Хлопнула дверь.
— Сука, — громко сказал Моторин, — строит из
себя умную женщину, а сама дешевка, за десять рублей брала минет.
Он разбил рюмку и, подойдя к телефону, позвонил в свой
ресторан.
— Слушай, Марек, — сказал он своему
помощнику, — меня сегодня не будет. Пришли ко мне девочек, я у Жанны. Ну,
кого-нибудь — двоих, троих. И скажи, чтобы привезли выпивку, здесь ничего нет.
Он бросил трубку.
— Сука, — закричал он изо всех сил. Подбежал к двери
открыл ее и заорал на весь подъезд: — Сука.
Элеонора Алексеевна уже сидела в своем автомобиле,
заворачивая за угол.
Через час распечатку разговора получил Вадим
Георгиевич. Они с Меджидовым не спали нормально уже третьи сутки, но оба с
интересом слушали разговор Моторина с приехавшей женщиной.
— Вы были правы, — удовлетворенно кивнул генерал —
пистолет был специально подброшен. Нужно попросить ГАИ сделать более тщательную
экспертизу разбившейся машины. Может, там что-нибудь обнаружат. Еще раз
допросить работников ГАИ.
Он вызвал дежурного офицера, давая ему указания.
— Теперь мы знаем, что эта дамочка, — начал Вадим
Георгиевич, — отдала распоряжение убрать членов группы «Октава». Сейчас
наши люди пытаются установить ее связи, место работы, адрес. Наблюдение за ней
ведут все имеющиеся у нас в резерве сотрудники. Но почему вы ей так помешали?
Это очень интересно.
— Это не Ерин, — тихо сказал Меджидов.
— Что? Да, вы правы. У него в МВД бардак, но он не
имеет к Корженевскому никакого отношения. Видимо, тот и Макаров выходили на
этого Моторина. Вообще странное у нас государство. Помните, Кямал Алиевич, во
всех газетах писали о разговорах Генерального прокурора России Степанкова с
этим, ну как его Якубовским. Тот говорил со Степанковым, как пахан с шестеркой.
Пойми после этого что-нибудь.
— Кто такой этот Меликянц?
— Пока устанавливаем. Ничего толком еще не знаем.
— Интересная ситуация, — словно рассуждая вслух,
произнес Меджидов, — кто-то организует против нас целую банду убийц,
координирует деятельность офицеров милиции, ФСК, разведки. Вы не считаете, что
этот кто-то очень могущественный человек?
— Я уже думал об этом.
— Его люди везде. Он умудряется узнать разговоры Центре
ФСК, подставлять офицеров особой инспекции, убирать на глазах ваших сотрудников
майора Корина, наконец, он умудряется узнать состав нашей группы, являющейся
самым большим секретом вообще в нашем бывшем государстве. Наконец, этот человек
знает про документы. Вы не подозреваете никого?
— На что вы намекаете?
— Логически рассуждая, это не может быть ваш Директор.
Если бы он хотел меня ликвидировать, ваши люди не привезли бы меня в Центр, где
сделать это гораздо труднее. Кроме того, убийство Корина больной щелчок по носу
всему ФСК, а этого ваш руководитель не допустил бы ни при каких обстоятельствах.
Правда, может быть, это сделано специально как раз для таких выводов, но тогда
он не разрешил бы вам так активно включиться в эту операцию. Значит, он
отпадает. Примаков мог бы устроить всю эту заварушку и это очень в его стиле —
убирать уже ненужных офицеров КГБ. Но ему очень нужны эти папки, а значит,
нужны живые сотрудники группы «Октава». После того как Шебаршин рассказал ему
обо всем, ликвидировать нас не имеет смысла. Значит, отпадает и он. Наконец,
Ерин. Уголовный мир — его стихия. Он вполне мог послать по нашему следу
«Карася» и его ребят. Кроме того, чтобы избавиться от дяди Хрусталева, могли
подставить и его племянника. В свое время Ерин очень тонко подставил вместе с
Баранниковым не нравившегося ему, слишком самостоятельного Дунаева. Но если это
так, почему приказы начальнику отдела особой инспекции отдает какой-то Ринат
Моторин? Почему не сам. Ерин?
— Может, не хочет открыто проявить себя? —
предположил Вадим Георгиевич.
— Не получается. Если это Ерин, вы не довезли бы
Хрусталева даже до Лефортово. Министр позвонил бы лично к вам или к Директору,
и Хрусталева увезли бы люди Ерина. Но этого не произошло. Более того,
Корженевский, очень возмущавшийся, наверняка пока не доложил своему начальству.
— Верно, — кивнул Вадим Георгиевич; — мы
ждем, когда, наконец, он это сделает.
— Кроме всего прочего, этот трюк с пистолетом сильно
бьет по престижу МВД. Если это Ерин, зачем он подбрасывает пистолет своему
офицеру? Чтобы того подозревали в убийстве? А если Директор ФСК расскажет обо
всем Президенту? Какой скандал! Офицер милиции убивает офицера контрразведки.
Значит, нам никак не подходит и Ерин.
— Остаются двое, — тихо сказал генерал.
— Правильно. Грачев и Коржаков. Значит, один из них.
Кто-то из них стоит за этими событиями. Только один из этих двоих мог провести
такую широкомасштабную операцию, подставляя поочередно ФСК и МВД. Только один
из них.
Раздался звонок селектора.
— Слушаю, — нажал кнопку генерал.
— Мы сумели найти Скосырева. Сейчас к нему на квартиру
выехала оперативная группа. Товарищ генерал, вы разрешите его брать?
— Ни в коем случае. Даже рядом не показываться. Он
нелегал, и вы можете испортить всю операцию МВД., А что, если он порядочный
человек? Сейчас он, рискуя жизнью, налаживает отношения с бандитами, а вы
хотите его забрать. Нас и так достаточно ругают, что мы часто срываем работу
нелегалов МВД. Ни в коем случае. Найдите какой-нибудь приемлемый способ
незаметно пригласить его к нам. Очень незаметно.
— Хорошо, товарищ генерал. Я понял.
— Правильно, — согласился Меджидов, — может,
действительно этот офицер не при чем?
Вадиму Георгиевичу была приятна похвала такого
профессионала, как Меджидов. Он вдруг спросил его:
— А что вы будете делать потом?
— Когда потом?
— После завершения всех наших операций.
— Поеду домой и высплюсь, — улыбнулся Меджидов.
— А после того, как выспитесь?
— Я понял. Вы спрашиваете, не вернусь ли я на работу в
КГБ, простите, ФСК? Нет, это уже не для меня.
— Я предложу вам место моего первого заместителя.
— Мне уже много лет, Вадим Георгиевич. Да, я знаю, я на
десять с лишним лет моложе вас. Но поверьте, я очень старый человек. И мне
трудно будет менять свой образ жизни. Кроме того, я люблю свой город и не
собираюсь никуда уезжать оттуда. В довершение к моим недостаткам — я гражданин
другой страны и не могу быть генералом контрразведки вашей страны.
— Да ладно вам, — махнул рукой генерал, —
другой страны.
— Это реальности нашей жизни. Нет, серьезно, большое
спасибо. Но это не для меня. У меня уже есть внук. Ездить, выполнять какие-то
отдельные задания я еще могу, а сидеть целый день на работе я уже не смогу.
Чиновника из меня не получится.
