Мейсон встал.
– Как мне хотелось бы помнить немножко больше, мистер
Мейсон. Я… я всегда приучала себя к тому, чтобы не прислушиваться к чужим
разговорам. Я только… наверное, я вообще бы не обратила внимания на этот
разговор, если бы не тот факт, что яичница уже лежала на тарелках, а я… я была
страшно горда своими бисквитами и хотела, чтобы он съел их, пока они не
остынут. Бисквиты очень быстро сыреют и…
– Я знаю, – прервал Мейсон. – И не волнуйтесь. С этого
момента все волнения и заботы я беру на себя. Может быть, мы с вами в следующий
раз увидимся только в суде. Так вы крепитесь и держите язык за зубами.
Мейсон вышел из комнаты свиданий и поспешил к себе в
контору.
– Есть что-нибудь новенькое? – спросила Делла Стрит.
– Много, – ответил Мейсон. – Я хочу выяснить кое-что по
поводу Орвала Кингмана. Слышно что-нибудь от Пола?
– Еще нет. Он сказал… а вот и он, – прервала она себя,
потому что в дверь кабинета Мейсона раздался условный стук Дрейка.
– Порядок, Пол, – сказал Мейсон, как только Делла открыла
дверь кабинета. – У меня есть кое-что для тебя. Этот чек, помеченный «О.К.»,
может оказаться чрезвычайно важным и может значить совсем не то, что мы раньше
думали. Это могут быть инициалы того, кому чек предназначался к выплате.
Смотри, здесь есть один чек на Орвала Кингмана и…
– Мы получили секретную информацию на Орвала Кингмана, –
прервал его Дрейк. – Он букмекер.
Мейсон поднял брови.
– И букмекер высокого класса, – добавил Дрейк. – Я не очень
удивлюсь, если узнаю, что Лоринг Ламонт был не последним в его бизнесе.
– Это многое бы могло объяснить, – задумчиво произнес
Мейсон.
– Подождите-ка. – Делла Стрит открыла свою записную книжку.
– У нас есть еще один О.К.
– Что ты имеешь в виду? – спросил Мейсон.
– Отто Кесвик, садовник, который ухаживает за участком.
Мейсон на секунду задумался.
– О, черт, конечно, что мы знаем об этом Отто Кесвике,
Дрейк? Ты выяснил что-нибудь по поводу него?
– У меня есть рапорт на него, – сообщил Дрейк. – Сам я с ним
не встречался, но одну вещь могу сказать твердо: он сидел и освобожден под
честное слово.
– Дьявол, за что?
– Шантаж.
Мейсон обратился к Делле Стрит:
– Сейчас же отправь пленку с чековой книжкой в проявку.
– Она уже проявлена. Я распорядилась сделать отпечатки, а
кроме того, у меня назначено свидание с экспертом по почеркам, который
попытается определить, написаны ли буквы «О.К.» рукой Лоринга Ламонта или нет.
– А есть шансы? – спросил Мейсон.
– Как сказать. Если мы сможем найти буквы «О.К.», написанные
точно рукой Лоринга Ламонта, то их можно использовать как образец. Если же нет
– тогда шансы не так уж велики. Эксперт, возможно, определит, были ли все
другие чеки написаны рукой Лоринга Ламонта, но про эти две буквы без оригинала
сказать будет трудно.
– И возможно, мы сможем показать несколько счетов с «О.К.»,
написанные Сейди Ричмонд, – сказал Мейсон, – и посмотреть, не она ли надписала
этот корешок. Однако если эта книжка Лоринга Ламонта, то шансы сто к одному,
что это почерк Ламонта.
Мейсон на некоторое время задумался.
– Пол, узнай у кассира банка, кому был выписан счет. Я хочу
выяснить, кто предъявлял к оплате чек на пятьсот долларов.
– А разве они будут его оплачивать?
– Нет, если только он не был оплачен перед закрытием банка в
ночь убийства Лоринга Ламонта. Ни один чек не подлежит оплате, если владелец
книжки убит. Хотя, с другой стороны, чек мог быть предъявлен и наутро
следующего дня. Насколько я знаю, тело Ламонта было найдено после полудня.
Займись банком. Если кто-нибудь сунулся к ним с этим пятисотдолларовым чеком и
они отказались его оплачивать, потому что Лоринг Ламонт был мертв, то наверняка
вспомнят того человека. Если же чек был оплачен утром, до известий о смерти
Лоринга Ламонта, то погашенный чек будет записан на его счет.
– Займусь этим сразу же, – кивнул Дрейк.
– Давай. И даже если мы не успеем собрать всю нужную
информацию, у нас будет возможность допросить в суде свидетелей обвинения. По
меньшей мере, мы выясним, что они знают, и заставим Гамильтона Бергера,
окружного прокурора, открыть карты.
– Думаешь, что у него есть скрытый козырь? – спросил Дрейк.
– Что-то есть. Он слишком уверен и слишком торопит события.
У него на руках какие-то доказательства, о существовании которых мы не знаем и
которые, поверь, не сулят Арлине Феррис ничего хорошего.
– Ты знаешь, Перри, – сказал Дрейк, – мне кажется, что для
нее было бы самое лучшее попытаться, использовав эпизод с исчезнувшей деталью
трамблера, доказать, что все было заранее спланировано Лорингом Ламонтом с
целью заманить ее в тот дом. А она действовала в порядке самозащиты и…
– Самозащита с ножом в спине? – спросил Мейсон.
– Да-а, об этом я не подумал, – сказал Дрейк.
– Беда в том, – пояснил Мейсон, – что она уже рассказала
свою историю.
– Она могла бы изменить показания, объясняя это тем, что о
некоторых деталях ей было неловко говорить.
Лицо Мейсона стало каменным.
– Какую бы историю она ни рассказывала, будучи на
свидетельском месте, Пол, она должна быть правдой. Даже если на первый взгляд
это кажется невыгодным. Я думаю, что правда – самое сильное оружие, а насколько
это касается меня – единственное оружие.
– Делай так, как считаешь нужным, – сказал Дрейк, – но,
по-моему, есть смысл по ходу дела поднять небольшую волну по поводу детали
трамблера.
– Не волнуйся, не забудем и о трамблере.
– Но учти, что это не произведет нужного впечатления без
соответствующей истории, ну, ты знаешь, девушка защищает свою честь и тому
подобное.
– Знать-то я знаю, – сказал Мейсон, – но не забудь также,
что, по ее показаниям в полиции, они так и не притронулись к еде, а вскрытие
показало, что Лоринг Ламонт был убит спустя всего несколько минут после того,
как съел ветчину и яйца.
Дрейк тяжело вздохнул.
– Черт возьми, – пожаловался он, – почему-то кто-то всегда
не дает воспользоваться радостями жизни.
Глава 10
Дональд Эндерс Карсон, молодой, напористый судебный помощник
в управлении окружного прокурора, сказал:
– С разрешения суда, предварительное слушание дела «Народ
Калифорнии против Арлины Феррис» готово к началу. Обвиняемая и ее защита в лице
Перри Мейсона находятся в суде, и время приближается к назначенному часу.
