— … уже через пять часов здесь будут все заболевшие.
— Сначала мы дадим кровь своим, — отрезал Хетт. — Нам понадобится физическая сила, когда сюда хлынет толпа. Они разорвут Мэта, если не организовать пункт обработки. Будет каждый вампир на счету. Жан, ты нам понадобишься.
— У меня пока еще есть командир.
— Сейчас твой командир в этой юбке? — Хетт кивком указал на меня. — Без обид. У меня есть предложение, которое устроит вас обоих. Отправим консультанта самолетом в Торсун, там находится лагерь заболевших. Ты отвезешь им кровь Мэхмета, Люсьен сказал, что ее можно перевозить в холодильнике. Это большее, что мы можем сделать. А ты позарез нужен нам здесь.
Я посмотрела на Жана.
— Ты не полетишь?
— Мы, вообще, можем никуда не лететь. Пусть сами разбираются, они эту кашу заварили.
— Я не могу так поступить, Жан.
— Тогда я должен остаться, если ты хочешь получить лекарство.
— А ТЫ хочешь остаться? — с нажимом спросила я, видя, что мы начинаем выяснять отношения у всех на виду.
Несколько минут Жан молчал, глядя на узор ковра, а затем произнес убитым голосом:
— Тебе сейчас опасно находиться рядом с нами. Болезнь вывела на политическую арену несколько претендентов на место Хетта. Они будут здесь с наступлением ночи. А тебе дорога каждая капля крови, ты и так слаба, железо давно не пьешь? И при этом еще и выглядишь как приглашение. А где трусы…?
— Длинная история. Если кратко, потеряла по дороге где-то в Чили.
— Я бы хотел услышать длинный вариант.
— По-отеря-я-яла по доро-оге где-то в Чи-или.
— Ясно. А… Впрочем, на это нет времени, тебе лучше выехать засветло, но я не смогу проводить.
— Все в порядке. Я понимаю, солнце, все дела. Не нервничай так.
Руки Жана то и дело находили мои пальцы, сжимали их или гладили, и я видела, как он ищет тактильного контакта, хочет что-то сказать и тут же понимает, что не вовремя.
— Подожди… — Жан порылся на полке и достал оттуда красный маркер. Он быстро написал мне на плече ряд из крупных цифр. — Мой номер, позвони, как доберешься в Торсун. И вот это, там есть запас как раз на такой случай.
Он вытащил из кармана штанов и вложил в мою руку карту на имя Алека Коваля. Пока искали телефон и зарядку, чтобы вызвать такси, ко мне подошел Хетт, держа на весу бутылку с неизвестной мне этикеткой. Под темным стеклом катался пузырек воздуха в вязком содержимом.
— Другой тары здесь не было. Но теперь, я думаю, это самая дорогая бутылка вина в мире. Полетишь на нашем самолете, я их предупредил, доберись до шоссе, там сможешь поймать такси или подвезут. Холодильник у Люсьена. Небольшой, на пару пакетов крови, но тебе в самый раз.
— Пора прощаться. Увидимся, малышка. — Подмигнул мне с дивана Мэхмет. Он был обессилен и едва мог поднять голову, но схватился за телефон, когда я уходила.
Жан проводил меня до двери гаража, и поцеловал словно воду пил из моих губ. Пока я не успела оттолкнуть его, прошелся ребром ладони по изгибам и крепко сжал через ткань ягодицу одной рукой. Телом почувствовала, как напрягся его товарищ, не желая меня отпускать, поэтому пришлось отстраниться самой.
Его ноги в прорезях рваных штанов были теперь мраморного цвета с синеющими пятнами, зато ходил он вполне сносно, лишь прихрамывая на одну.
— Будь осторожна, только по прямой, сильно не разгоняйся.
— Да все будет хорошо.
— Ты хоть раз ездила на мотоцикле?
— Нет, но у меня хороший учитель.
— Кто он?
— Никто, просто всегда мечтала так сказать. Иди, я не хочу, чтобы ты слышал, как я сейчас опозорюсь с первого раза.
Я вышла и посмотрела на хромированный чоппер у дерева. Из бензобака пахнуло едким топливом, надеюсь, хватит. Поправив холодильник, битком набитый льдом, в который заботливо уложили стеклянную тару, я отворила ворота, и выкатила железного коня.
Руки дрожали, юбка бесстыже скаталась в чисто символический пояс, а капля пота прокатилась на виске под синим шлемом. Мотоцикл стоял на прямой дороге, заводи и едь. Я повернула ключ под каплевидным баком, как мне вкратце объяснил Мэхмет, и нажала на кнопку завода двигателя на правой рукояти. В ответ подо мной раздалось нетерпеливое урчание похожее на «гурра-ахчи». Я чуть прижала левую ручку и надавила ногой на педаль переключения передач, руки моментально вспотели, а мотоцикл неторопливо поехал вперед. Немного добавила скорости. Можно на прямой-то.
Я летела. Волосы рассыпал по плечам теплый соленый ветер. Горячие потоки воздуха обтекали голые ноги, а раскаленный асфальт рябью волновался вдалеке на горизонте. Справа показался просвет среди каменистого берега, через который был виден пологий съезд к морю.
Пару секунд раздумий, и я нажала по тормозам. Развернувшись на пустой дороге, съехала вниз и уронив байк на подножку чуть вдалеке от дороги, сломя голову кинулась к воде. Мелкая белая крошка тянула тяжелые жаркие ботинки назад, и ноги увязали как в зыбучих песках. Скинув холодильник, ботинки и одежду на землю, я прыгнула в соленую волну и окунулась с головой, присев попой на мелководье. Вода смывала грязь и отпечатки чужих рук на моем теле.
Сделав несколько заплывов до ваты в ногах и руках, я вылезла на берег. Натянула юбку, завязала рубашку узлом на животе и распушила соленые мокрые волосы, закрутившиеся волнами от воды. Сунув ноги в ботинки, я подобрала холодильник и закинув его за спину, отправилась в сторону шоссе на своем горячем металлическом друге.
В желудке призывно урчало, и я мечтала только о кнопке на армированной двери в салоне самолета, где уже меньше чем через час меня покормит самый заботливый в мире второй пилот дипломатического рейса.
По указателям я легко добралась до аэропорта предусмотрительно сбрасывая скорость на поворотах. Но за все время пути мне встретилась лишь парочка автомобилей, парковка у аэропорта оказалась тоже пустынной. Реклама на иностранном языке пестрила предупреждениями с лейт-мотивом: «stay home».
Бросив ключи одному из тех парней, что помогали нам утром, я уверенно прошла в самолет. В салоне только что пропылесосили, хоть и воняло все еще будто грязными носками. Мне уже было все равно. Заказав еду, я плюхнулась в кресло распутывать космы.
Парень, которому я кинула ключи, вошел и молча поставил на стол бумажный пакет. Истекая слюной от голода, я полезла в пакет и вытащила из него — рубашку. Простая белая рубашка и комплект белья.
Пока я рассматривала содержимое коробки посыльный принес еду. Средиземноморский салат, бутылку вина и морепродукты.
Уже открывались ворота большого ангара, когда я, насытившись, решила переодеться.
Разочарование ждало меня, когда я расстегнула рубашку. Ткань терлась об мокрое после купания тело и номер Жана остался красным пятном на белой материи, на коже сохранилось только 21. Я сутуло поникла, потягивая вино.
