— Все, — огорченно сказал он, — теперь работы
на целый день.
— Ничего, — успокоил его Синицын, — машина
дорогая, у ребят наверное были деньги. Там никто выжить не мог. После такого
удара. Вот кроме этого идиота.
Он показал на водителя трейлера, который выходил из
автомобиля с совершенно несчастным лицом, ошарашенный происшедшей аварией.
Синицын профессиональным чутьем понял, что водитель новичок и это его первая
авария.
— Прижми его, — приказал он Русину, — чтобы
не дергался. Пусть даст показания. Наверное, пьяный, скажи что пьяный.
— Да они не пьют за рулем, — возразил Русин.
— А ты все равно скажи, что пьяный. Парень новичок, он
сейчас все съест, все, что ты ему подложишь. Скажи, что видели, как он заехал
за полосу, в общем, дави на него.
Русин понимающе кивнул, выходя из автомобиля. Потом
наклонился к Синицыну.
— Ты только не очень там шуруй. А то знаешь, потом как
бывает.
— Знаю, знаю, — нетерпеливо ответил Синицын,
вылезая из автомобиля, — это мое дело.
Он направился к покореженному БМВ. Одного взгляда на
водителя было достаточно, чтобы понять все. Руль проломил ему грудную клетку,
голова была размозжена и кровь залила все сидение. Сидевшая рядом блондинка
почти вылетела из машины, уже от второго удара об дерево. Раскинув руки, она
лежала на капоте, словно собираясь загорать в этот ненастный осенний день.
Двоих других, сидевших сзади, не было видно. Синицын осторожно подошел поближе.
Эти двое лежали друг на друге тоже в крови. Внизу парень, лет тридцати, сверху
смуглая брюнетка. Она была почти голой, в одном купальном костюме.
Синицын плотоядно облизнул губы.
«Везет же некоторым, — с завистью подумал он, —
все у них есть, и автомобили, и деньги, и дорогие бабы. А он валандается со
своей Катькой вот уже двадцать лет, и за все это время трахнул только трех
посторонних женщин, да и то две из них были проститутками».
У девушки на запястье был очень дорогой браслет, украшенный
какими-то камнями. Одного взгляда Синицына было достаточно, чтобы понять —
браслет действительно очень дорогой. Он наклонился и осторожно, чтобы не
испачкать руки в крови, сорвал браслет.
— Везет, — подумал он, глядя на эту группу, —
везение когда-нибудь заканчивается.
Он обошел с другой стороны и попытался открыть левую
переднюю дверь. Но она не поддавалась. Он перегнулся и залез в карман погибшего
водителя. Там были деньги. Немного, но были. Он нащупал несколько бумажек и
достал их. Разочарованно бросил. Это были десятитысячные. Всего три бумажки. Он
подумал немного и все-таки положил эти бумажки в карман, аккуратно собрав их с
земли.
Затем снова обошел машину и поднял выпавшую сумочку
блондинки. Там вообще не было ничего. Только флакончик духов, несколько
тысячных банкнот, платок, женская косметика. Синицын разочарованно сплюнул.
«Маменькины сыночки, — подумал он неприязненно, —
катаются на родительские деньги и на отцовской машине».
Он открыл заднюю дверь, пытаясь вытащить брюнетку.
Неожиданно она застонала. Он бережно перенес ее к дереву.
«Что мне с ней делать, — неприязненно подумал
он, — выживет дрянь этакая и потом ведь не поблагодарит. Побежит
жаловаться, что браслет пропал». Синицын со злости пихнул ее нотой. «Надо будет
вызвать „скорую“», — с сожалением подумал он.
Снова вернулся к машине и полез в бардачок. Под какой-то
непонятной книгой, с нарисованными огромными глазами и хвостами, он вдруг
обнаружил пистолет. Так и есть, пистолет. Он достал оружие, внутренне ликуя.
