– После девяти часов вечера до каких пор вы находились на
службе?
– До полуночи.
– И после девяти часов вы имели возможность еще несколько
раз проехать по району?
– Да.
– Машина Ламонта все еще стояла перед пожарным краном?
– Я не знаю.
– Как это вы не знаете?
– Потому что я как-то не видел ее, хотя предполагаю, что
она…
– Ваши предположения не имеют значения, – оборвал его
Мейсон. – Давайте говорить о том, что вы знаете.
– Да, сэр.
– Знаете ли вы, что машина Ламонта стояла перед пожарным
краном между девятью часами вечера и полуночью?
– Я не знаю этого, сэр.
– Вы знаете, что она там не стояла?
Свидетель замялся.
– Да или нет?
Лайонс покачал головой и наконец выпалил:
– Я думаю, что ее там не было.
– Вы не уверены?
– Нет, я уверен, то есть уверен настолько, насколько могу
быть.
– Что заставляет вас быть настолько уверенным?
– Я проезжал мимо того места незадолго до одиннадцати часов
и знаю, что до того, как свернуть туда, напомнил себе, что если те машины,
которые я оштрафовал, все еще находятся там, то нужно вызвать по телефону
буксирную машину, чтобы их увезли до того времени, как кончу дежурство.
– Значит, вы специально искали машину Ламонта?
– Подождите, мистер Мейсон. Я хочу быть абсолютно точным. Я
помню, что сказал себе, что если увижу машины, на которые повесил штрафной
талон, все еще стоящими в неположенных местах, то позвоню и вызову буксир.
– И вы не видели машину Ламонта на запрещенной стоянке?
– Нет.
– Вы бы увидели ее, если бы она все еще была там?
– Честно говоря, мистер Мейсон, я забыл точную
последовательность событий. Я знаю, что примерно в то время, когда мы
находились по данному адресу на Эндикотт-вей, мы получили сообщение о
воровстве, происшедшем на другом конце нашего участка, и прибавили скорость,
чтобы поехать по этому вызову. Так вот, поступил ли вызов до того, как мы
проехали место стоянки машины Ламонта, или после того, я не помню. Конечно,
если вызов поступил до того, вполне возможно, что я уже не очень беспокоился по
поводу незаконных стоянок. Я теперь стараюсь вспомнить все то, что произошло. В
то время ведь ничто не выпадало из ряда обычного. И следовательно, главная
проблема – это вспомнить обыденное спустя некоторое время. Мне очень жаль, что
я не могу быть более определенным. Я старался быть искренним. Я обсуждал это
дело с помощником окружного прокурора и с моим начальством, просматривал свои
записи, старался изо всех сил, и мне очень жаль, что я не могу дать вам более
определенного ответа. Однако мое твердое убеждение, что около одиннадцати часов
машину Лоринга Ламонта увели и ее больше не было перед пожарным краном.
– Это ваше твердое мнение?
– Это мое твердое мнение.
– А теперь, – спросил Мейсон, – что вы можете нам сказать по
поводу других машин, которые вы оштрафовали?
Лайонс развел руками.
– Ничего. Знаю только, что выписал штрафные талоны, как это
обычно и делается. Машины уехали до моей последней проверки. Таким образом, я
не могу вам много рассказать об этом. Мне не представилось случая запомнить их
или восстановить в памяти то, что их касается.
– Вы знаете, где они были поставлены или какого рода было
нарушение?
– Помню, что одна из них стояла против пожарного крана, а
другая, кажется, загораживала выезд на улицу. Я не могу быть уверен… нет,
погодите-ка. Там была машина, которая стояла бок о бок с другой. Я вспоминаю
теперь, что мотор у нее работал и огни горели. Очевидно, водитель лишь на
минуту вышел. Я подождал секунд тридцать, но тот не появился, поэтому я выписал
штраф.
– А потом?
– Я доехал до угла, остановился и, глядя в зеркало заднего
вида, ждал, пока машина уедет. А затем перестал об этом думать.
– В вашу задачу входило сворачивать на каждом углу?
– Правильно.
– Если бы не тот факт, что владелец автомашины был убит той
же ночью, и если бы ваши коллеги, заступившие на дежурство после вас, не
уверили вас в том, что машина простояла всю ночь на том же самом месте, вы бы
не задавали себе вопроса, была ли машина увезена до того, как вы окончили
дежурство, правильно?
– Я думаю, правильно, – сказал Лайонс.
– А теперь вы твердо уверены в том, что машину уводили между
девятью и одиннадцатью часами?
Свидетель снова задвигался в кресле.
– Боюсь, что не могу сказать вам больше того, что уже
сказал, мистер Мейсон.
– Благодарю, – сказал Мейсон. – Это все.
– У обвинения больше вопросов нет, – сказал Дональд Карсон.
– Значит, обвинение закончило со своими свидетелями? –
спросил судья Бэйтон.
Гамильтон Бергер поднялся.
– Прошу прощения, ваша честь, не закончило. Возникла
ситуация, которая касается меня не только как обвинителя, но и как члена
профессионального объединения. И эта ситуация должна быть расследована до
мельчайших деталей. Дело в том, что, с моей точки зрения, была совершена
попытка сфабриковать подложные доказательства. Однако для того, чтобы точно
доказать этот факт, должны быть предприняты определенные шаги. Я хочу, чтобы
был подготовлен протокол всех заседаний по данному предварительному слушанию,
чтобы в случае, если какой-либо свидетель будет находиться вне страны и не
сможет присутствовать на суде высшей инстанции, его показания могли быть
зачитаны по протоколу согласно положению статьи 686 Уголовного кодекса.
– Вам не кажется, что это несколько необычная процедура? –
спросил судья Бэйтон.
– Это необычное дело, ваша честь, и нужно, чтобы были готовы
все протоколы, которые могут быть использованы или по положению статьи 686, или
для целей привлечения виновных к суду.
– Очень хорошо, – согласился судья Бэйтон, – продолжайте.
– Я хочу вызвать в качестве свидетеля лейтенанта Трэгга, –
сказал Карсон.
Лейтенант Трэгг, очевидно хорошо отрепетировав ту роль,
которую ему предстояло сыграть, быстро вышел вперед.
– Вы уже принимали присягу, – сказал судья Бэйтон. – Прошу
вас, мистер обвинитель.
– Обращаю ваше внимание на вечер вчерашнего дня, – начал
Карсон. – Было ли так, что вы поехали к дому, где Мадж Элвуд снимает квартиру?
Дом известен под названием «Келсингтон Апартментс» в Санта-Монике.
