– Тань, тут такое дело… Они не хотели к тебе ехать. Совсем. Ну и я пообещала, что ты устроишь им пикник в парке.
– Чего?
– Тань, ну это же совсем не трудно, – подбадривает Соня. – Возьми покрывало, бутеров каких-нибудь. У тебя термос есть?
– Есть.
– Ну и его, значит, возьми. Детям полезен свежий воздух, да и ты заодно позагораешь, а то бледная как моль.
Я вдруг оживляюсь. А пикник – это даже хорошо. Кузнецов притащился ко мне расфуфыренный: в каких-то явно дорогих брюках, в туфлях. Благодаря пикнику я сейчас от него избавлюсь: не потащится же он такой нарядный с нами в лес.
– Ладно, – говорю я Соне. – Так и быть, устрою твоим пикник.
– Спасибо. Ты настоящий друг! – Подруга чмокает меня в щеку и тут же убегает, видимо, чтобы я не успела передумать.
Закрыв за ней дверь, я иду на кухню паковать блины.
– Пикник? – Кузнецов смотрит на меня с вызовом. – Я не ослышался?
– А что такого?
– Она тебе хоть платит? Или ты услуги няни бесплатно оказываешь в то время, когда должна заниматься мной.
– Мы с вами договаривались на гибкий график! – напоминаю я. – И вами я нормально занимаюсь. Езжайте домой, про девушку я вам информацию на почту скину.
– Нет, не рассчитывай от меня избавиться, – ядовито отвечает Василий. – Я с вами пойду, и ты расскажешь мне про девушку лично.
Я достаю из ящика пластиковые контейнеры, начинаю раскладывать блины. Василий подходит ко мне, слегка задевает плечом.
– Давай помогу.
– Не надо.
Я нахожу в холодильнике яблоки, мою и режу их на дольки.
– В какой именно парк двинем? – Василий ворует у меня одну из долек и тянется за второй.
Я хлопаю его по руке, а потом добиваю морально:
– Мы пойдем в лесопарк! У Кубани. До него десять минут ходьбы.
Он почему-то не пугается, наверное, просто не догадывается о том, что его ждет. Ну ничего, Василий Юрьевич, вы у нас быстро домой запроситесь: я постараюсь.
Через пять минут я уже складываю еду, термос и покрывало в сумку, и мы выдвигаемся в сторону леса у реки. Я еще ни разу не была на здешнем берегу, но часто вижу, как в сторону Кубани чешут разные компании с удочками и авоськами. Они уже и тропинку знатную натоптали, но нам она не нужна.
Я нарочно сдаю вправо и увожу Кузнецова и детей от тропинки, заставляю их пробираться через кусты.
– Танчик, а ты уверена, что мы идем правильной дорогой? – тут же начинает подозревать неладное Кузнецов. – Кажется, тропинка была левей.
– Эта тропинка не туда.
– Теть Тань, а тут еноты водятся? – спрашивает Паша, оглядывая заросли ежевики.
– Наверное, водятся, – киваю я, надеясь, что ему станет интересней глядеть по сторонам.
Но Пашу передергивает.
– А вы знаете, что еноты переносят бешенство? – спрашивает он. – Я как-то смотрел по телеку передачу, и там одного дедушку укусил енот. Этот дедушка потом у…
– Смотри, какая птичка! – перебиваю я. – Симпатичная.
– Это же обычный воробей, – бубнит Машка, вытряхивая что-то из шлепанца.
Черт, почему Сонька не надела на дочь подходящую для пикника обувь? Меня начинают мучить угрызения совести. Я хочу досадить Кузнецову, а страдают дети.
– А клещи тут водятся? – нервно почесываясь, спрашивает Паша. – Я читал в энциклопедии, что они переносят энцефалит.
– Нет! – поспешно вру я. – Нет тут клещей.
Шлеп! Кузнецов размазывает по щеке комара.
– Танчик, а ты спрей от мошек не захватила случайно?
Я мотаю головой.
– Ну ты даешь вообще, – хмыкает он, – фиговый из тебя организатор.
Я отрываю от куста небольшую ветку и вручаю ему.
– Вот вам от комаров. Отмахивайтесь.
– О, глядите, там собака дохлая! – радостно орет Пашка. – А можно я в нее палкой потыкаю?
– Не надо! – восклицаем мы с Кузнецовым почти одновременно.
В этот момент впереди появляется тропинка, которая, видимо, идет вдоль берега.
– Наконец-то! – радостно пищит Маша. – Ой, а там воду видно.
Она бросается вперед, но Кузнецов успевает схватить ее за майку.
– Стоять!
– Почему?
Кузнецов оборачивается ко мне и смотрит с укоризной:
– Танчик, ты куда детей привела?
– А что такое?
Я подхожу к ним и понимаю, отчего он так напрягся. Берег в этом месте совершенно отвесный. Река далеко внизу, и места здесь явно глубокие, а в нескольких метрах от берега что-то похожее на водоворот.
– Дети, не подходите к краю, – Кузнецов хватает еще и Пашку.
– Здесь где-то должен быть пляж, – блею я. – Я слышала от людей.
Кузнецов перепоручает мне детей, а потом подходит к самому краю обрыва, оглядывается. Я на мгновение задерживаю дыхание: ужасно страшно, что почва под его ногами обвалится.
Над нами мечутся и пищат ласточки. Их тут много, они прилетают к реке ловить мошек.
– Вон там пляж, – говорит Кузнецов, наконец отступая от края обрыва, – слева.
Мы выстраиваемся гуськом и топаем по тропинке. Мною тоже заинтересовываются комары: я то и дело останавливаюсь, чтобы прогнать особенно настойчивых. Тут и там вдоль тропинки начинают попадаться компании разной степени трезвости и горки мусора. Кое-где торчат рыбаки.
– А чем так воняет? – грустно спрашивает Паша.
Я пожимаю плечами.
– Наверное, водорослями.
– А, по-моему, пахнет какой-то дохлятиной, – ядовито встревает Кузнецов.
Он явно решил испортить нам пикник. Но я ему не позволю.
– Скорей всего, вы просто во что-то не то наступили, – говорю я. – Проверьте подошвы.
Мы проходим еще немного вперед и наконец выходим к пляжу. На нем, несмотря на будний день, полно народу. Орет музыка. Кусты окутывает дым от не слишком удачных шашлыков. Кое-кто даже купается в Кубани, хотя в новостях всегда настоятельно советуют этого не делать.
– Может, лучше домой пойдем, теть Тань? – жалобно смотрит на меня Маша.
Я прикидываюсь непробиваемой идиоткой.
– Зачем? На воздухе обедать намного приятней.
Под скептическим взглядом Кузнецова я нахожу свободное место у кустов и стелю рядом с ними покрывало. Потом достаю контейнеры с едой и влажные салфетки для того, чтобы протереть руки. Дети явно проголодались: хоть и неохотно, они присаживаются рядом со мной.
А Василий продолжает стоять, надменно меня разглядывает. Неожиданно его лицо меняется, на нем появляется обеспокоенное выражение.
