Или взять самих американцев, мой народ. Некоторые из них были религиозными диссидентами, поссорившимися дома с церковью. Другие были депортированы как преступники. Последующая эмиграция в основном состояла из обнищавших бедолаг с примесью либералов, которых не устраивали европейские порядки. Тем не менее эта шайка бунтарей и мещан захватила полконтинента, основала республиканское правление, развила промышленность и технологии, перетянула на себя лидерство в международных делах… Причем они его не захватывали и даже не добивались этого, оно само свалилось им в руки, потому что никто другой не желал жонглировать этой горячей картофелиной.
Потом возникли первые межпланетные колонии – их я видел собственными глазами. Персонал состоял не из беженцев, их туда направили на работу, но отбирали таких, кто лучше всего подходил к новой среде и кто был бы недоволен, если бы их отправили обратно на Землю. Средний ай-кью был довольно высок.
– Возможно, вы правы, – задумчиво сказал Мардос. – Я допускаю, что некоторые из колоний нашли путь лучше нашего. Например, если отправить целый корабль самых умных людей, и у них под ногами не будут мешаться кретины…
– Почти все бунтари очень умны, – вставил Лэнгли. – Будь они тупыми и бесхребетными, они бы не стали бунтовать и приняли бы порядки как должное.
– Кому охота тратить тысячи лет внешнего времени на поиски идеала? Это бегство от действительности в чистом виде.
– У меня есть подозрение, что историю делают как раз такие беглецы.
– Коммерческое общество бороздило космос в пределах сотни световых лет, но так и не нашло ничего похожего на вашу мечту.
– Естественно. Группа, желающая оторваться от, по их мнению, цивилизации зла, полетела бы еще дальше. Им интереснее, что находится за известными пределами…
– Это показатель незрелости!
– Не забывайте, незрелость человека или социума означает, что они все еще находятся в процессе роста. Однако я хотел бы побольше узнать о Коммерческом обществе. У меня есть подозрение, что…
– О них мало сведений. Они ведут себя довольно скрытно. Говорят, вышли отсюда, с Земли, тысячу или около того лет назад, но точно никто не знает.
– В это трудно поверить. Разве «Технон» не обязан хранить подробные сведения обо всех важных событиях? А уж события важнее создания Общества надо еще поискать. Любой дурак мог предсказать, что они превратятся в важную величину.
– Библиотека к вашим услугам, – пожал плечами Мардос. – Вы будете удивлены.
Лэнгли нашел свободный стол и вызвал библиографический список. Он был поразительно скуден. По сравнению с ним список ссылок на работы о Тау Кита IV, жалкой планетке, лишенной какой-либо ценности, был в несколько раз длиннее.
Лэнгли несколько минут сидел неподвижно, раздумывая об эффектах культурного застоя. Нехватка информации буквально вопила: «Здесь что-то скрывают!» Так называемые светочи мысли, окружавшие его, мимоходом отмечали, что да, книг и статей действительно мало, и тут же забывали о предмете.
Капитан стал упорно читать все, что мог найти на данную тему, – экономическую статистику, те случаи, когда Общество вмешивалось в местную политику на той или иной планете в целях самозащиты, дискурсы о психологии людей, долгое время находившихся на борту корабля, и единственную статью, опубликованную тысячу девяносто семь лет назад, о том, как некий Хардис Сандж, представитель группы межзвездных торговцев (список имен прилагался), подал заявку на регистрацию устава особой организации и что заявка была удовлетворена. Лэнгли прочитал устав. Это был поразительный документ. Его безобидный на первый взгляд язык предоставлял полномочия, которым мог позавидовать любой министр. Тремя веками позже «Технон» признал Общество независимым государственным образованием. Другие планеты сделали это еще раньше, все остальные почти сразу последовали их примеру.
Лэнгли застыл в неподвижной позе. После четырехдневных поисков начала складываться общая картина.
Пункт первый: «Технон» позволил создать Общество без малейших возражений, хотя его политика была направлена на постепенное объединение доступной части галактики.
Пункт второй: сегодня Общество насчитывало несколько сотен миллионов членов, в том числе представителей многих негуманоидных рас. Каждый член Общества располагал крайне скудной информацией о других членах.
Пункт третий: рядовые члены Общества вплоть до судовых офицеров не знали, кто ими управляет, и тем не менее привыкли подчиняться, не задавая лишних вопросов.
Пункт четвертый: отпустить Вальти без привлечения к ответственности Чантхавару приказал непосредственно «Технон».
Пункт пятый: экономические данные показывали, что в долгосрочной перспективе все больше планет начинали зависеть от поставок Обществом какого-нибудь элемента, без чего не могла обойтись местная промышленность. Проще и дешевле было покупать сырье у кочевников, чем куда-то летать и добывать его своими силами. К тому же Общество соблюдало нейтралитет…
Черта с два!
Лэнгли не мог понять, почему никто другой не заподозрил подвоха. Разве что Чантхавар… Но, каким бы он ни был умным, его психику тоже обработали. Задача министров – всего лишь осуществлять политику, выработанную машиной, а не копаться в подробностях. И разумеется, ни один министр не должен знать правды. Те, кто на нее время от времени натыкались, исчезали. Разгадай непосвященное лицо тайну, и все вышло бы наружу, новость расползлась бы по всем планетам, а Общество потеряло бы свою полезность.
Полезность для «Технона».
Ну конечно! Общество было основано вскоре после отрыва колоний. В обозримом будущем вернуть их не представлялось возможным. Однако организация, способная проникнуть куда угодно и отправлять оттуда донесения в главный офис, организация, которую все, включая ее подданных, считали непредвзятой и неагрессивной, служила прекрасным посредником для наблюдения за другими планетами и постепенного их подчинения.
Какой совершенный механизм этот «Технон»! Какой величественный монумент, какой великий последний аккорд умирающей науки! Его создатели превзошли самих себя, их детище выросло, научилось думать на тысячелетия вперед, пока не сложится реальная цивилизация. Лэнгли ощутил внезапное иррациональное желание увидеть этот гигантский плод инженерной мысли.
Разве эта штука, состоящая из импульсов энергии и металла, настоящий разум с настоящим сознанием? Нет. Вальти говорил, а библиотечные сведения подтвердили, что живой разум с его бесконечными возможностями так и не удалось ни разу воспроизвести. То, что «Технон» мыслил и рассуждал в пределах своей функции, не вызывало сомнений. Для управления планетами и создания таких схем, какие придумывало Общество, требовался аналог творческого воображения. «Технон» оставался автоматом, суперкомпьютером. Он принимал решения строго на основе введенных в него данных и ошибался ровно настолько, насколько ошибочны были данные.
Этот компьютер – ребенок, огромный, почти всемогущий, лишенный чувства юмора ребенок, устраивающий жизнь человечества, сложившего с себя всякую ответственность за свою судьбу. Нерадостная мысль.
