Он приподнимает мое лицо за подбородок, твердо смотрит в глаза.
– Я хочу с тобой серьезные отношения. Хочу тебя в жены.
– Господи, зачем? – Я чувствую, как внутри все обмирает.
А Василий улыбается, нежно поправляет мне волосы.
– Я влюбился, Танчик! В тебя! Неужели не видно?
– Тебе просто кажется, – лепечу я. – Ты меня совсем не знаешь.
– А вот и неправда. У нас уже куча приключений была, я на практике убедился, что ты мой человек. И после спектакля для твоей бабули нам даже в разведку можно, а в загс и подавно.
Он пытается снова меня поцеловать, а я отстраняюсь.
– Нет, Василий, ты ошибаешься. Я не гожусь тебе в жены.
– Это еще почему?
– Потому что… потому что я старше двадцати и не фигуристая, – бормочу я. – И никогда не брошу работу, не превращусь в домашнюю клушу. А ты говорил, что тебе нужна молоденькая и без амбиций.
– Танчик, ты серьезно? – В его глазах пляшут чертики. – Да я чисто по приколу наплел эти глупости. Мне было интересно на твою реакцию посмотреть. Никогда все это не имело для меня значения. Для меня главное – чтобы с женщиной было хорошо.
Он делает шаг ко мне, а я отскакиваю в противоположном направлении.
– Это еще не все, – добавляю я. – Есть еще кое-что важное, чего ты обо мне не знаешь.
– И что же?
Я делаю глубокий вдох, а потом выпаливаю:
– Я не могу иметь детей. Именно из-за этого я рассталась с мужем. Он, как и ты, хотел наследников, а я не смогла родить. У меня проблемы со здоровьем.
Он становится серьезным. Очень. А потом уточняет:
– Какого плана проблемы? – Передо мной снова опытный делец, привыкший просчитывать все наперед. – В наше время любые проблемы можно решить, если есть деньги. Обследуем тебя, полечим…
– Нет! – прерываю я. – Нет и нет! Я больше в это не играю. Я сыта этим по горло.
Голос дрожит, на глаза наворачиваются слезы.
– Найди себе другую, – выкрикиваю я. – Нормальную женщину!
Его лицо чуть смягчается.
– Не понимаю… Почему ты не хочешь лечиться?
– Я четыре года лечилась и все без толку. У меня больше нет на это сил. Ты хоть представляешь, каково это, когда не получается? Каково каждый месяц видеть разочарование в глазах того, кто тебе небезразличен? Я больше на такое не подпишусь.
– Но ведь это не просто так. Не бессмысленные страдания, – возражает он. – Неужели тебе не хочется стать матерью?
– Хочется, – признаю я. – И я стану. Я уже все решила. Вот выплачу ипотеку за однушку, поменяю ее на двушку и возьму ребенка из детского дома. В мире полно брошенных детей. Я не вижу смысла истязать себя ради того, чтобы завести своего собственного. Меня и чужой устроит.
– У тебя совсем нет желания попробовать родить от меня? – не верит он. – Я совсем ничего для тебя не значу?
– Значишь, еще как значишь, – возражаю я. – Я в тебя тоже немножко влюбилась. Именно поэтому я и не хочу, чтобы ты со мной связывался. Я просто не смогу сделать тебя счастливым. Моя интуиция об этом буквально вопит.
Он молчит, смотрит пристально. А меня, как ледяной волной, окатывает болью. Я понимаю, что находиться с ним дольше просто невыносимо.
– Давай больше не будем играть в жениха и невесту, – предлагаю я. – Езжай к себе. Я уж как-нибудь объяснюсь с бабулей, а завтра передам твои вещи с курьером.
– Это ты меня вот так выставляешь? – На его лице читается досада.
– Да, выставляю! – восклицаю я. – Больше не трать на меня время, ищи скорей здоровую молодую женщину, заводи детей. Часики тикают не только у женщин.
Я разворачиваюсь и иду прочь. Не оглядываюсь, но точно знаю: Василий не будет меня догонять.
***
Я бреду куда глаза глядят, сворачиваю в какой-то двор. Тут тенисто и есть детская площадка. Я присаживаюсь на скамейке и наблюдаю за малышней. Три девочки организовали в беседке что-то вроде магазина: надергали листьев и цветов, насобирали камней. Они шумно торгуются и смеются. Мальчишки на горке рядом играют в космический корабль.
– Девушка, а вы мне не поможете? – раздается рядом со мной.
Я оглядываюсь. Рядом стоит совсем юная девушка, одной рукой держит младенчика в розовой кофточке и шортах, другой сжимает сложенную коляску-трость.
– Помогу! – обещаю я. – А что нужно сделать?
– Вы не могли бы подержать ребенка? У меня коляску заклинило, никак не получается разложить.
– Давайте! – Я протягиваю руки к малышке.
Девушка аккуратно сажает мне на колени свою крошку и, присев на корточки, возится с коляской.
– Привет, – говорю я девочке. – Как поживаешь?
Малышка смотрит на меня большими умными глазами и посасывает кулачок. Она похожа на маму – такая же светленькая и голубоглазая.
– Фух! Наконец получилось! – говорит девушка. Она смотрит на меня, и в глазах ее отражается тревога. – У вас что-то случилось?
– Нет. Все в порядке, – отвечаю я сдавленным голосом.
Я помогаю ей усадить малышку в коляску и, попрощавшись, скорей ухожу.
У меня никак не получается успокоиться. А надо. Я ведь не хочу расстроить бабушку своим кислым видом.
Ноги приносят меня в парк «Старая Кубань». Я, наверное, минут двадцать стою, прислонившись к дереву, смотрю на озеро. Сегодня тут шумно. Несмотря на запрет властей, народ плещется в воде. А кое-кто просто загорает. К сожалению, всеобщее оживление меня не захватывает. Наоборот, от него только тяжелей.
Я ухожу в сторону от пляжа, но и тут везде людно. Семейные пары жарят шашлыки, дети играют в догонялки и бадминтон.
Чтобы поднять себе настроение, покупаю хот-дог. Откусываю пару раз и чувствую, что зря потратилась. Хот-дог в меня не лезет, кажется безвкусным. Я отдаю сосиску сидящему неподалеку черному коту, а булку крошу голубям. В этот момент у меня звонит телефон. Это бабушка.
– Танюш, я пирожки жарю, ты не против? – радостно интересуется она.
– Конечно, не против. А с чем?
– С луком и яйцом.
Я чувствую болезненный укол в груди. Василий такие любит, он и бабуле говорил об этом недавно, так что она явно решила его порадовать. Вот черт! Я ведь так и не придумала, как объяснить бабушке исчезновение Василия. Хотя лучше не выдумывать лишнего. Скажу, что поняла сегодня: он все-таки не мой человек. Главное, не показывать, что расстроена, и все будет нормально. Бабуля поддержит любой мой выбор, я знаю.
Я крошу птицам остатки булки и отправляюсь домой.
***
Квартира встречает меня аппетитными запахами жареного теста. За шипением масла бабуля не слышит, что я вернулась. Я разуваюсь и заглядываю на кухню, чтобы сообщить о возвращении.
