– Здесь много обстоятельственных доказательств владельца, –
сказал Карсон. – Юбка найдена в квартире обвиняемой. Она ее размера и
использовалась в поспешной и тщетной попытке подтвердить придуманную версию.
– При данных обстоятельствах, – сказал судья Бэйтон, – мы
подождем принимать одежду как вещественное доказательство, пока не будет точно
доказано, кто ее владелец. На этом заканчивается допрос мистера Мейсона по ходу
дела, а вы, мистер обвинитель, можете продолжать прямой допрос свидетеля.
Карсон обратился к Трэггу:
– Вы нашли какие-нибудь вещественные доказательства, которые
опровергают версию обвиняемой?
– Множество, – сухо ответил Трэгг.
– Не могли бы вы огласить их суду?
– Во-первых, туфли, надетые на покойном, не носили следов
грязи. Они были совершенно чистые. Брюки на покойном не соприкасались с мокрыми
кустами. Все, что было надето на покойном, не имело никаких следов грязи, как
было бы в том случае, если бы он пролезал под колючей проволокой. Ужин из
ветчины и яиц, который, по показаниям обвиняемой, оставался нетронутым, был
съеден.
Карсон с триумфом повернулся к Мейсону:
– Можете приступать к перекрестному допросу.
Мейсон задумчиво сдвинул брови.
– Вы исследовали туфли, надетые на покойном?
– Да.
– И не обнаружили следов грязи?
– Ни одного.
– Манжеты брюк?
– Ни следа грязи, ничего, указывающего на то, что они
соприкасались с влажной растительностью. Если бы покойный бежал по траве по
другую сторону изгороди или если бы ступал в грязь на дороге, его одежда
указала бы на это. Были бы безошибочные следы грязи на ботинках, и нижняя часть
брюк была бы намокшей.
– Обращаю ваше внимание на квартиру обвиняемой, – сказал
Мейсон. – Вы нашли там что-либо из нижней одежды, испачканной грязью?
– Да.
– А вы не сделали попытки выяснить, была ли эта земля той же
самой, что и на участке вокруг поместья Ламонта?
– Нет.
– Могу я спросить почему?
– Мы полагаем, что белье подменено так же, как и юбка,
которую мы нашли.
– Поспешные умозаключения всегда опасны, лейтенант. Я бы
советовал полиции попытаться сверить грязь с испачканной одежды с почвой на
месте преступления. У меня больше вопросов нет.
– У вас есть еще вопросы? – спросил судья Бэйтон Карсона.
– У меня есть вопрос к лейтенанту Трэггу в связи с
открывшейся ситуацией.
– Хорошо.
Карсон обратился к лейтенанту Трэггу:
– Вы пометили для опознания обувь и брюки, которые были
надеты на покойном?
– Да.
– У вас есть с собой что-либо из этой одежды?
– Она вся может быть представлена в любой момент. Для этого
понадобится несколько минут.
– Можно доставить ее сюда в течение десяти минут?
– Конечно.
– Не будет ли суд так любезен дать нам десятиминутный
перерыв, – попросил Карсон, – чтобы мы могли доставить сюда одежду?
– Хорошо, суд берет десятиминутный перерыв. Однако нам
кажется, что сторона обвинения должна была предвидеть необходимость
предъявления одежды. Мы удовлетворяем вашу просьбу о перерыве, но это последняя
наша уступка обвинению. И если у вас есть еще какие-либо предметы, которые вы
хотите предъявить в доказательство, заранее убедитесь, что они находятся здесь,
мистер обвинитель.
Судья Бэйтон поднялся и ушел в свой кабинет. Мейсон
обернулся к Арлине Феррис:
– Послушайте, Арлина. Я буду с вами грубо прямолинеен. Лгать
своему защитнику – самая дорогостоящая роскошь, которую только можно себе
позволить.
Она кивнула.
– Если вы мне солгали, – продолжал Мейсон, – то влипли по
уши, и я не представляю, как смогу вас вытащить. Но в любом случае если вы хоть
в чем-нибудь солгали, то мне нужно знать это именно сейчас, а не позже.
– Все, что я сказала, – абсолютная правда, мистер Мейсон.
Мейсон с сомнением покачал головой.
– Если они предъявят ботинки и брюки и на ботинках не
окажется ни кусочка грязи, а концы брюк не будут выглядеть так, как выглядели
бы, если бы в них пробирались сквозь влажный кустарник, вы отправитесь либо в
тюрьму на пожизненное заключение, либо прямиком в газовую камеру.
– Я ничем не могу помочь, мистер Мейсон. Я рассказала вам
абсолютную правду.
Мейсон молча думал.
– Не мог ли убийца сменить одежду на трупе, – сказала она, –
после…
– О, конечно, – саркастически проговорил Мейсон, –
попробуйте подбросить эту мысль присяжным. Убийца знает, что вы собираетесь
поссориться с Лорингом Ламонтом и сбежать от него в его собственном автомобиле,
приезжает туда с комплектом одежды, ждет до тех пор, пока Лоринг Ламонт не
вернется, закалывает его, открывает у трупа рот, засовывает ему в глотку
ветчину с яйцами и переодевает труп, – нет, вы только попробуйте встать перед
двенадцатью присяжными, достаточно разумными людьми, и всучить им подобную
мысль.
Арлина Феррис была близка к тому, чтобы расплакаться.
– Но ведь это именно то, что должно было быть.
Мейсон снова покачал головой и отвернулся. Трэгг вернулся в
суд, неся в руках сумку.
Судья Бэйтон снова сел в свое кресло. Суд был призван к
порядку, и Карсон возобновил допрос:
– В данный момент вы имеете с собой одежду, которая была на
трупе в тот момент, когда его нашли?
– Да, сэр.
– Я бы хотел, чтобы сначала была предъявлена обувь.
– Да, сэр, – сказал Трэгг и, открыв сумку, вытащил оттуда
пару ботинок.
– Это те самые ботинки, которые были надеты на покойном?
– Именно те.
– Каково их состояние сейчас в сравнении с моментом, когда
они были на теле?
– Ботинки точно в таком же состоянии, за исключением отметки
мелом, сделанной на подошве.
– Каково назначение этой отметки?
– Это опознавательная метка.
Карсон подошел к свидетелю, взял оба ботинка, вернулся и
передал их для осмотра Мейсону.
Мейсон повертел ботинки в руках, внимательно следя за тем,
чтобы лицо его сохраняло бесстрастное выражение.
