А потом к Василию на работу приехала незнакомая пожилая женщина, назвалась матерью его будущей жены. Василий провел ее в кабинет, усадил за стол. Пожилая женщина без всяких предисловий стала умолять дать ей денег. Оказалось, что у Алины – сын, а у сына – диабет. Мальчику нужна была инсулиновая помпа. Она стоило не так уж дорого, всего несколько сотен тысяч, но у бедной пенсионерки совсем не было накоплений.
Василий был шокирован. Он спросил у женщины, почему она не попросит денег у дочери. Старушка заплакала, заявила, что Алина никогда не хотела заниматься ребенком, давать на него деньги. Василий, конечно, не поверил и решил немедленно переговорить с невестой. Набрал ей по телефону.
Алина ужасно разозлилась, узнав, что ее мать притащилась к Василию. Она стала нести всякий вздор. Например, брякнула, что мать вечно придумывает глупые предлоги, чтобы выцыганить денег.
– Почему ты не рассказала, что у тебя есть сын? – перебил Василий.
– Я просто не думала, что для тебя это важно, – промурлыкала Алина. – Но ты не волнуйся, он не будет жить с нами. Нашему с тобой счастью ничего не помешает.
Василий сбросил вызов.
Он дал матери Алины даже больше, чем она просила, и велел снова обращаться к нему, если ее внуку опять что-то понадобится.
А после он поехал к себе и выставил Алину из дома. Она плакала, просила не прогонять, клялась, что любит его больше жизни, но Василий был непреклонен. Он сам распихал вещи Алины по чемоданам и вызвал ей такси. Больше они не виделись.
***
– Вот, скажи, как можно быть настолько равнодушной к своему ребенку? – восклицает Василий. – Хотя это, наверное, даже не равнодушие. Это жестокость!
Его глаза мечут молнии, пальцы судорожно сжимают руль.
– Спокойней, Василий, не нервничайте. Следите за дорогой.
– Меня всегда бомбит, когда я это вспоминаю, – объясняет он. – Прямо накрывает.
– Я так и поняла.
Я проникаюсь к нему искренним сочувствием. Он мне даже красивей кажется, чем обычно. И сейчас я вдруг отчетливо понимаю, что скрывается за его бреднями насчет идеальной жены. Он просто не хочет наступать на те грабли, что однажды уже съездили ему по лбу.
– Вот нет у меня нюха на женщин, – признает Василий. – Совсем. Хотя в отношении деловых партнеров чуйка меня ни разу не подводила.
– Ничего, не переживайте, – успокаиваю я. – Найдем вам невесту высшей пробы. Вдвоем всегда легче искать.
– Ну да, к тому же вы, женщины, как-то лучше в людях разбираетесь, замечаете всякие нюансы…
Через пару минут он паркуется у моего дома, глушит двигатель. Я смотрю на него с вопросом.
– Я тебя до квартиры провожу, – объясняет Василий странным тоном.
– Зачем это? – Я чувствую неладное и напрягаюсь. – Я и сама дойду, дорогу не забыла.
– Мне так будет спокойней. Мало ли кто тут у вас живет, пристанут еще в лифте или у двери.
Он выбирается из машины, хлопает дверцей.
Я тоже выпархиваю, подхожу к нему.
– Не надо меня провожать, правда. У нас тут все приличные, чужие не ходят.
– А на крыльце это тоже кто-то свой лежит? – Его голос сочится сарказмом. – Приличный?
Я прослеживаю за его взглядом и слегка вздрагиваю: на крыльце, перекрыв путь к двери, и правда лежит какой-то человек.
– Понятия не имею, кто это, – бормочу я.
– Так пошли посмотрим. Может, человеку помощь нужна.
Глава 18
Мы поднимаемся на крыльцо, Василий присаживается на корточки и теребит лежащее у дверей тело.
– Может, скорую вызвать? – волнуюсь я. – Ему плохо?
– Нет, Танчик, судя по амбре, ему очень хорошо. Он просто спит.
– Вы уверены?
– Абсолютно. Товарищ наклюкался и немного не дополз до дома. Сейчас передохнет – и снова в путь.
Василий оттаскивает пьяного в сторону и, поднявшись, отряхивает ладони.
– Проход свободен, ваше величество.
– Вы предлагаете его вот так оставить? – не верю я.
– А ты хочешь забрать его к себе? – Губы Василия кривятся в ухмылке. – Танчик, это бессовестно – пользоваться бессознательным состоянием мужика, чтобы уволочь его к себе домой.
– Я переживаю, что он простудится.
– Напрасно. Ночь теплая, я бы даже сказал, душная.
Наверное, он прав. На улице, несмотря на позднее время, очень тепло, воздух тяжелый, как одеяло. Я достаю из сумки ключи и поворачиваюсь к Василию, чтобы попрощаться.
– Ну я пошла…
Василий делает резкий шаг ко мне. Я инстинктивно пячусь, упираюсь спиной в дверь. Он подходит вплотную.
– Спасибо, что подвезли, – тараторю я. – И за ужин тоже спаси…
Он обрывает меня поцелуем в губы. Это так неожиданно, что я даже не сопротивляюсь. Впрочем, поцелуй длится всего несколько секунд, после чего Василий отодвигается и ловит мой взгляд.
– И что это сейчас было? – ошалело спрашиваю я.
Он опять приникает к моим губам, целует чуть дольше, с большим напором. Не знаю, почему я его не отталкиваю, – наверное, из-за растерянности.
– Так понятней? – спрашивает он, когда снова отодвигается.
– Господа, а можно как-то потише лобызаться? – неожиданно очухивается пьяное тело. – Тут ваще-то люди отдыхают.
Василию плевать на недовольство общественности, он снова пытается меня поцеловать. Я уклоняюсь, накрываю его губы пальцами.
– Василий, не надо. Что, черт возьми, на вас нашло?
Он нависает надо мной, облокачивается о дверь руками, как бы забирая меня в кольцо.
– Тань, я просто тут подумал… У тебя давно никого не было. Я пока без женщины. Почему бы нам не скрасить друг другу несколько ночей?
– Что? – Я ушам своим не верю. – Василий, вы за кого меня принимаете? За этих своих, что ли, покупных дамочек? Я не такая.
– Ага, все они не такие, – вмешивается пьяное тело. – На словах. А как богатый мужик нарисуется на горизонте, так бегут к нему – волосы назад.
– А вас, между прочим, не спрашивают! – огрызаюсь я.
Василий улыбается, поглаживает большим пальцем мое лицо:
– Тань, я ничего про тебя плохого не думаю. Но ведь для здоровья надо, врачи советуют.
– Знаете, Василий, со своим здоровьем я как-нибудь без вас разберусь. Езжайте уже домой, а?
Я пытаюсь рвануть в сторону, но он не дает. Обхватывает мое лицо ладонями.
– Эй, чего ты так испугалась? Я же вижу, ты тоже хочешь.
– Да что вы несете вообще?
