стошнило: его нога была вывернута в другую сторону, как у кузнечика…
Марина достала телефон и принялась набирать номер Марка. Но телефон был выключен. Спустя томительные пять минут электричка стала тормозить на остановке. Я напряженно смотрела в окно, понимая, что сейчас парню нужно будет выбегать на улицу. Бандиты вырвутся и понесутся за ним. Так и произошло. Спустя несколько мгновений после остановки он выскочил на улицу, а озверелая толпа следом.
Маринка дернула меня за рукав.
— Пойдем в другой вагон. Нам на следующей выходить.
Мы переступили через валяющихся раненых и прошли к выходу, но в другую сторону.
***
— Марин, долго еще? — я то и дело озиралась по сторонам. Меня не отпускал страх. Мы шли уже в течение получаса по полю, вдалеке виднелась деревенька.
— Недолго, — буркнула в ответ подруга, зябко обняв себя за плечи. По ее лицу все еще текли слезы. Я обняла ее.
Мне самой было не по себе. Как вспомню все то, что произошло в электричке, трясти начинало. Но я блокировала эти мысли. Знала, если накроет, долго не смогу выпутаться из всего этого.
Наконец-то, минут через десять, мы приблизились к высокому забору из светлого кирпича.
— Вот, это он.
Марина остановилась перед воротами. Вытянув из сумки косметичку, попыталась поправить макияж. Но тушь слишком сильно растеклась по ее лицу, разводы не хотели уходить.
— Да что ж такое! — вспылила она, а я, приблизившись, позвонила. Нам нужно было как можно скорее оказаться в безопасности.
Спустя полминуты дверь открылась. На пороге стоял Марк. Он грыз яблоко, а когда увидел нас с Маринкой, так и застыл с набитым ртом.
— Что случилось? — он был встревожен. Тут же рванул к подруге, а она и рада прижаться к нему. Обняла Марка и разрыдалась. Всю дорогу тихонько слезы глотала, а тут ее прорвало.
— Эй, детка, ты чего?
Она не отвечала. Тогда Марк обернулся и вопросительно посмотрел на меня. Я почувствовала, как к горлу подкатывает ком.
— Можно мы войдем? — спросила устало.
Тот кивнул и, продолжая обнимать Марину, повел нас во двор. Мы прошли к дому и поднялись по ступенькам.
— Проходи, — бросил Марк через плечо. Мы разулись в прихожей и прошли вглубь по широкому коридору. В доме было шумно: музыка, громкие разговоры парней, слышны были и женские голоса. Мы с Мариной переглянулись — подумали об одном и том же.
Марк увидел ее замешательство, взял ее за руку и повел вперед.
— Парни, у нас гости, — с этими словами Марк завел нас в комнату. Мне стало не по себе. Здесь было полно народу. Несколько незнакомых мне парней — по-видимому, друзья Марка. Парочка девушек. Судя по тому, что они сидели на коленях у парней — это были их спутницы. Меня немного отпустило. Значит, ссоры между Марком и Мариной не ожидается. Уже хорошо.
— Садись сюда, детка, — Марк согнал с дивана одного из друзей и усадил Маринку. Я неуверенно топталась на месте. Монтаны здесь не было, сердце в груди томительно сжалось. Оказывается, я надеялась на встречу с ним. А может, я ждала ее, потому что он единственный, кого я знаю из компании Марка? Может, потому что надеялась на капельку внимания с его стороны и сочувствия? Мне было так плохо сейчас. Я десять раз успела пожалеть об этой поездке. Но и Марину бросить я не могла. А сейчас она была рядом с любимым, а я… чувствовала себя лишней в этой обстановке.
— Марин, скажи мне, что произошло? Почему ты плачешь? Как вы сюда попали?
Марк кружил над ней, нервничая из-за истерики любимой.
Маринка продолжала плакать, ничего не отвечала ему. Тогда он повернулся ко мне.
— Налей ей. Выпить. Ей полегчает, — проговорила шепотом. Только сейчас поняла, что меня трясет. Зубы отбивали друг о друга чечетку.
Он кивнул и пошел к столу. Плеснул в бокал из бутылки коньяка.
— Сонь, может, хоть ты объяснишь, что произошло? — после Маринки, он вручил мне выпивку.
Я не пью крепкий алкоголь, но сейчас мне нужно было немного успокоиться. Сделала глоток, скривилась от того, что спиртное обожгло всю слизистую рта и горла.
— На нас напали, в электричке. Мы ехали к вам, на станции в вагон зашли какие-то уроды и стали к нам приставать. Их было человек десять… они трогали нас, угрожали… — я обнимала себя за плечи, мне вдруг стало холодно. Поняла, что больше ничего и сказать не могу. Мне было так страшно.
— Вот ублюдки… — прорычал Марк. Марина посмотрела на меня.
— Какой-то парень спас нас… Они ничего не успели нам сделать, — проговорила подруга сквозь слезы.
Я почувствовала на себе чей-то взгляд. Он жёгся, делал мне больно.
— Я найду их и вырву им глотку, — прорычал Марк, устроившись рядом с Мариной. — Малыш, слышишь меня, я найду их… они ответят за все…
Она закивала.
— А может, не в них дело-то? — раздалось за моей спиной. До боли знакомый голос. Я обернулась, сердце пропустило удар. В проеме двери стоял он. Такой же, как и в наши обе встречи. Наглый и красивый, заставляющий кровь в венах бежать быстрее.
Глаза его голубые пронизывали меня насквозь. Волосы парня были влажными, словно он только что принимал душ.
— Может, дело в том, что эти дурочки поперлись хер знает куда в электричке? — он прошелся по мне снисходительным взглядом.
Я не знаю, от чего мне было больней. Стояла там и чувствовала, что вдохнуть не могу. И самое ужасное, совсем не его грубые слова сделали это со мной. Мне было больно, потому что Монтана был не один. Рядом с ним, прижавшись всем телом и обнимая его за талию, стояла Катя…
— Монтана, ты че несешь-то? Девчонки-то при чем? — возмутился один из парней. Паша прошел в комнату, оставив Катю позади себя.
— Какого хрена они вообще тут делают?
Он посмотрел на меня с такой брезгливостью, стало противно. Да что он думает о себе?
— Ты чего шляешься тут? Дома не сидится? — он остановился рядом со мной. А у меня с губ смешок сорвался. Я не верила собственным ушам. Разве можно быть еще худшим придурком?
— Монтана, ты зарываешься, — прорычал Марк.
Я на мгновение опустила глаза в пол. Меня потряхивало от затопившей злости и обиды. Еще и Катя — сучка, так нагло пялилась на меня и то и дело прикасалась к Монтане, словно показать мне хотела, что он ее.
— Марк, об этом месте уже знает весь город. Ты бы еще по радио раструбил, где мы находимся, — огрызнулся Монтана.
— Ну, ты же Кате сказал, Марк сказал нам, — сложила я руки на груди, посмотрела на него с вызовом. Пусть не думает, что я убегу, роняя слезы.
— Или Катя умеет что-то такое, чего не умеем мы?
Его взгляд стал злым.
