– Эй, погодите-ка, – сказал Кингман. – Давайте не будем
ссориться. Я…
– Вы получили повестку, – повторил Мейсон. – Если хотите на
время избежать дачи показаний, назовите мне ваших партнеров.
Кингман выхватил из кармана записную книжку и начал писать.
– Здесь пять имен. – Он вырвал листок из записной книжки и
вручил его Мейсону. – Естественно, они не будут в восторге, если узнают, что я
дал вам эту информацию. Но если вы тихо и конфиденциально проверите, то
узнаете, где я был пятого ночью. Здесь два человека, чьи фамилии я отметил. Я
бы предпочел, чтобы вы начали именно с них. Трое других – бизнесмены, которые
считают себя отличными игроками в покер.
– Они проиграли? – спросил Мейсон.
– Вышло так, что они проиграли.
– А выиграли вы и те два человека, чьи имена вы отметили?
– Если это вас касается, то да.
– Теперь я понимаю, почему вы так старались сохранить в
тайне всю ситуацию.
– Это не делает меня виновным в убийстве, мистер Мейсон.
– Ну что же, – сказал Мейсон, – теперь вы произнесли те
слова, к которым стоит, пожалуй, прислушаться. Я не хочу злоупотреблять своим
положением или силой закона. Мне нужно одно: твердо знать, что же произошло.
Если вы действительно играли в покер и никуда оттуда не уходили, мне этого
достаточно. Если же вы сможете доказать свое алиби, я все равно предприму
небольшую проверку, прежде чем вызвать вас на свидетельское место или огласить
ваше имя, но это, конечно, при условии, что вы не будете вставлять мне палки в
колеса. В противном случае мы выложим на стол ваши карты.
– О’кей, адвокат, это мне подходит. Мне говорили, что на
ваше слово можно положиться. Пусть ваши люди проводят расследование, и вы
убедитесь, что я чист.
Резким движением мужчина вынул из кармана правую руку и
протянул ее Мейсону. Мейсон ответил крепким пожатием.
– Мне говорили, что вы честный человек, – сказал Кингман, –
я хотел в этом убедиться, вот и все.
– Вы в тот день получили только один чек? – спросил Мейсон.
– Хотите верьте, хотите нет, адвокат, но это правда. Только
один я видел Ламонта около десяти часов утра, когда он зашел ко мне отдать чек
и сделать несколько ставок на дневные заезды. И если уж мы играем в открытую, я
вам еще кое-что скажу. Он выиграл, не очень много, но выиграл. Если бы он
остался жив, то получил бы деньги.
– То есть?
– То есть он не получает ничего, – сказал Кингман. – Здесь
только один вариант. Если человек делает у меня ставки в кредит, проигрывает и
затем умирает, я не могу предъявлять счет его наследникам. А если он выигрывает
и опять-таки умирает, его наследники ничего от меня не получат. Не могу же я
прийти к ним и сказать: «Я – букмекер. Я остался должен парню полторы тысячи».
– Он так много выиграл? – спросил Мейсон.
– Около того, – ответил Кингман, а потом обратился к Делле
Стрит: – Мне ужасно неловко, что я в вашем присутствии так выпендривался.
Мейсон такой человек, что, если нужно с ним поговорить, его надо ловить. Я не
знал, что он планирует на вторую половину заседания, а поэтому хотел
побеседовать с ним и рад, что это сделал.
Он поклонился, повернулся на каблуках и тяжелой походкой
пошел по коридору по направлению к лифту. Мейсон взглянул на Деллу Стрит.
– Что тебе подсказывает твоя женская интуиция?
– Я ему верю, – ответила она. – Особенно убедил конец
разговора. Когда он сказал, что Лоринг Ламонт выиграл и если бы остался жив, то
получил бы приличные деньги.
Мейсон задумчиво кивнул.
– И все-таки пусть Пол Дрейк как следует расспросит игроков
в покер. Этот пятисотдолларовый чек, надписанный «О.К.», по мере нашего
расследования приобретает все большее значение.
– Но ведь буквы «О.К.» не обязательно означают имя того,
кому был вручен чек. Это мог быть своего рода шифр.
– В таком случае нам необходимо его расшифровать. Пошли,
Делла, надо же нам поесть.
Глава 11
Когда Мейсон без пяти минут два вошел в зал заседаний, Пол
Дрейк, поспешно выйдя из телефонной будки, хлопнул адвоката по плечу.
– В чем дело, Пол?
– Мы разузнали все, что могли, по поводу машины,
поставленной против пожарного крана, – сказал Дрейк. – Питер Лайонс, который
закончил дежурство около полуночи, повесил первую штрафную квитанцию. После
полуночи прибавилось еще две. Полиция приказала не спускать глаз с улицы. У них
уже была куча жалоб на то, что неправильно поставленные машины перекрывали
выезды, поэтому был отдан приказ внимательно следить за машинами в этом районе,
после первого штрафа не спускать глаз с машины, а после третьего отправлять
машину на буксире в участок. С машиной Ламонта обошлись как со всеми
остальными, до тех пор пока полиция не узнала о случившемся. Но к этому времени
ее уже увезли. Конечно, потом была развита бешеная деятельность по поиску
отпечатков пальцев, и, по-моему, они кое-что нашли.
Мейсон обдумывал сказанное.
– Ну? – спросил Дрейк. – Что тебя так взволновало?
– Еще не знаю, – сказал Мейсон. – Посмотрим, что выяснится
дальше.
И защитник прошел в зал суда.
Когда судья Бэйтон призвал заседание к порядку, Мейсон
встал:
– С разрешения суда, меня попросили принять пересказ
показаний офицера полиции по поводу стоянки машины. Я с великой готовностью иду
навстречу любым предложениям, могущим сэкономить нам время, если, конечно, они
не наносят вреда моей подзащитной. Однако, изучив показания Питера Лайонса,
офицера, повесившего первую штрафную квитанцию на машину в девять часов, я
пришел к выводу, что в интересах обвиняемой должен допросить этого офицера.
Следовательно, я использую замечание, сделанное мною в сторону обвинения, и,
принимая показания Лайонса на прямом допросе, хочу воспользоваться своим правом
допроса перекрестного…
– Хорошо, – сказал судья Бэйтон. – Оговорка принята. Я
полагаю, что обвинение вызовет офицера Лайонса для перекрестного допроса, хотя
суд не считает, что показания по поводу стоявшей машины могут иметь большое
значение.
Дональд Карсон с любезной улыбкой привстал:
– Я не только полностью согласен с вашей точкой зрения, ваша
честь, но, стараясь сберечь время, намерен вообще отказаться от этих показаний
и от самого Лайонса как свидетеля.
– Значит, вы забираете назад показания Лайонса и он вообще
не будет свидетелем по делу? – спросил судья Бэйтон.
– Да, ваша честь.
– Одну минуту, с разрешения суда, – поднялся с места Мейсон.
– Мы возражаем. Офицер Лайонс уже введен в дело и не может быть выведен из
него. Мы пришли к соглашению, что я приму оговорку его показаний на прямом
допросе. Защита имеет право на перекрестный допрос.
