– Отлично, – сказал Карсон и снова обратился к лейтенанту
Трэггу: – Где были найдены эти предметы?
– В закрытом сундуке в том гараже, где находились Перри
Мейсон и его секретарь.
– Можете приступить к перекрестному допросу, – обратился
Карсон к Мейсону.
– Вы утверждаете, – начал тот, – что искали доказательства,
которые могли быть подкинуты кем-либо, и, как я заметил, вы сделали достаточно
продолжительную паузу перед тем, как произнесли «кем-либо», и к тому же на этих
словах сделали ударение.
– Думаю, это правильно, – сказал лейтенант Трэгг.
– Когда вы сказали «кем-либо», вы имели в виду определенное
лицо?
– Совершенно верно.
– То есть вы хотели сказать, что эти вещи мог подложить я.
– Конечно, вы могли.
– Но вещи могла подложить также обвиняемая?
– Могла, хотя она в это время была в тюрьме и… да, конечно,
могла их подложить.
– А также вещи могла подложить Мадж Элвуд?
– Вероятно, так тоже могло быть, – неуверенно и после
некоторого колебания ответил лейтенант Трэгг.
– Спасибо, – сказал Мейсон. – Это все. Больше вопросов нет.
– В данный момент, – сказал Карсон, – с разрешения суда, мы
прилагаем отчаянные усилия, чтобы связаться с Мадж Элвуд. Но, кажется, ее очень
трудно найти. Однако, если вернуться к юбке, которая была опознана лейтенантом
Трэггом как принадлежащая Мадж Элвуд, я хочу вызвать на свидетельское место
Берту Андерсон.
Берта Андерсон вышла и приняла присягу. Мейсон узнал в ней
управляющую домом в Санта-Монике.
– Ваша должность? – спросил Карсон.
– Я – управляющая «Келсингтон Апартментс» в Санта-Монике.
– Вы знаете Мадж Элвуд?
– Знаю.
– Она проживает там?
– Да.
– Вы знаете мистера Перри Мейсона?
– Да, я встречалась с ним.
– Когда вы встречались с ним?
– Вчера днем.
– У вас был с ним разговор?
– Да.
– Касательно квартиры Мадж Элвуд?
– Да.
– И мистер Мейсон спрашивал вас, не сможет ли он попасть в
квартиру, если вы дадите ему запасной ключ?
– Я возражаю, – сказал Мейсон, – на основании того, что
вопрос некомпетентен, несуществен и не имеет отношения к делу, что он наводящий
и ведет к умозаключению, и значит, при том что обвинитель, отлично зная правила
суда по отношению к беседам, ведущимся вне присутствия обвиняемой, умышленно
пытается этими наводящими вопросами настроить суд против подзащитной.
– Возражение принято, – сказал судья Бэйтон, – и
представителю обвинения сделано предупреждение. Фактически, я хочу указать
мистеру обвинителю, что расцениваю природу этого вопроса как попытку с его
стороны обойти правила суда. Суд установил, хотя бы на данный период, что все,
что сказал или сделал мистер Мейсон в отсутствие обвиняемой, не может быть
обращено против нее.
– Он – ее законный представитель. Он действует в ее пользу,
– сердито возразил Карсон.
– Суд это понимает, мистер Карсон, но у суда есть свои
правила. Вы должны быть с ними знакомы.
Гамильтон Бергер тяжело поднялся.
– С разрешения суда, могу я сказать?
– Можете, мистер Бергер.
– Мы хотим указать, что дело достаточно серьезное и
свалилось на нас, так сказать, как гром с ясного неба. У нас не было времени
обратиться к авторитетным источникам, но я твердо уверен, что мы найдем там
положение, говорящее, что поскольку мистер Мейсон защищает интересы обвиняемой
в качестве ее полноправного представителя и адвоката, то все его шаги,
предпринятые в интересах подзащитной, могут быть использованы против нее. Более
того, я твердо уверен, мы можем показать, что сам характер его поступков
вынуждает нас на законном основании потребовать от обвиняемой либо подтвердить
действия ее представителя, либо заявить о своей непричастности к этим действиям.
– У суда есть правила. И они таковы, что любые действия,
предпринятые мистером Мейсоном, или любые беседы, которые он вел вне
присутствия обвиняемой, не могут быть использованы против нее. Конечно, суд
может ошибаться, и если у вас есть какие-либо авторитетные источники, которые
вы хотите представить, суд будет только рад ознакомиться с ними. А пока суд
намерен придерживаться положения, утверждающего, что вы можете показывать
только действия обвиняемой или беседы, при которых она присутствовала. Во всех других
случаях это показания с чужих слов.
– Но с разрешения суда, – сказал Гамильтон Бергер, – ведь
если говорить откровенно, то все очень просто: в гараж в «Келсингтон
Апартментс» были кем-то подложены доказательства, крайне важные для исхода
данного дела. Мистер Мейсон, защитник обвиняемой, был буквально пойман на месте
преступления в этом гараже. Совершенно логично предположить, что единственным
человеком, кто мог передать ему эту одежду, является обвиняемая по делу…
– Вы смотрите на все с точки зрения обвинения, – резко
остановил его судья Бэйтон. – Иначе вы бы не отрицали возможности, что одежда
была туда помещена человеком, который, по логике вещей, легче всего мог это
сделать, человеком, который арендовал этот гараж, а именно – Мадж Элвуд.
– Но где она могла получить эту одежду? – спросил Гамильтон
Бергер. – Ведь она же не была в загородном доме в ночь убийства. Она…
– А почему прокурор так уверен, что ее там не было? –
прервал его Мейсон.
– Я не желаю, чтобы меня прерывали! – сердито вспыхнул
Гамильтон Бергер.
– Суд тоже предпочитает, чтобы вас не прерывали, – сказал
судья Бэйтон, – но раз уж вы все равно остановились, я хотел бы указать, что
вопрос, поднятый адвокатом защиты, именно тот, который намеревался задать суд.
Откуда вы знаете, что ее там не было?
– Мы докажем это, – сказал Гамильтон Бергер.
– Вот и докажите, – сказал судья Бэйтон, – и если у вас на
руках будут веские косвенные улики, указывающие, что предметы, о которых идет
речь, наверняка подложены туда, где их нашли, кем-то действующим под
руководством и контролем обвиняемой, вы сможете выдвигать ваши предположения. И
если к тому же вы найдете авторитетные источники, подтверждающие вашу позицию,
то суд разрешит вам вызвать ваших свидетелей для допроса.
В настоящее время вы основываетесь только на собственных
умозаключениях, а косвенные улики недостаточно убедительны для суда, чтобы
установить связь между обвиняемой и найденными вещами. Однако суд настолько
заинтересован в данном эпизоде, что намерен любым путем содействовать
расследованию.
