– Вы давно здесь живёте? – спрашиваю я, меняя тему разговора, чтобы не отвечать на вопрос.
Мэва округляет глаза:
– В этой развалюхе? Ну что вы, нет. Я шла по лесу, а эта лачуга оказалась не самым плохим местом, чтобы переночевать.
Себастьян сдвигает брови:
– Здесь никто не живёт?
– Насколько я понимаю, нет, – она пожимает плечами. – Здесь есть ещё одна комната с двумя маленькими кроватями. Думаю, вы можете там переночевать. Я буду рада разделить с вами эту хижину.
Моё сердце забилось чаще. Мэва кажется такой славной. И было бы намного легче, если бы с нами снова был кто-то взрослый, пусть и ненадолго. Постоянно испытывать страх и при этом оставаться сосредоточенной – это так изнурительно. Я чувствую, что Себастьян думает о том же, о чём и я.
– Да, пожалуйста, – говорю я.
– Спасибо, – добавляет Себастьян. Ёлки! Иногда я забываю о манерах.
– Не за что, – отвечает Мэва. С грустной улыбкой она похлопывает меня по плечу, и на мгновение её палец цепляется за один из моих длинных спутанных белых локонов. Несмотря на то что внешне она кажется спокойной, грусть подспудно проявляется в каждом её движении, и мне хочется просто обнять её, хотя это было бы слишком смело, даже для меня.
– Куда вы направляетесь? – спрашивает Себастьян.
Мэва размышляет, наполняя свою тарелку.
– Я и сама не знаю. Видите ли, моя семья тоже пропала.
Себастьян ахает:
– Это ужасно!
Морщинки прорезают её лоб.
– У меня был муж и трое детей, мальчик и две девочки. Но я не знаю, где они.
Я морщу лоб:
– А когда вы их потеряли?
– Много лет назад. И с тех пор я их ищу. Обошла все три провинции в надежде напасть на их след.
Я доедаю свою порцию цыплёнка и вытираю рот рукавом:
– Что произошло?
Себастьян кидает на меня быстрый взгляд: «Это довольно грубо – задавать такие вопросы…»
Но Мэва не думает обо мне хуже после этого вопроса. Скорее наоборот: с каждой минутой она думает о нас со всё большей теплотой.
– Я даже не знаю. Просто они были здесь, а на следующий день я оказалась одна.
– Вы знаете, кто их похитил? – Я измотана, и мой рот задаёт вопросы раньше, чем мозг успевает всё обдумать. Мне повезло, что Мэва терпеливая.
Она откладывает последний кусочек хлеба. Долгое время смотрит на него, потом встряхивается, чтобы отогнать уныние.
– И да, и нет. – Она вздыхает. – Я выследила человека, который их забрал. Но никто не знает, где они оказались после того, как преступник их оставил. Они могут быть где угодно.
Мэва доедает свою порцию и встаёт из-за стола. Пока мы разговаривали, за окном взошла луна, и Мэва зажигает несколько свечей и одну отдаёт нам:
– Не знаю, как вы, а я страшно устала после дневного перехода. Я иду спать. Ваша комната вон там.
Мы желаем ей спокойной ночи, забираем наши скромные пожитки и направляемся в небольшую комнату в задней части лачуги. Здесь стоят две маленькие застеленные койки, покрывала только слегка запылились, и достаточно всего лишь их слегка встряхнуть.
Стоит мне опустить голову на подушку, как вся моя усталость свинцовым грузом оседает в груди.
«По сравнению с прошлой ночью эти условия намного лучше», – думает Себастьян. Я вздрагиваю: я даже не заметила, что не контролирую свою магию.
Но я улыбаюсь Себастьяну, который лежит на второй кушетке: «Да, намного лучше».
Он зевает и переворачивается на другой бок, в его мозгу теперь крутятся беспокойные мысли о сестре и бродящем где-то контролёре. Я оставляю его и отпускаю магию дальше. Ночь спокойная, хотя по лесу гуляют дикие животные. В воздухе летучие мыши охотятся за насекомыми, а на земле стая волков преследует оленя, который выдохся почти так же, как мы с Себастьяном. Я отзываю от них свою магию и направляю её на других существ. Совы, еноты и опоссумы шныряют меж деревьев, их беспокойные мысли создают приятный фоновый шум, который на меня почему-то действует успокаивающе.
Убаюканная видениями вкусных насекомых и скулящих от голода малюток, я медленно погружаюсь в сон.
Наутро я пробуждаюсь от тревожных мыслей Себастьяна: «Где я?» Следом проносятся воспоминания о прошлом вечере и встрече с Мэвой.
Я сажусь на кушетке.
– Ну спасибо, – говорю я и смеюсь.
Себастьян сонно трёт глаза:
– Извини. Я плохо спал. А просыпаться не дома, а в… – он замолкает.
– Понимаю. Я тоже иногда теряюсь.
Он кивает, но не отвечает, и я больше не читаю его мысли. Я и так знаю, что он чувствует. Я чувствую то же самое.
Мы быстро и тихо одеваемся и идём в большую комнату. Мэва стоит у очага, готовит что-то, что пахнет как самая вкусная в мире яичница. У меня урчит в животе. Кто бы мог подумать, что после целого дня на ногах будешь постоянно хотеть есть!
При виде нас Мэва расплывается в улыбке:
– Проходите, садитесь. Я как раз решила приготовить завтрак. Есть в компании друзей намного приятнее, – она ненадолго умолкает. – Мы ведь друзья, верно? Я не хочу навязываться.
От этого неожиданного заявления я вспыхиваю. Я не знаю, были ли у меня другие настоящие друзья помимо Себастьяна. Возможно, некоторые слуги леди Эшлинг могут считаться моими друзьями, например Калья, пожирательница снов, или Меланта, телекинетик, но у меня никогда не было друга ближе Себастьяна.
– Да, я… я думаю, мы друзья.
Улыбка озаряет лицо Себастьяна.
– Так и есть, – соглашается он.
– Ну и хорошо. Угощайтесь, – Мэва ставит перед нами тарелки с яичницей и жареным хлебом.
Вкус еды не менее прекрасен, чем запах, и мы, не теряя времени, уплетаем за обе щёки.
Мэва наблюдает, как мы едим, с таким выражением лица, что у меня внутри всё трепещет. Эмоции, которые на нём написаны, я когда-то давным-давно испытывала, но само воспоминание ускользает от меня.
– Вы по-прежнему намерены идти в Архивы Париллы? – спрашивает Мэва.
Я киваю с полным ртом. Себастьян пинает ножку стола и вздыхает.
– Да, но это будет непросто, – говорит он.
Мэва вскидывает бровь:
– Почему?
– Мы знаем, что это в Парилле, где-то в центре. Но больше нам ничего не известно. Дорогу знала моя сестра.
Я откладываю вилку. Я почти забыла об этом неприятном моменте. До недавнего времени наш план казался мне просто отличным.
– Это действительно усложняет дело, – соглашается Мэва.