Теперь он был чист. Пусть эта дамочка только посмеет вспомнить о своем
браслете. Незаконное ношение оружия, наверняка пистолет не зарегистрирован. Он
положил его себе в карман.
Посмотрел на второго парня. Тот, кажется, еще дышал. На
всякий случай он полез назад и достал парня из машины, пытаясь не перепачкаться
в этих кровавых лужицах. Парень почти не стонал. Он положил его на землю,
быстро обшаривая карманы. Во внутреннем кармане пиджака было какое-то
удостоверение. Он достал его, внутренне холодея. На красной книжке, почти такой
же как у него, были написаны буквы «МВД». Он раскрыл книжку, из которой стало
ясно, что ее владелец капитан милиции Хрусталев является сотрудником
оперативного отдела особой инспекции. Или инспекции по кадрам, как они
назывались в МВД. Синицын понял, что браслет нужно отдавать. Он сразу достал
браслет, осторожно одевая его на руку громко стонавшей девушке. Затем,
приподняв капитана, прислонил его к дереву. Почти бегом побежал к своей машине,
где Русин уже составлял протокол.
— Что же ты наделал? — закричал еще издали Синицын
на несчастного водителя, — что же ты мать твою наделал?
Он подскочил к растерянному водителю и дважды больно ударил
того по лицу. В удары он вкладывал всю свою неустроенную жизнь, все свои
двадцать лет с вечно грязной неряхой Катькой, несостоявшееся обогащение,
возвращенный браслет.
— А… хм… гм… — мычал водитель, не в силах что-либо
сказать.
— Там офицер милиции, — торжествующе закричал
Синицын, показывая на раненых, — теперь меньше десятки не дадут.
— Я не… не виноват, — бубнил парень, — они
сами выехали на встречную полосу.
— Мы все видели, — безаппеляционно заявил
Синицын, — ты давай не отпирайся. Леня, срочно вызови «скорую помощь»,
нужно помочь ребятам.
Русин, кивнув головой, бросился к машине, доставая рацию.
— Срочно автомобиль «скорой помощи», — попросил
он, — говорит «восьмой», у нас серьезное происшествие. Двое убитых, —
он вопросительно посмотрел на Синицына и тот кивнул головой, — двое
раненых. Срочно приезжайте.
Он дал данные о происшедшей катастрофе и в свое управление,
прекрасно зная, что уже через пару минут сюда выедет автомобиль со
следователем, расследующим транспортные происшествия. Во всех случаях смерти на
место происшествия выезжали следователи МВД и работники прокуратуры. Правда,
последние обычно не торопились на место происшествия, предпочитая получать
рапорты от своих коллег из органов дознания. Стоявший рядом с ним водитель
трейлера только теперь начал понимать весь ужас происходящего и его волнение
понемногу начало передаваться работникам ГАИ. Синицын поспешил снова к раненым,
пытаясь облегчить их участь. К его удивлению офицер милиции даже не пострадал,
во всяком случае, он не обнаружил явных признаков тяжелой травмы или раны.
Кости были целы, на голове нигде не было ни шишки, ни царапины. Только лицо
было залито кровью, и со лба был сорван лоскуточек кожи. Правда, на правой ноге
была рваная рана, обильно кровоточившая, но это не вызывало опасения за жизнь
сотрудника особой инспекции.
Машина «скорой помощи» появилась почти одновременно с
дежурным следователем из их управления. Все остальные действия заняли почти три
часа, и когда уставшие Синицын и Русин возвратились на работу, был уже полдень.
Оставив машину, они уже собирались идти на отдых, когда Синицын вспомнил о
найденном пистолете. Он пошел в дежурную часть сдавать оружие, искренне
полагая, что это номерной табельный пистолет Хрусталева. Дежурным оказался
известная «язва» Борис Гритченко. Он не мог просто принять пистолет,
зарегистрировать его и отпустить ребят. Вместо этого он передал номер оружия по
центральному компьютеру МВД для проверки, как было положено во всех случаях
обнаружения неизвестного огнестрельного оружия.
