– У тебя пять минут, Златовласая. И даже не думай выкинуть какую-нибудь глупость. Вытворишь что-то, и проблемы будут не только у тебя, поняла меня?
Я задумчиво киваю.
– Поняла.
– Хорошо. Потому что если попробуешь вызволить их из плена, за это придется заплатить, – говорит капитан.
Даже не сомневаюсь, что так и будет. Как не сомневаюсь и в том, что расплачиваться я не захочу.
Глава 16
Аурен
Стоя перед палаткой, я запрещаю себе медлить слишком долго, потому что в противном случае боюсь, что струшу.
Быстрее развернусь и сообщу Лу, что предпочту сыграть с ними в кости, чем предстану перед наложницами.
Проблема в том, что я не знаю, чего ожидать, но осмеливаюсь предположить, что по-прежнему им не нравлюсь.
Сдвинув уголок кожаной полы, поднимаю ее и, наклонив голову, шмыгаю в палатку.
Когда глаза привыкают полумраку, я уже веду мысленный подсчет. Уверившись, что все двенадцать наложников здесь, с облегчением выдыхаю.
И хотя я смущенно стою на входе, спиной ощущая ночной холод, поначалу меня никто не замечает. Наложники слишком увлечены спором друг с другом.
Всюду раскиданы груды меха, на столбах, служащих опорой, висят мерцающие фонари, а подносы с едой стоят нетронутыми в стороне. Палатка большая, но кажется тесной при таком количестве народа, в воздухе гудит раздражение, пока девушки пререкаются друг с другом.
Мое внимание привлекает самый громкий голос, и я вижу, как черноволосая Мист спорит с хрупкой, похожей на эльфийку женщиной по имени Джиа. Они стоят лицом к лицу, обе со скрещенными на груди руками и гневным блеском в глазах.
– Ты порвала мое платье, проклятье богов! – ругается Джиа, рукав от ее корсета явно оторван и немного провисает.
Мист пожимает плечами.
– Я предупреждала тебя, чтобы ты не вытягивала свои долговязые ножищи на мою сторону.
– Буду растягиваться там, где пожелаю, Мист. Ты здесь не главная, и, если не заметила, мы в этой палатке и так все едва помещаемся. Да и чья бы корова мычала, ведь ты в два раза крупнее меня.
Мист обнажает зубы, словно собираясь вцепиться противнице в глотку, но вмешивается рыжеволосая наложница.
– Джиа, полагаешь, тебе хуже всех? От Исиды воняет так, что даже богини на небесах зажимают носы.
Исида, статная наложница, стоящая в другом конце палатки, резко поворачивает голову в сторону рыжеволосой.
– Что ты сказала? Думаешь, от тебя пахнет розами, потаскуха? – возмущается она, на ее щеках от злости появляются красные пятна. – Ты моешься смоченными в талом снегу лоскутами и гадишь в ямы, как и все остальные, так что не прикидывайся святошей! – визгливо кричит она.
– Мне плевать, кто воняет, – перебивает Мист, продолжая испепелять Джию взглядом. – Если еще раз коснешься меня, когда я пытаюсь заснуть, в следующий раз в дело пойдет не только твое платье. Я выдеру тебе твои дурацкие космы.
Джиа сжимает руки в кулаки.
– Только попробуй, шлюха!
Другие наложницы вскакивают, чтобы встать на защиту той, кого поддерживают, и кидаются такими злобными оскорблениями, что я волнуюсь, как бы они и впрямь не набросились друг на друга.
Итак, у наложниц не все гладко.
Светлая сторона? Все двенадцать живы.
Я откашливаюсь, пытаясь прервать многочисленные перебранки, которым, кажется, конца-краю нет.
– Эм… привет, – не самое лучшее вступление, тем не менее наложницы перестают ругаться.
Две блондинки, стоящие ко мне спиной, тут же поворачиваются на звук моего голоса.
– А ты что тут забыла? – спрашивает Полли, осмотрев меня с головы до пят. На ней мое старое золотое пальто, и, похоже, к ней вернулась вся прежняя ненависть ко мне.
Мист набрасывается на меня, вся злоба, с которой она кидалась в сторону Джии, теперь направлена в мою сторону.
– Ой, вы только поглядите, да это же фаворитка, – почти шипит она.
Я не обращаю внимания на ее неприязнь.
– Просто пришла убедиться, что у вас все хорошо, – говорю я, оглядываясь по сторонам.
У Мист вырывается едкий, гадкий смешок, и она садится на груду меха, набросив одну меховую шкуру на себя.
– Нет, ну вы слышали? Сама фаворитка снизошла со своего пьедестала, чтобы заглянуть к нам, смиренным наложницам. Как мило.
Ленты на спине тянутся, словно намереваясь сделать выпад и толкнуть Мист так же, как тогда на пиратском судне.
Я намеренно ее игнорирую.
– Все здоровы? – спрашиваю я и выжидающе смотрю на Риссу.
С той минуты, как я вошла, она не сказала ни слова и тем самым вынуждает меня нервничать сильнее, чем это делают остальные. Я искренне хотела узнать, все ли у наложниц хорошо, но покривила бы душой, если бы не призналась самой себе, что по большей части надеялась увидеться с Риссой.
От этого зависит моя жизнь.
Рисса пожимает плечом, заплетая в косы небольшие пряди волос и наблюдая за мной проницательными голубыми глазами.
– Настолько хорошо, насколько можно было ожидать.
Я качаю головой.
– Я видела армейского лекаря. Он упомянул, что некоторые из вас не приняли его помощь.
Ноэль, еще одна девушка, закатывает глаза.
– Довериться одному из этих? Ты и впрямь так глупа?
– Он не причинит вам вреда.
Парочка наложниц смеется и трясет головами.
– Похоже, она все-таки та еще дурочка, – бормочет Ноэль.
– Так это не новость. Мы все знали, что царь Мидас держит ее не из-за ее ума, а всего лишь из-за золотой дырки, – хихикает кто-то.
Я чувствую, как лицо заливается краской, от смущения щеки алеют, и на них остаются цветные пятна. Снова меня ставят на место. Я всегда была чужой. Может, они и спорили, когда я сюда вошла, но, похоже, в одном все едины.
Они меня ненавидят.
Вздохнув и успокоившись, я скидываю с себя их слова, чтобы они стекли, как дождь по маслу.
– Если одна из вас ранена или больна, вы должны разрешить лекарю вас осмотреть. Он не причинил мне вреда, и я не верю, что у него есть какой-то злой умысел.
– Чего ради? – спрашивает Мист.
Я перевожу взгляд на нее.
– О чем ты?
За ненавистью на ее лице скрывается усталость, тревога. Ее темные волосы спутаны, под глазами черными полумесяцами лежат синяки.
– Довольно скоро солдатам станет скучно, и они начнут с нами развлекаться. Даже если этот лекарь действительно нам поможет, мы все равно окажемся в худшем положении.
