– Вы написали в журнале, что планета Сариса расположена на расстоянии около тысячи световых лет от Солнца. Нам она, разумеется, не известна. Мы не собираемся причинять чужаку вред, но должны его найти.
Лэнгли поднял глаза на собеседника. Подвижное лицо Чантхавара с приклеенной улыбкой напоминало лихорадочного больного. В глазах агента светился охотничий азарт.
– Чем вызвана такая спешка? – спросил астронавт.
– Рядом причин. Во-первых, Сарис может являться переносчиком возбудителей болезней, от которых у людей нет иммунитета. На Земле в прошлом случались подобные эпидемии.
– Мы провели на Голате несколько месяцев. Я даже не чихнул ни разу.
– И все-таки нужно принять меры предосторожности. К тому же как он будет добывать себе пропитание, если не грабежом? Этого тоже нельзя допустить. У вас есть соображения, где он мог бы прятаться?
Лэнгли покачал головой.
– Я пораскину мозгами, – уклончиво сказал астронавт. – Может быть, что-нибудь придумаю, но обещать не могу.
– Хорошо, – сухо ответил Чантхавар, – сойдет для начала. Идем, нас ждет ужин.
Он поднялся, Лэнгли пристроился за ним следом, охранники в ногу шагали сзади. Астронавт не обращал внимания на коридоры и антигравитационные лифты. Он с головой ушел в собственное горе.
Моя дорогая, я никогда не вернусь. Ты ждала, состарилась, умерла, а я так и не вернулся к тебе. Я… прости меня, моя бесценная, прости.
Глубоко внутри засела острая и холодная мысль-напоминание: будь начеку, не расслабляйся. Чантхавар повел себя достаточно обходительно. Он здесь большая шишка. С чего бы ему лично управлять охотой на Сариса? Жидковатые он привел причины – настоящая хорошо замаскирована.
И как к этому относиться?
Глава 4
Министр Юльен, верховный комиссар металлургии, устраивал прием в личной резиденции, на который пригласил сливки общества Солсистемы и других планет. Чантхавар решил привести с собой экипаж «Разведчика».
Лэнгли шел за агентом по высокой галерее с колоннами, воздух мерцал мягким светом, на сверкающих стенах постоянно менялись различные узоры. За спиной торчало полдюжины тело-хранителей, абсолютно похожих друг на друга великанов. Чантхавар объяснил, что это его личные рабы, продукт хромосомного клонирования. Клоны вели себя как роботы.
Астронавт преодолел ощущение неловкости, хотя торчащие из-под мундира тощие волосатые ноги не добавляли ему уверенности в себе. Он, Блостейн и Мацумото с тех пор, как им предоставили свободу, почти не выходили из своих дворцовых покоев. Друзья целыми днями сидели в полном молчании и лишь время от времени, когда боль становилась невыносимой, шепотом ругались. Поворот судьбы был все еще слишком свеж, ужасающе внезапен. Астронавты приняли приглашение Чантхавара без особого энтузиазма. Какое дело призракам до чужого веселья?
Им выделили роскошные апартаменты: мебель сама подстраивалась под контуры тела, приезжала на зов, там была кабина, моющая и скребущая кожу, подстригающая волосы, массирующая мышцы и опрыскивающая тело разными ароматами. Мягкость очертаний и теплые пастельные тона, куда ни брось взгляд. Память Лэнгли тем временем хранила клетчатую клеенку на кухонном столе в их доме в Вайоминге, банку пива, ночь за порогом и сидящую рядом Пегги.
– Чантхавар, – нарушил молчание Эдвард, – у вас еще сохранились лошади?
В местном новоязе слово «лошадь» существовало, так что…
– Не знаю, – слегка удивился агент. – Не припомню, чтобы я когда-нибудь видел живую лошадь – только в исторических программах. Вроде они есть… если не на Земле, то на Торе – для увеселений. Лорд Браннох нередко наводит скуку на гостей разговорами о лошадях и собаках.
Лэнгли вздохнул.
– Если в Солнечной системе не найдется ни одной особи, лошадь можно клонировать, – предложил Чантхавар. – У нас умеют неплохо изготавливать животных на заказ. На дракона не хотите поохотиться?
– Ладно, проехали.
– Сегодня вечером собралось много важных людей. Если вы приглянетесь одному из них, считайте, что вам повезло. Держитесь подальше от леди Халин. Ее супруг очень ревнив, вам сотрут мозг и превратят в раба, если только я не подниму шум. Не слишком удивляйтесь тому, что увидите. Многие молодые интеллектуалы любят высмеивать современное общество и будут рады найти у вас поддержку. Главное, не говорите ничего такого, что могут воспринять как враждебность. В остальном не тушуйтесь. Желаю приятно провести время.
Им не пришлось идти пешком. Гости сидели на удобных скамьях, которые движущийся пол нес в нужном направлении. При подъеме в гравитационном лифте возникло странное ощущение пустоты под ногами. В конце пути – по прикидке Лэнгли, длиной в три мили – их встретили ворота с искусственными водопадами по бокам. Группа прошла в зал мимо вооруженной охраны в золоченых ливреях.
Первым делом в глаза бросалась бесконечность пространства. Помещение составляло в диаметре около половины мили – круговорот сверкающих красок, несколько тысяч гостей. Крыша, похоже, отсутствовала, ее заменяло нежное ночное небо с луной и массой звезд. Лэнгли решил, что какой-то невидимый купол все же должен быть. Раскинувшийся далеко под ним город представлял собой прекрасную, сияющую огнями феерию.
В воздухе витал немного слащавый аромат, непонятно откуда лилась музыка. Лэнгли попытался прислушаться к ней, однако мелодия тонула в шуме голосов. К тому же тональность была совершенно непривычной. Он вполголоса шепнул Блостейну: «Я всегда считал, что после Бетховена не написано ничего стоящего. Похоже, я оказался прав на все времена и в отношении всей вселенной».
– Аминь, – ответил физик. На худом лице с длинным носом застыло тоскливое выражение.
Чантхавар представил астронавтов хозяину дома, лиловому толстяку, в чьих маленьких черных глазках светилась сила. Лэнгли припомнил правильное обращение подопечных одного министра к другому министру.
– Человек из прошлого, а? – откашлялся Юльен. – Интэрэсно. Очень интэрэсно. Надо с вами при случае поболтать. Хрмф. Ну и как вам здесь?
– Впечатляет, милорд, – с непроницаемой миной произнес Мацумото.
– Хм-м-м. Ха. Ну да. Прогресс. Новизна.
– Чем больше перемен, милорд, тем больше все остается по-прежнему, – вставил Лэнгли.
– Хмф. Хэх. Да. – Юльен повернулся к ним задом, чтобы поздороваться с новым гостем.
– Неплохо. Неплохо сказано, приятель, – насмешливым голосом произнес кто-то рядом. Лэнгли поклонился худому молодому человеку с рябыми щеками. – Вот, выпейте.
Подъехал столик, юноша взял с него два хрустальных бокала и один подал Лэнгли.
– Я ждал возможности встретиться с вами, как только услышал новость о вашем появлении. Я изучаю историю в здешнем университете – типичный предмет для всех мыслителей, пытающихся найти связь искусства с общим состоянием социума.
