Когда мои мысли стали превращаться в связные предложения, и я начала вспоминать события, приведшие меня к этому моменту, я наконец смогла разлепить слипшиеся веки. Палатка исчезла, вместо нее я была в больничных покоях.
К моей руке была приставлена капельница с иглой, приклеенной на перетянувший кожу лейкопластырь.
Я попыталась поднять вторую руку, чтобы прикоснуться к игле, но непослушную мышцу свело. И словно неисправная кукла моя рука покачалась и рухнула мне на грудь. Добравшись еле-еле до своей ключицы, смогла дотянуться до плотной как подушка повязки на шее.
«Жива», — была моя первая не самая радостная мысль. Что ж, видимо, мучения мои продолжаются.
Вся в отверстиях от зубов, обескровленная, я чувствовала себя как старый башмак с дырявой подошвой. И еще эта безумная головная боль и пересохший рот. Я попыталась дотянуться до кувшина с водой на тумбочке, но только противно звякнула им об стакан.
Что ж. Это хотя бы что-то. Я не только жива, но и не оглохла. Мне нужно просто немного времени, чтобы собраться с силами и попытаться снова.
Дверь в палату чуть скрипнула, и в щель просочилась голова, а затем на пороге возникла уже полностью с головы до ног крепкая невысокая медсестра с натруженными руками, в которых жизнеутверждающе что-то позвякивало на подносе.
— Как самочувствие?
— Добейте. — Мой голос звучал охрипшим и сорванным, а язык будто чужой не слушался вовсе.
— Ну, не нужно драматизировать. Всё не смертельно, и палата отдельная, хоть и крохотная. — Она поставила поднос с теплым бульоном возле кровати и сняла показания электронным термометром.
— Ужасно хочу пить и не помню, как я сюда попала. — Видимо, удовлетворившись показаниями, она вынула иглу из моей руки и отставила стойку с капельницей в сторону, чтобы я могла расслабленно выдохнуть. — Кто… оплатил палату? — Ваш брат, который привез вас. Он сказал, что вы пережили нападение зараженных вампиров недалеко от торсунского болота. Как же вас занесло в это место? Там недалеко госпиталь для больных инфирмой. В такое время худшего места для прогулки и не придумаешь. Удивительно, что вы стали единственной жертвой. По новостям с утра говорят, что распространение болезни остановилось. Сказали, что наши создали лекарство, хотя, может, они нас просто успокаивают. Все боятся подхватить инфирму или еще чего с кровью, ну вы понимаете, о чем я.
Она многозначительно посмотрела на мою шею и собралась удалиться.
— Мой брат уехал?
— Да, но вы не беспокойтесь. Сможете позвонить ему из сестринской, а пока кушайте, набирайтесь сил.
Дверь за ней закрылась, а я осталась наедине со своими спутанными мыслями и тарелкой куриного бульона с сиротливым кусочком белого мяса. Желудок призывно застонал, и я вынуждена была принять вертикальное положение. За дверью в коридоре, кто-то кашлял и шаркал ногами по полу, шуршал пакетами, негромко переговаривался. Минут пять спустя, когда я уже извелась от многочисленных вопросов, в палату вошел подтянутый с намечающейся возрастной залысиной мужчина в белом халате и представился лечащим врачом. Моя рука с ложкой дрожала, но я старалась не пролить ни капли и внимательно слушать все, что он говорил.
Пока я боролась со слабостью конечностей, он задавал вопросы о моем здоровье и ощущениях, что-то записывал в большую медицинскую карту и иногда поднимал на меня глаза.
— Светобоязнь отсутствует. Температура в порядке. Похоже в ваш организм кровь с вирусом не попала. Это хорошая новость.
— Не говорите, что есть и плохая…
— Всегда есть. У нас нехватка мест, а ваше состояние стабильное. Мне придется отпустить вас домой. Но вы дадите расписку, что при малейшем недомогании обратитесь за помощью через приемный покой и поставите их в известность о возможном В-заражении.
— Домой?
Наверное, мне тяжело было скрыть восторг. Я так хотела домой. В мою маленькую квартиру на втором этаже на Садовой, с окнами на парковку и одинокую сосну. К моим теплым штанам, дурацким хлопковым трусам с ежом на попе. К холодильнику с наверняка уже протухшей едой. К моей кровати с желтой гирляндой на изголовье. Домой!
— Когда будете готовы, скажите сестре номер вашего брата или мы вызовем вам такси. Если понадобится кресло…
— Нет-нет. Я пойду сама и лучше такси. А мои вещи?
— Все, что было при вас в тумбочке у кровати. Верхней одежды при вас не было, быть может, все-таки позвонить семье, чтобы привезли?
— Не стоит, брат, наверняка, на работе. Я на такси.
Ковыряя в тарелке, я ломала голову над тем, каким образом расспросить медперсонал о том, как выглядел доставивший меня в больницу «брат», которого у меня никогда не было. И, когда дверь за доктором закрылась, в комнату прошмыгнула девушка в шуршащих бахилах на сапогах. От одного взгляда на нее мне захотелось плакать. Лицо, которое я уже успела забыть, было родом из прошлой жизни.
— Ну, привет, подруга.
На пороге стояла девушка Олава. Та самая со склада. Вернее, девушка Аргия, которую тот подослал, чтобы шпионить в резервации Красная гора. Актриса. Подмена. Мой двойник. А ведь, мы действительно похожи, если присмотреться.
Легкая шпилька ревности уколола меня от осознания, что я по стечению обстоятельств просто оказалась во вкусе Олава. Как другие. А хотелось быть хоть немного особенной. Не просто «одной из», «в его вкусе», соответствующей набору внешних требований. И всех ли он так целовал?
А, впрочем, к чему эти расстроенные мысли, если он мертв. Или еще хуже.
Девушка осторожно приблизилась и присела на край кровати. Выглядела она хорошо, ни синяков, ни следа усталости на лице и эффектный макияж, немного смазавшийся из-за сдвинутой на подбородок медицинской маски.
— Это ты? — Я же даже не знала ее имени. — Черт, рада, что ты цела и невредима. В последний раз, когда я видела тебя, ты выглядела примерно, как я сейчас.
— Да. Но мне хотя бы за это хорошо платят, — ее лицо скривилось, но косметика все равно сохранила привлекательность линий.
— У тебя мои документы, ключи от дома?
— Все в сумке.
Она сняла с плеча мою дорожную сумку, которую в последний раз я видела в поместье.
— А сумка-холодильник?
— О ней забудь. — Усмехнулась моя старая знакомая. — Ее очень выгодно продали владыке Лиаму за три гектара земли на Балтике. Наверное, могли отдать и бесплатно, но раз Аргий не стал тимархом и лишился дипломатических прав на выход из охраняемых зон, то сейчас ему нужна своя резервация с толстыми стенами и пухлыми донорами.
— А другие владыки?
— Дети Марии передали лекарство от инфирмы остальным в качестве жеста доброй воли. Как выразился папочка Аргий, замаливают грехи, этой старой суки. Хетт тоже где-то раздобыл образец, там уже все забыли о болезни и погрязли в разборках, чистят ряды предателей. В ООН, конечно, все преподнесли как свои заслуги и, все у них с самого начало было, само собой, под контролем. Даже создали еще один отдел в комитете. Курируют здравоохранение зубастых. В бюджет включили. Да что там говорить, скоро и ночные жители забудут об этом инциденте, как будто половина из них не подохла от инфирмы, и останутся только наши с тобой шрамы. Как всегда. Мы умрем, а они даже не заметят.
