– Получается, ты еще хуже, чем я думала.
– Ага, я такой.
Он находит мои губы и впивается в них своими, а я… Я с жадностью отвечаю на поцелуй. Здравый смысл испаряется, его место занимает жгучее, непреодолимое желание.
Целуясь, мы даже забываем о том, где находимся, но уже через минуту до нас доносятся улюлюканья с соседних катамаранов. Мы с Василием немедленно отстраняемся друг от друга.
– Поехали к тебе, – предлагает он, тяжело дыша. – Или ко мне.
– Нет. – Я мотаю головой, а потом быстро перебираюсь обратно на свое место.
Василий протягивает руку, гладит меня по щеке.
– Тань, ну ты чего? Что опять не так?
– С моей стороны это была минутная слабость.
– Серьезно? Ну ладно. – Он надувается, как мальчишка, которому пообещали, но не дали конфетку.
– Ты был уверен, что обломится? – ехидно спрашиваю я.
– Нет, я просто хотел побыть с тобой.
Я разворачиваю катамаран к берегу. Мне хочется отделаться от Василия, пока я не наделала глупостей. У меня все-таки гордость есть. Я не желаю быть игрушкой заскучавшего богатея!
Минут через пять мы выбираемся на причал, сдаем жилеты.
– Что теперь? – спрашивает Василий, натянув футболку.
– Езжай домой.
– А ты? Давай я тебя подвезу?
– Не надо, – цежу я. – Я пойду домой пешком.
– Тогда я тебя провожу.
– Слушай, отстань от меня! Представление окончено, клоунесса увольняется. Или я для тебя как аниматор? С конкурсами?
– Мне не нравится, в каком ты состоянии, – невозмутимо замечает он. – Одну я тебя сейчас точно никуда не пущу.
Меня поражает его непрошибаемость.
– Хочешь тащиться за мной – тащись! – восклицаю я. – Но я буду делать вид, что тебя нет. Потому что я больше не собираюсь тебя развлекать.
Он пытается взять меня за руку, но я отшатываюсь, иду вперед. Василий почти сразу меня нагоняет, шагает рядом – на расстоянии пары метров. А потом случается неожиданное.
Я встречаюсь взглядом с бывшим мужем. Он идет мне навстречу, держа за руку какую-то беременную тетку.
– Таня? Привет! – бывший почему-то решает со мной заговорить. – Как твои дела?
– Нормально, – бурчу я. – А у тебя, смотрю, скоро прибавление?
– Да, представляешь? – От гордости он надувается, как индюк, а потом с подчеркнутой нежностью поглаживает живот своей спутницы. – Мальчика ждем.
– Поздравляю! – сухо кидаю я и, обогнув их, иду дальше.
Глаза наполняются слезами, к горлу подкатывает ком. Да еще этот гад Василий не отстает.
– Тань, ты чего? – Он все же берет меня под руку. – Это твой бывший?
Я киваю, а потом меня прорывает:
– Нет, ты видел эту тетку? Она же сейчас уже родит где-нибудь в кустиках.
– Наверное.
– А мы ведь развелись только десять месяцев назад. Вот когда он успел?
Василий останавливается, притягивает меня к себе:
– Ну-ну, успокойся.
– Да я спокойна!
Он гладит меня по волосам, касается их губами.
– Любишь его, что ли, до сих пор?
– Что? – Я нервно смеюсь. – Ни капли. Наша любовь умерла задолго до развода. Просто у него есть то, чего у меня никогда не будет.
– Ты о чем?
– Тебе не понять!
– Ну, да, – цедит он, отстраняясь. – Куда уж мне – тупому деревенщине.
– Дело не в тебе, – возражаю я. – Просто… Есть вещи, о которых мне трудно говорить. И совсем не хочется.
Наши взгляды встречаются. Я понимаю, что Василий расстроен, в его лице проступает какая-то странная, непривычная уязвимость. Она делает его трогательным и невероятно притягательным. Совершенно некстати. Потому что мне в этот момент вдруг остро не хватает нежности. Нежность – это же лучшее болеутоляющее.
Я обвиваю шею Василия руками и осторожно целую в губы.
– Новая минутная слабость? – с сарказмом уточняет он.
– Ко мне.
– Что?
– Поедем ко мне.
Он, кажется, не верит своему счастью.
– Ты уверена?
– Да.
***
По дороге ко мне мы заезжаем в аптеку, заходим вместе.
– Презервативы, пожалуйста, – прошу я и называю марку.
– Вам какую пачку? – Аптекарша приспускает очки на нос и внимательно нас разглядывает. – На три штуки или на двенадцать?
– На три, – отвечаю я.
– На двенадцать! – поправляет Василий, а потом, обняв меня за талию, добавляет шепотом: – Танчик, ты чего это меня так недооцениваешь?
– Я вообще-то тебя на разовую акцию пригласила, – бормочу я, – на абонемент не рассчитывай.
– Значит, я не уйду, пока пачка не закончится, – обещает он.
Аптекарша приносит и показывает нам коробочку.
– Такие подойдут?
– А еще больше пачки есть? – деловито уточняет Василий, постукивая пальцами по стеклу витрины.
Она задумывается, потом кивает.
– Где-то должна быть на восемнадцать штук.
– Нам тогда лучше ее, – Василий поглядывает на меня, с трудом пряча улыбку.
***
Целоваться мы начинаем еще в лифте. Кое-как, не размыкая объятий, добираемся до квартиры. Василий не перестает меня целовать даже в тот момент, когда я ищу ключи. Я с трудом нащупываю их на дне сумки, попадаю в замок с третьего раза.
Наконец мы вваливаемся в прихожую. Дыхание у обоих прерывистое, вид, судя по отражению в зеркале, безумный. Я стягиваю кроссовки, швыряю на столик сумку.
– Таня… – стянув с меня майку, Василий скользит губами по моей шее. – Какая же ты сладкая.
Я с нетерпением тяну с него футболку, провожу пальцами по мускулистым плечам. Чуть погодя на пол летят джинсы и белье, а мы проходим в комнату и валимся на диван. Василий забирает мое лицо в ладони, смотрит в глаза. Его чуть затуманенный взгляд излучает нежность.
– Иногда кажется, что ты мне снишься, – шепчет Василий, а потом наконец шуршит только что купленной коробочкой.
Я закрываю глаза, чтобы до конца расслабиться и отдаться ощущениям. Они невероятные. Наверное, я все же изголодалась по мужской ласке. Я вся как оголенный нерв, мое тело откликается эйфорией на каждое касание.
Хоть Василию и трудно сдерживать себя, он делает все, чтобы я успела к финишу первой. Я его, конечно, не подвожу.
А после ничего не хочется говорить, нет сил. Мы лежим в объятьях друг друга, и, пока успокаиваем дыхание, Василий гладит меня по спине, как кошку. Мне хорошо, и нет ни капли сожалений. Наверное, и правда полезно изредка вот так отрываться – для здоровья.
