Глупый, неблагодарный народ. Как они смеют пренебрегать своей истинной правительницей!
Я встаю со стула, стараясь не выдать волнения. Направляюсь обратно к карете вместе с Джео, но толпа тут же заходится криком, насмехается, шипит. Словно мое отступление подтвердило предполагаемые догадки.
Мы с Джео в окружении восьми стражников быстро идем к карете, и наложник сжимает мою руку, побуждая поторопиться. Сердце заходится в груди, когда люди начинают швырять вещи в стражников, в нас бросают мои же дары, и они бренчат о новые доспехи моих солдат.
Народ наступает на нас, и Джео поднимает руку над моей головой, защитив и убедившись, что в меня не прилетел ни один предмет. Я пригибаюсь и иду быстрыми шагами, мы спешим, а нас укрывают стены из стали и силы. Вскоре нас сажают в карету, и кучер срывается с места, как только закрывается дверь.
Крики стали громче, сотни недовольных изрыгают глухой рев. Я вздрагиваю, когда в карету начинают бросать вещи, какой-то прилетевший предмет чуть не разбивает окно.
Джео напряжен, резким движением он задергивает занавески, продолжая прикрывать меня рукой.
Я отпихиваю его; от того, как быстро изменилась ситуация, меня переполняет досада, осколком льда пронзает гнев.
– Вы в порядке? – спрашивает Джео.
Я резко смотрю на него.
– Конечно, нет! Все мои усилия потрачены впустую, – цежу я сквозь зубы. – Я битый час раздавала дары, а теперь эти неблагодарные крысы решили, что могут восстать против меня?
Карета катится вперед, отдаляясь от разъяренной толпы, а голова идет кругом от мыслей.
Я хотела, чтобы они противостояли ему. Не мне.
Я просчиталась, и это злит меня сильнее всего.
Отец всегда говорил, что люди всего лишь незажженный фитиль, готовый разгореться ярким пламенем. Я должна была заставить их держать для меня свечу, а не сжигать меня ею.
– Черт знает что, – возмущаюсь я. – Хочу, чтобы ту женщину наказали.
Джео молчит и правильно делает, потому что мой темперамент – это арктическая злоба, которая может ужалить в любую минуту.
Карета делает резкий поворот, отчего я чуть не налетаю на стенку, а потом резко останавливается.
Джео хмурится и смотрит в окно.
– Кажется, мы свернули в переулок, чтобы спрятаться от толпы. На пути какая-то повозка.
– С меня довольно! – злобно рявкаю я и распахиваю дверь.
– Моя царица! – зовет Джео, но я выхожу и захлопываю дверь перед его носом.
Поскорее бы этот день кончился. Я хочу вернуться в свой замок и восстановить контроль.
Когда я шагаю вперед, стражники спрыгивают с лошадей, но я прогоняю их.
– Моя царица, – бросившись ко мне, говорит один из них. – Мы все уладим. А вы возвращайтесь в карету, там тепло.
Я не обращаю внимания и обхожу его, готовая наброситься на любого, кто осмелится преградить дорогу царской карете.
Передо мной стоит потрепанная повозка, запряженная двумя лошадьми. Судя по их коричневому окрасу, они не из Хайбелла. Кучер и двое стражей спорят с возницей, уговаривая его отойти в сторону, чтобы мы могли проехать.
– Что все это значит? – требовательным тоном спрашиваю я.
Все четверо поворачиваются ко мне, но мой взгляд останавливается на мужчине посредине. Он не крестьянин Хайбелла – это я могу сказать точно.
На нем хорошо подогнанная одежда, плечи у мужчины прямые, а не сгорбленные, лицо чисто выбрито. Светлые волосы подстрижены коротко, а брови чуть темнее. Они резко взлетают, придавая ему любопытный вид.
Он красив, но есть в нем что-то еще – то, что вызывает у меня желание на него смотреть. Он притягивает к себе.
– Моя царица… – говорит один из стражников.
– Почему вы перегородили дорогу? – не сводя глаз с мужчины, спрашиваю я.
Остановившись перед ним, я замечаю, что его глаза необычного цвета. Не голубые, а серые и почти… зеркальные.
– Царица Малина. – Он непринужденно кланяется.
– Как вас зовут?
– Лорд Пруинн, Ваше Величество, – без запинки отвечает он.
Я пытаюсь вспомнить его семейное имя, но не могу. Странно, ведь я знаю в Хайбелле всех знатных вельмож.
– Сэр Пруинн, вы мешаете нам проехать.
Он ослепительно улыбается, чтобы меня задобрить.
– Прошу прощения, царица. У меня сломалось колесо, и я как раз его чинил. Теперь я закончил, так что быстро освобожу вам дорогу.
– Хорошо. Мы ждем.
Я поворачиваюсь было обратно к карете, как он говорит:
– Могу я предложить вам подарок? Чтобы выразить признательность за ваше терпение?
Снова повернувшись к лорду, я на мгновение нерешительно замираю. С неба на нас падают мягкие хлопья снега.
– Пожалуйста, Ваше Величество, – говорит он, умоляюще приложив руку к груди. – Для меня это великая честь.
Я киваю, его уважение вдруг унимает мой гнев.
– Хорошо.
Стражники и кучер отходят, а Пруинн лучезарно улыбается и идет к своей повозке. Та сделана в виде крытого ящика с защелкой сзади. Он открывает ее, щелкнув затвором, поднимает заднюю стенку и вставляет ее в выемку на крыше.
Внутри ящика полки, заполняющие пространство до самого верха. Оно тесное и загружено таким большим количеством предметов, что их не сосчитать.
Я осматриваю эти полки. Здесь словно всего по чуть-чуть. Стеклянные флаконы с экзотическими духами, побрякушки, блестящие драгоценные камни, специи, чашки, соты и подсвечники. Мешанина из всякой всячины, и мне даже не удается рассмотреть все в отдельности.
– Да у вас тут настоящая коллекция. Вы странствующий торговец? – Это бы объяснило, почему мне незнакомо его имя и почему он так себя ведет и так выглядит.
– Что-то вроде того, Ваше Величество, – отвечает он, двусмысленно изогнув губы. – Я собираю редкие и бесценные вещи.
– Неужели? – Я задумчиво беру серебряную щетку для волос и оцениваю ее вес и блеск. Серебро настоящее. Я заинтригована. – Тогда что же у вас тут самое редкое и бесценное, сэр Пруинн? – бросаю я ему вызов.
Он смотрит мне в глаза притягательным серым взглядом.
– Это моя сила, Ваше Величество.
Я удивленно приподнимаю брови.
– Вы владеете магией?
Он кивает.
– Да.
Второй раз за сегодняшний день во мне бурлит зависть. Если бы я только родилась с магическими силами, то не стояла бы сейчас здесь, пытаясь взять под контроль свое же царство.
– Какой магией? – спрашиваю я, смотря на него по-новому.
