Открываю рот и поднимаю руку, чтобы окликнуть ее, но Джадд тащит меня за палатку и дерзко прижимает палец к своим губам.
– Тихо! Ты что, хочешь, чтобы меня поймали?
Удивленно воззрившись на него, я молча и вопросительно вскидываю руки, но он не отвечает. Джадд продолжает идти и жестом показывает следовать за ним. Мы прячемся за палаткой, отходя от костра подальше.
Когда мы проходим мимо небольшого скопления лошадей, Джадд так быстро останавливается, что я чуть не врезаюсь ему в спину. Выглянув, понимаю причину.
– Что ты тут делаешь? – с явным недоверием спрашивает женщина-солдат. За ухом у нее незажженная деревянная трубка, почти скрытая короткими каштановыми кудрями.
– Инга, всегда рад тебя видеть, – говорит Джадд.
Прищурив глаза, она смотрит на меня, а потом проводит языком по зубам, словно пытаясь вытащить застрявшую крошку.
– Правда? Разве ты не должен быть на левом фланге? Слышала, твои солдаты тешат самолюбие друг друга так же, как ласкают свои причиндалы. Нужна ободряющая речь, чтобы они не наделали в штаны накануне битвы? – говорит Инга, насмешливо скривив губы.
Джадд закатывает глаза.
– Ой, да брось. Нам всем прекрасно известно, что это правый фланг перед сражением напрудонит в штанишки. – Он бросает взгляд на ее талию. – Кстати говоря, новые брюки? – улыбается капитан.
Женщина сердито смотрит на него.
– Короче, я просто привел Аурен к Лу. – Джадд поднимает руку и прикладывает ее ко рту, заговорив фальшивым шепотом: – У нее проблемы. Женские проблемы, если ты понимаешь, о чем я.
От изумления я открываю рот, а щеки заливает смущенный румянец.
Инга переводит взгляд на меня.
– А, – протягивает она, – красная армия пожаловала?
Сгорая со стыда, я уже собираюсь все опровергнуть, но Джадд наступает мне на ногу. Сильно.
– Н… да, – поморщившись, отвечаю я.
Женщина понимающе кивает.
– Что ж, если не найдешь Лу, возвращайся, и я тебе помогу.
– Будем иметь это в виду, – улыбается Джадд, а потом кивком велит мне идти за ним.
Лицо так горит, что я даже не могу взглянуть на Ингу.
– Спасибо, – бормочу я.
Догнав Джадда, бросаю на него свирепый взгляд.
– Какого черта? – спрашиваю я сквозь зубы.
Он тихонько посмеивается и ведет меня между двумя палатками. Оглядев все вокруг голубыми глазами, очевидно, находит то, что ищет, потому что на его лице расползается улыбка.
– Я знал.
Я замираю, увидев, как он несется к какой-то куче меха. Но когда он сдергивает шкуры, все понимаю.
От раздражения громко вздыхаю.
– Серьезно? – сухим тоном говорю я.
– Иди сюда, помоги поднять.
Ворча, иду к нему. И снова я поднимаю бочку с вином – точно так же, как тогда с Лу.
Сейчас она кажется тяжелее, но, наверное, это из-за того, что после тренировок у меня болят руки.
– А повыше можешь? – спрашивает Джадд, хватаясь за нижний конец. – Ты слабее, чем я думал.
Я сурово гляжу на него.
– Может, дело в крови, которую я теряю из-за «женских проблем»?
Джадд смеется.
– Нужно было соображать быстро. Лучшего придумать не смог.
Я напрягаю мышцы, чтобы поднять повыше тяжелую бочку, пока Джадд петляет между палатками. Мы пробираемся тайком, но стоит нам кого-то заметить, и он приказывает развернуться или спрятаться за палатку.
Джадд велит нести бочку на другую сторону лагеря, где вокруг костра собрались солдаты, жующие паек.
Когда Джадд ставит ее, мужчины замечают, что в бочке, и издают радостные возгласы, угрюмых лиц как не бывало. Один из них, не теряя времени даром, вытаскивает пробку и начинает разливать вино по чашкам.
Я стою в сторонке и весело наблюдаю, как Джадд хлопает мужчин по спине, перекидывается с ними фразами. Он замечает, что я смотрю на него, и подходит, протянув вино.
– Так вот в чем шутка? Красть друг у друга бочонок вина?
Джадд ухмыляется.
– Ага.
Я улыбаюсь и качаю головой, а потом в знак благодарности делаю глоток. Вино покрывает язык сладким вкусным теплом.
– М-м-м.
– Вот именно, – кивнув, говорит он. – Лучшее вино в лагере. Остальное, по сути, разбавленная лошадиная моча.
От такого красочного описания я морщу нос.
Когда мы допиваем, Джадд провожает меня, и я замечаю, что небо начинает светлеть, оповещая о приближении рассвета. И хотя в моих перчатках наверняка остались занозы, а руки болят от того, что я тащила ту бочку через пол-лагеря, я рада, что мне удалось отвлечься хотя бы на время.
– Спасибо, что нашел для меня дело, – говорю я Джадду, когда мы останавливаемся перед моей палаткой.
– Всегда рад. А то у тебя был такой вид…
– Какой?
Он улыбается мне, но не ехидно, как обычно, а с сочувствием.
– Вид человека, готовящегося к битве.
Я хмурюсь.
– Но не я же буду принимать участие в бою.
Джадд понимающе поднимает бровь.
– Правда?
Я знаю, на что он намекает, но не знаю, как ответить. Мне кажется, что я действительно к чему-то себя готовлю. Просто не знаю, к чему, потому что ведать не ведаю, что завтра предстоит пережить. Знаю лишь, что я должна это пережить.
Я переминаюсь с ноги на ногу.
– Думаешь, король Ревингер объявит войну? Считаешь, завтра вы вступите в бой?
Джадд пожимает плечами.
– Кто знает? Решения зависят от правителей. А я здесь только ради вина.
У меня вырывается смешок – Джадд с успехом погасил тревогу, которая снова начала во мне разгораться.
Краем глаза замечаю какое-то движение и, повернувшись, вижу, что у палатки стоит Рип. Поза у него напряженная, лицо суровое, между бровями залегла складка, губы крепко сжаты. Его взгляд устремлен на меня.
Улыбка исчезает с моего лица.
Увидев, куда я смотрю, и заметив выражение моего лица, Джадд тоже поворачивается.
Рип на долю секунды переводит взгляд на него.
– Оставь нас.
Джадд бросает на меня непроницаемый взгляд, после чего засовывает руки в карманы и уходит, забрав с собой последние капли моей счастливой отдушины.
Мы остаемся одни. Рип кивком указывает на палатку, и я захожу туда, тут же почувствовав исходящее от углей тепло.
Командир заходит следом, принеся с собой холод.
