Спустя минуту взгляд Мидаса становится оценивающим, и он осматривает меня с головы до ног.
– Ну и вид у тебя. Они тебе даже помыться не разрешали? Расчесаться?
Я съеживаюсь, внезапно почувствовав смущение и стыд. Он, как всегда красивый, смотрит на меня, а я, наверное, выгляжу так, что на меня даже псы не взглянули бы.
Я пытаюсь усмехнуться, но выходит криво, щеки легонько дрожат.
– В Пустоши не так-то много купален, – выдаю я нескладную шутку.
Мидас только хмурится.
Отстранившись, я оглядываю свое помятое платье, испачканный подол и порванную ткань. Верхняя часть разорванного лифа еще болтается после того, как его порвал капитан Фейн, и пальто мое тоже порвано. Сапоги обшарпаны, в носках дырки, а уж что творится с волосами и телом – даже подумать страшно.
– Знаю, выгляжу ужасно. – Я тяну за конец косы, радуясь, что не сняла капюшон. – Умывание тряпками на протяжении нескольких недель не очень-то помогало.
– Мы поправим тебя в два счета, – с теплой улыбкой отвечает Мидас. – Теперь, когда ты вернулась, нам нужно многое обсудить. Очень многое.
Мне приятно просто его слушать. Я скучала по его голосу, скучала по тому, как он оживляется, делясь со мной своими намерениями и мечтами.
– Дважды такой ошибки я не совершу, больше я с тобой не расстанусь, – торжественно клянется он. – Я заглажу свою вину, даю слово.
– Ты ведь не знал, что такое может случиться.
– Нет, но позабочусь о том, чтобы это больше не повторилось.
Дав это твердое обещание, Мидас обходит свой стол, на котором лежит ворох свернутых посланий. Я подхожу ближе.
– Ты получил от меня ястреба? – спрашиваю я.
– Какого ястреба?
Мгновение я мешкаю.
– Ты… я отправила тебе письмо. Я нашла армейских почтовых ястребов, и мне удалось тайком отправить тебе послание. Я хотела предостеречь о приближении армии Четвертого королевства. Ты его не получал?
Он качает головой и берет со спинки кресла царскую мантию из золотистого меха. Надев ее, Мидас хватается за свою корону, которую я не заметила на столе.
– Я получил послание от самого короля Ревингера. Этот ублюдок злорадствовал, что заполучил тебя, что спас от Красных бандитов, – сердито фыркает Мидас. – Словно в теплой компании его солдат тебе было лучше.
– На самом деле они хорошо со мной обращались. Гораздо лучше, чем пираты, – рассказываю я и не могу подавить дрожь, охватившую меня при их упоминании. Я даже не чувствую угрызений совести из-за того, что убила человека. Без капитана Фейна мир станет лучше.
Мидас водружает на голову корону и окидывает меня мрачным взглядом.
– С Красными бандитами я разберусь, – говорит он, его глаза темнеют от данного обещания. – Я насажу их жалкие тела на золотые пики, и пусть их крики разнесутся по всей крепости. Если они хотя бы волоска на твоей голове коснулись, оторву им пальцы. Вырежу глаза, потому что они осмелились смотреть на то, что принадлежит мне.
– Мне столько всего хочется тебе рассказать, – говорю я, надеясь его отвлечь.
Не хочу, чтобы наше воссоединение омрачила его ярость. Решаю подождать еще немного, желая насладиться его близостью. А еще мне отчаянно хочется с ним поговорить. Всерьез поговорить, как бывало раньше, когда мы шли из Второго королевства в Шестое, держа путь днем, а ночью разговаривая и обнимая друг друга под звездами.
– Скоро, – обещает он. – А сейчас я должен встретиться с этим ублюдком, королем Ревингером. Но сначала покажу тебе подарок.
– Подарок?
Мидас наклоняет голову.
– Пойдем.
Заинтригованная, я прохожу за ним через две комнаты – гостиную и спальню. Оглядываюсь, мельком замечаю брошенное на стул пальто, камин, огромную кровать. Обе комнаты построены из черного железа и серого кирпича и роскошно убраны в белых и пурпурных тонах.
– Здесь так красиво, – задумчиво произношу я, смотря по сторонам. Иду к балкону, чтобы полюбоваться видом, а Мидас тем временем берет с прикроватного столика подсвечник.
Прежде чем я успеваю дойти до балконных дверей, он зажигает свечу и жестом показывает мне идти за ним.
– Сюда.
Я бросаю тоскливый взгляд на балкон, но потом поворачиваюсь и следую за Мидасом в соседнюю комнату. Останавливаюсь прямо в дверях, сразу же поняв, что нужна свеча. Здесь нет окон, а потому царит почти кромешная тьма, если не считать фонаря, мерцающего в глубине комнаты, только вот он чем-то заслонен.
Мидас уверенно шагает вперед, а я нерешительно топчусь в дверях, пытаясь привыкнуть к темноте.
– Что это?
Он останавливается у левой стены и что-то делает с зажженной свечой. Я понимаю, что он зажигает бра. Вспыхивает мягкий оранжевый свет.
– Формально это моя гардеробная, но я внес некоторые поправки.
От смутной тревоги покалывает шею, пока Мидас повторяет те же действия в другом конце темной комнаты и зажигает еще одно бра.
И стоит ему это сделать, как у меня кровь стынет в жилах.
Потому что здесь, посреди этой комнаты, стоит красивая клетка, выкованная из железа.
Глава 37
Аурен
Удивительно, как ваше тело отзывается на определенные вещи. У меня, когда я вижу клетку, в ушах стоит рев. Этот вопль рвет кожу и хлещет по костям.
Я не думала, что так скоро окажусь перед новой клеткой.
Мидас с улыбкой поворачивается ко мне.
– Я сделал ее для тебя, – говорит он и показывает на клетку с явным одобрением. – Знаю, она маленькая. Но она временная и еще пока не золотая, конечно, – подмигнув мне, добавляет он.
Этот громогласный ветер начинает дуть с такой силой, что становится трудно дышать.
Заметив в клетке какое-то движение, я вздрагиваю.
– Что… – моя речь обрывается, когда я вижу, что с небольшой кровати поднимается человек. Я вижу ее в слабом свете – мою замену.
У нее взъерошенные после постели волосы и испачканная краской кожа. Быстро глянув на простыни, вижу оставшиеся на ней пятна. Металлический блеск на ткани – как изобличающее доказательство тайной любовницы.
Женщина встает и смотрит на нас.
– Мой повелитель?
Ее волосы, короче моих на пару дюймов, ниспадают на плечи. У женщины круглые светло-карие глаза и такая же форма лица, что и у меня. Губы пухлые, а тело в форме песочных часов облачено в золотое платье.
Мое золотое платье.
И хотя покрывающая ее кожу и волосы краска не совсем походит на оттенок моей кожи, забивается в морщинки вокруг глаз и стирается с ладоней, ее вид все равно вызывает у меня отвращение.
