— Я ее тоже потом не видела, — нахмурив брови и
закусив губу, сказала Лена.
— Психомодели, — в сердцах сказал Меджидов, —
я же говорил, мы дисквалифицируемся. Связной прав, нужно быть осторожнее.
Больше на эту квартиру мы не имеем права возвращаться. Нужно будет
расконсервировать точку № 2. Шебаршин вполне мог рассказать и о нашей
явке, она ему была известна. Хотя, судя по всему, нас преследуют не сотрудники
Примакова. Это как-то радует.
— У них убрали офицера, — напомнил Подшивалов.
— Это ничего не значит, — возразил
Меджидов, — вспомните наше дело в Ташкенте. Убрать могут невиновного
человека, чтобы на него пало подозрение. «Мертвые всегда не правы». Этот
информатор вполне мог благополучно выжить.
— Не обязательно, — возразил Подшивалов, — вы
же рассказывали, что ФСК искало вас целый месяц.
— Лучше бы не искали, — в сердцах ответил
Меджидов, — как только они меня нашли, на меня вышел и мой несостоявшийся
палач. Откуда он мог узнать, что я живу в гостинице «Украина»? Только от наблюдателей.
Теперь ясно, что это был погибший майор Макаров. Но на кого он работал, почему
это не интересует нас в первую очередь? Вот чем мы должны заниматься.
Кончаем дискуссию. Подшивалов и Сулакаури немедленно на базу
№ 2. Вечером приедут остальные. Ковальчук, Суслова готовят все к
эвакуации. Я постараюсь связаться с ФСК, узнаю, есть ли какая-нибудь информация
по убийцам Корина. Хотя, конечно, надежды никакой. Возьмите вот эту записную
книжку. Полистайте ее, — передал он книжку Макарова Подшивалову.
В этот момент за их квартирой уже следили из «тойоты»,
стоявшей во дворе их дома.
— Сколько их там? — спросил сидевший за рулем.
— Двое, трое, не знаю, — пожал плечами второй.
— Подождем «Карася» и войдем внутрь, — предложил
первый.
— Думаешь, справимся? — с сомнением спросил
второй.
— Не впервой. Баба и несколько стариков. Там только
кавказец здоровый. Но мы его сразу повяжем.
В это время из блока показались Подшивалов и Сулакаури. Они
куда-то явно спешили.
— Поедем за ними? — спросил второй.
— Зачем, нам сказано ждать здесь. Слушай, ты ребятам
скажи — баба моя. Чтобы ее не обижали, Я сам ее обижу, — заржал первый,
показывая крупные лошадиные зубы.
Меджидов выходил через другой вход. Выходя, он обратил
внимание на Ковальчука, сидевшего за столом в одиночестве:
— Что-нибудь случилось, Олег Митрофанович?
— Нет, просто думаю. Вы, наверное, правы. Я старею.
Знаете, вся эта ситуация на меня сильно действует. Когда был СССР, все было
понятно. А сейчас?
Меджидов повернулся к офицеру всем корпусом.
— А сейчас всеобщий бардак, вы же видите?
— Конечно, вижу. Но разве от этого мне легче? Когда
начались эти споры из-за Черноморского флота, я с ужасом думал, что могло
произойти. Хорошо, что у нас победил Кучма. А если бы победил этот
несостоявшийся гетман Кравчук? Что тогда? Воевать с Россией из-за Черного моря?
А у меня жена русская.
— Да-а, — сказал Меджидов, — а что тогда мне
говорить. Азербайджанцы и армяне воюют уже шесть лет. И не просто воюют. Вы же
знаете подробности — как насилуют женщин, как убивают детей.
Суслова, вошедшая в комнату, стояла у порога, не решаясь
пройти, слушая разговор обоих старших товарищей.
— У нас был город Ходжаллы, — угрюмо сказал
Меджидов, — у меня там жила двоюродная сестра. Так вот весь город сожгли,
женщин изнасиловали, детей передавили. С мужчин заживо сдирали кожу. Весь город
погиб. В конце двадцатого века. Этот мир давно сошел с ума, Олег Митрофанович,
и не нам строить иллюзии. Хотя, конечно… я никогда не говорил вам. Вы помните,
лет восемь назад мы с Билюнасом должны были привезти из Палестины одного
связного? Выждали нас тогда в Дамаске.
— Конечно, помню.
— И мы его не привезли.
— Да. Вас — даже наказали за это, не дав вам очередных
званий. Вы, по-моему, должны были тогда получить генерала, а он полковника.
— Все правильно. Мы объяснили всем, что не смогли
спасти этого связного. На самом деле мы его убили. Вернее, его застрелил
Билюнас.
— Почему?
— Террорист стал хвастаться, рассказывая, как он
убивает еврейских детей, насилует женщин. А мы везли, чтобы спасти его.
Суслова переводила взгляд с одного офицера на другого, с
ужасом ожидая продолжения.
— Билюнас, достав пистолет, просто пристрелил его со
словами: «Бог все-таки есть».
— Он так и сказал?
— Так и сказал. Мир действительно сошел с ума и может
мы последние оставшиеся в здравом уме на этой планете.
— Не уверен, — пробормотал Ковальчук, —
идите, Кямал Алиевич, а то я вас задерживаю.
Выходя, Меджидов забрал со стола приготовленное для него
оружие. Это была новая модификация «беретты», обладающая небольшими размерами и
легко помещающаяся во внутренних карманах у порога он грустно улыбнулся
Сусловой.
— А что стало с вашей сестрой? — спросила она его.
— Этого я не знаю до сих пор, — тихо ответил
Меджидов, выходя из квартиры:.
Со стороны двора подъехала еще одна машина. Из нее вылезли
трое. Двое спортивного вида парней и один небольшого роста, лет пятидесяти,
светловолосый, полный, с круглым лицом и нависшими над подбородком щеками. Он
был видимо их главарем. Из первой машины, уже ждавшей их, вылезли еще двое.
— «Карась», — обратился к нему водитель первой
машины, — они в доме. Два старичка и девушка.
— Хорошо, — кивнул «Карась», — только без
лишнего шума.
Они впятером вошли в блок.
— Ромик, — обратился «Карась» к одному из своих
парней. Ты у нас помоложе. Позвонишь в дверь, скажешь, срочная телеграмма.
— А если не поверят?
— Покажешь им какую-нибудь бумажку, — заорал
«Карась», — поверят обязательно.
Они столпились на лестничной клетке.
— Встаньте с той стороны, — показал
«Карась», — чтобы вас не было видно.
Меджидов звонил из телефона-автомата Вадиму Георгиевичу,
трубку поднял сам генерал.
— Добрый день, Вадим Георгиевич, — просто сказал
Меджидов, — хотя, кажется, уже добрый вечер. По убийству Корина есть
какие-нибудь новости?
— Добрый вечер, — устало ответил генерал, —
есть. Мы нашли «шевроле», из которого стреляли в Корина. И двух убитых
чеченцев. Видимо, они были исполнителями. Больше пока ничего нет.
— При чем тут чеченцы, — не удержался
Меджидов, — по-моему, нас кто-то обманывает. Может их трупы просто
подкинули вам?
