– Я не знаю.
– Чек, корешок которого оставался в книжке, был выписан в
день убийства?
– Этого я тоже не знаю.
– Как не знаете? – спросил Мейсон.
– Не знаю.
– Ведь там был предыдущий чек, выписанный к оплате на имя
Орвала Кингмана, не так ли?
– Правильно.
– И данный чек был, естественно, вырван непосредственно
перед последним?
– Я возражаю на основании того, что вопрос наводящий и ведет
к умозаключению свидетеля, – запротестовал Карсон.
Судья Бэйтон утвердительно кивнул.
– Одну минуту, – сказал Карсон. – Я беру обратно свое
возражение. Я бы хотел, чтобы лейтенант Трэгг ответил на вопрос.
– Вопрос наводящий и ведет свидетеля к умозаключению, – потерял
терпение судья Бэйтон. – Суду не нужно мнение свидетеля. Суду нужны факты.
– И несмотря на это, ваша честь, я бы хотел, чтобы лейтенант
Трэгг дал ответ на этот вопрос, зафиксированный в протоколе.
– Хорошо, если вы берете обратно свое возражение, я разрешаю
свидетелю ответить, – согласился судья Бэйтон. – Но я не желаю тратить время на
наводящие вопросы, даже если против них и не выдвигаются возражения. Вы можете
отвечать на вопрос, лейтенант.
– Ответом на этот вопрос, – сказал Трэгг, – служит мое
мнение, если оно чего-нибудь стоит, что Лоринг Ламонт начал выписывать чек на
пятьсот долларов на имя Орвала Кингмана не на той странице, потом понял, что
выписывает неправильно, вырвал чек, уничтожил его, корешок пометил буквами
«О.К.», чтобы показать, что все правильно, а потом снова выписал Орвалу
Кингману чек, который и был использован.
– Значит, – улыбнулся Мейсон, – по вашему мнению, это было
сделано из-за невнимательности и Лоринг Ламонт, перелистывая корешки чеков, по
небрежности перевернул, не заметив этого, и тот корешок, от которого чек не был
оторван.
– Думаю, что это могло произойти, – предположил Трэгг.
– Но в общем-то звучит не очень правдоподобно, не так ли? –
спросил Мейсон. – Человек, перелистывая корешки чеков, по-видимому, все-таки
видит, когда добирается до корешка, от которого чек еще не оторван.
– И все-таки я думаю, что случилось именно так, – сказал
лейтенант Трэгг.
– Вы конфисковали книжку как доказательство?
– Доказательство чего?
– Доказательство поступков покойного в последний день его
жизни.
– Нет. Мы просто переписали все чеки.
– А где чековая книжка сейчас?
– Насколько я знаю, все еще в секретере. Я могу показать,
что Сейди Ричмонд звонила мне по поводу того, что вы посоветовали передать ее
полиции, но…
– Одну минуту, – прервал его судья Бэйтон. – Все это уводит
нас слишком далеко в сторону. Теперь мы уже добрались до доказательств,
основанных на слухах. Если защита желает, то чековая книжка должна быть
доставлена в суд. Однако я не понимаю, что это может дать.
– С разрешения суда, – сказал Мейсон, – это указывает, что
Лоринг Ламонт, отправляясь в загородный дом, имел с собой чековую книжку. Он
доставал чековую книжку из кармана и, по моему мнению, выписал чек на пятьсот
долларов кому-то, чьи инициалы «О.К.». Делал он это в спешке и поэтому на
корешке поставил только инициалы того, кому чек предназначался к оплате.
– А корешок был датирован? – спросил судья Бэйтон.
– Нет. На нем стоят только цифры – пятьсот долларов – и
инициалы.
– А если ваше предположение окажется правильным? – спросил
судья Бэйтон. – Что это доказывает?
– То, что тем вечером кто-то еще приходил в загородный дом.
– Вы можете представить чековую книжку в суд как
доказательство вашей стороны, если желаете, – сказал судья Бэйтон, – но
предупреждаю вас, мистер Мейсон, что суду потребуются более убедительные
доказательства, что там мог быть кто-либо еще. Есть у вас еще вопросы к
свидетелю?
– Больше вопросов нет.
– Хорошо, – сказал судья Бэйтон лейтенанту Трэггу, – вы
можете покинуть свидетельское место.
– С разрешения суда, – сказал Карсон, – у обвинения в данный
момент больше свидетелей нет. Теперь мы можем выслушать свидетелей противной
стороны.
Мейсон встал.
– Одну минуту. Мы имеем право на перекрестный допрос Питера
Лайонса.
– Ах да, – сказал Карсон. – Я уже послал за ним. Сейчас я
его вызову.
Карсон повернулся к офицеру, который сидел около него, и
начал шепотом с ним беседовать.
Внезапно лицо помощника окружного прокурора помрачнело, и он
резко выпрямился. Офицер отрицательно покачал головой.
Карсон наклонился еще ниже. Тихая беседа возобновилась, а
затем Карсон обратился к судье:
– Ваша честь, только что выяснилась несколько неприятная
ситуация. Кажется, у Питера Лайонса сегодня выходной день. Он куда-то уехал, и
его не могут найти. Боюсь, что во всем нужно винить меня. Я сказал, что он
потребуется как свидетель только в том случае, если защита откажется принять
пересказ его показаний, в противном случае нужда в его присутствии отпадает.
Когда мистер Мейсон согласился принять показания, я так и сообщил в свой офис.
И кто-то из служащих передал это мистеру Лайонсу. Боюсь, что мы не поняли друг
друга. И должен признаться суду, что сам не придавал значения условию,
выдвинутому мистером Мейсоном, до тех пор, пока он не поднял вопроса о
перекрестном допросе свидетеля. При данных обстоятельствах, если мистер Мейсон
будет так любезен указать пункты, по которым он намеревался допросить
свидетеля, я, может быть, окажусь в состоянии объяснить, что показал бы на
перекрестном допросе Питер Лайонс.
Мейсон отрицательно покачал головой.
– Я хочу иметь возможность допросить свидетеля. Именно
таково было условие.
Судья Бэйтон нахмурился.
– Конечно, мистер Мейсон, вы твердо представляете себе,
какого рода допрос собираетесь проводить и что намерены на нем выявить.
– Честно признаться, ваша честь, в настоящее время моя
теория находится еще в стадии разработки, и я не рискну оглашать ее, во всяком
случае, до тех пор, пока не задам определенных вопросов данному свидетелю. Но,
в конце-то концов, мистер Лайонс, офицер полиции, является свидетелем
обвинения, и я отказываюсь понимать, почему должен раскрывать окружному
прокурору свой план перекрестного допроса.
– Вы будете задавать вопросы, касающиеся его показаний? –
осведомился судья Бэйтон.
– Как его показаний, так и их правдоподобия, – ответил
Мейсон.
