенном случае. Ты же не пойдешь в спортзал в вечернем наряде, верно?
Забравшись на сиденье, я достаю телефон и проверяю, не было ли сообщений от Милы. На экране мобильника никаких уведомлений, и это повергает меня в отчаянье. Если Мила не появится в сети к шести утра, я поеду к ней домой, буду разыскивать ее с собаками. Но сейчас лучше успокоиться и поработать.
Вздохнув, я нахожу свою анкету, перечитываю вопросы. В принципе, я уже запомнила их наизусть.
Василий устраивается на водительском месте и тут же наклоняется ко мне. Наши носы почти соприкасаются, а губы оказываются совсем рядом. У меня перехватывает дыхание, сердце начинает колотиться как-то странно. Через пару секунд я отмираю, поднимаю руку, чтобы оттолкнуть Василия, но он уже и сам отодвигается. Оказывается, он просто вытягивал ремень, чтобы меня пристегнуть.
Ох ты черт, а я же чуть было не решила, что он хочет меня поцеловать. Кошмар! С чего у меня вдруг так фантазия разыгралась?
Я кошу взглядом в сторону Василия. Интересно, он ничего не заметил?
Василий невозмутимо заводит двигатель, поправляет зеркало. Через несколько секунд машина мягко трогается.
– Начнем с вопроса, который мне чаще всего задают девушки, – с деловым видом говорю я. – Расскажите, как закончились ваши последние отношения.
Вообще, я блефую. Ничего подобного у меня двадцатилетние девчонки не спрашивают. Это те, кто постарше, стараются вызнать у нового знакомого всю его биографию. А у молоденьких на уме один флирт. Они хотят комплиментов и смешных картинок в личку. И все. Но Кузнецову-то об этом откуда знать? Не откуда. Так что пусть рассказывает. Я уже замучилась гадать, что же у него там случилось с последней женщиной.
Вместо того чтобы удовлетворить мое любопытство, Василий хмурится.
– Как-то это все неприятно, Танчик, – бурчит он. – Я прямо как на допросе. Ты мне еще фонарем в лицо свети и иголки под ногти загоняй.
– Я задала простой вопрос. Что не так?
– Ты в душу лезешь – вот что не так.
– Но так вы меня для этого и наняли, – возражаю я. – С пиарщиком, как и с адвокатом, надо делиться конфиденциальной информацией. Это часть работы.
– А что ты потом с этой информацией делать будешь? Всем подряд пересказывать?
Я закатываю глаза. Нет, это же надо быть таким параноиком! Как к другим врываться в дом – это нормально, а про себя рассказать вкратце – ой, на границы покусились.
– Не волнуйтесь, – хмыкаю я. – Я буду рассказывать девушкам приукрашенную версию вашего разрыва. Такую, что производит положительное впечатление. И поведаю я ее только тем, кто нам с вами будет по-настоящему интересен.
Я делаю участливое лицо, чтобы ему было проще исповедоваться. У него там, наверное, что-то реально стремное, раз страшно рассказывать. Господи, надеюсь, он не бил свою бывшую? Если бил, я точно не буду с ним сотрудничать.
Василий бросает на меня короткий мрачный взгляд.
– Я, знаешь, не привык откровенничать.
– Да ладно вам! – Я чувствую, что закипаю. – Нет в моей анкете ничего такого, простые вопросы.
