– Червивый Боб – преступник, о злодеяниях которого писали в газетах. Его ненавидели и осуждали все порядочные люди.
– Но убил кто-то один.
Подобного обвинения в адрес Инга Шу стерпеть не смогла. Она яростно отшвырнула совок и ткнула веником прямо в лицо старшему полицейскому:
– Не смейте обвинять моего брата на основании собственных умозаключений. Довольно вопросов. Мы будем говорить только в присутствии адвоката. Да и вообще, уже поздно, пошли вон!
На кухне воцарилась гробовая тишина. Полицейский аккуратно отодвинул веник от своего лица и медленно поднялся на ноги. В его карих глазах зажегся веселый огонек. Нарочно растягивая слова, он проговорил:
– Милая леди, мы здесь не для того, чтобы обвинять вашего брата. Отнюдь. По имеющимся у меня данным, вы и ваш брат можете подвергнуться нападению головорезов Червивого Боба с целью отмщения. Поэтому я и мой напарник, Кристиан Верц, будем вас защищать, пока угроза не исчезнет. Меня же зовут Виктор Цынок. Приятно познакомиться, – и он протянул руку Шу, лучезарно улыбнувшись.
Шу тут же сунула в его протянутую руку все тот же грязный веник.
– И спать эти двое будут здесь? – С нескрываемым отвращением девушка посмотрела на брата.
– О, нет. Мы займем пустующую квартиру напротив, я уже договорился с арендодателем, только немного осмотрим ваше жилище.
С этими словами полицейские встали и принялись изучать квартиру Инга.
– Обыскивать будут? – прошептала Шу на ухо брату. – У них есть ордер?
Но тот лишь пожал плечами. Он не знал. В полицейском участке ему подсовывали какие-то бумажки, заставляли расписываться, не давая толком ничего прочитать. Постоянно задавали странные вопросы, то угрожали, то изображали участие.
– Ты же хотела пойти служить в полицию. – Инг достал из холодильника вареную курицу и принялся отщипывать от нее маленькие кусочки для котенка, по-прежнему прячущегося где-то под кухонным шкафчиком. – Почему тогда так агрессивно настроена по отношению к этим ребятам, добросовестно выполняющим свой профессиональный долг?
– Хотеть стать полицейским и любить полицейских – не одно и то же, – огрызнулась Шу.
– Вот как? – удивился Инг. – Никогда не понимал ход твоих мыслей. Пожалуйста, будь повежливее со стражами правопорядка и постарайся не делать ничего, что могло бы нам навредить, – попросил он.
– А с чего полицейские вообще решили, что члены банды Боба захотят мстить тебе? – поинтересовалась Шу, косясь на дверь, за которой скрылись полицейские.
– Я был его лечащим врачом, оперировал. – Инг провел рукой по подбородку, про себя отмечая, что щетина уже безобразно отросла и надо бы утром не забыть ее сбрить. – И я главный подозреваемый. Как-то так.
– Это они так сказали, но все-таки, – Шу понизила голос, – ты им веришь?
– Я вообще никому не верю. Только себе и тебе. Хотя с возрастом ты стала внушать мне некоторые опасения. Все время что-то скрываешь, пропадаешь неизвестно где, – вздохнул Инг, наливая себе в чашку молоко.
– Ты же не рассчитываешь, что я, как и в детстве, буду отчитываться перед тобой за каждый шаг? Опомнись, Инг, мне уже девятнадцать, – заявила Шу, дерзко взглянув на брата. – Ты тоже живешь своей взрослой жизнью, но это не значит, что я перестала тебе доверять.
Она вплотную подошла к Ингу и пристально посмотрела в глаза.
– Это ведь не ты укокошил Боба?
– Нет, точно не я.
Ингу ужасно захотелось обнять Шу, прошептать что-то ободряющее, чтобы тревожный огонек, разгорающийся в ее беспокойной душе, потух как можно скорее. Но в соседней комнате шуршали полицейские, вполголоса о чем-то переговариваясь, возможно, даже споря. Поэтому Инг лишь легонько щелкнул сестру по носу и вышел из кухни.
– Я могу быть еще чем-то полезен? – спросил Инг у мужчин, стоящих у окна в гостиной.
– Нет, пока нет.
– А когда я и моя сестра сможем отправиться спать? Уже час ночи. Утром у меня смена. – Для наглядности Инг ткнул пальцем в часы.
– О смене не беспокойтесь, Инг Мольен. Вы временно отстранены от своих обязанностей, – сообщил Виктор Цынок, чуть отодвинув штору и вглядываясь в темноту за окном. – Ваша сестра может спокойно идти спать, а с вами мы немного побеседуем.
– То есть как отстранен? – От ярости у Инга потемнело в глазах. – А мои пациенты? Верон один не справится. Да как же это? Кто так решил?
– Так решил главврач вашей больницы. – Виктор сделал неопределенный жест рукой, значение которого Инг не распознал, что только сильнее разозлило его. – Ждем дальнейших распоряжений. Но пока ведется следствие, нет необходимости находиться на рабочем месте.
Инг с трудом подавил желание схватить полицейского за шиворот и вытрясти из него весь дух. Он молча развернулся и в два шага оказался у телефонного аппарата. Плевать на время! Да что они там о себе думают? Инг набрал номер главврача.
– Давай же, старый хрыч, вылезай из кровати, – прошипел он в трубку, из которой уныло раздавались лишь длинные гудки.
Шу замерла рядом, прислонившись к стене, на руках она держала оглушительно мурлычущего котенка. Инг яростно нажал на телефонный рычаг и принялся снова вертеть телефонный диск.
– Алло, – прокричал Инг, едва заслышав скрипучий голос главврача на другом конце провода. – Мольен беспокоит. Да, в час ночи. Да! Да! Кто, я спрашиваю, принял решение об отстранении? Почему? – Инг внимательно выслушал ответ главного, и костяшки его пальцев, сжимающих трубку, побелели. – А кто будет оперировать? Издеваетесь? – Голос Инга охрип от волнения. – Я не смогу сидеть дома и просто ждать, пока все уляжется. Да я с ума тут сойду. Если вы меня отстраните, то я уволюсь, слышите? Когда дело закроют, заберу сестру и мы уедем в столицу. Да, меня звали… Куда? А вам-то какая разница?! – прорычал Инг и со всей силы швырнул трубку на рычаг.
Старенький телефон, не выдержав столь жестокого обращения, свалился с тумбочки, жалобно звякнув.
– Кажется, я уволился, – тихо сообщил Инг, глядя на место, где ранее стоял телефонный аппарат.
– Не нервничайте так, Инг Мольен, успокойтесь, – доброжелательно отозвался Виктор.
Шу попыталась жестами объяснить полицейскому, что к Ингу сейчас подходить не стоит и куда опаснее говорить ему что-то вроде «успокойтесь».
– Да? – отозвался Инг неестественно высоким голосом. – Просто успокоиться? И все?
Шу закатила глаза. Ну вот, началось. Не буди лихо, пока оно тихо.
– Я успокоюсь. – Инг переступил с ноги на ногу и хрустнул костяшками. – Успокоюсь, когда вышвырну вас из моего дома. Я не убивал Боба, понятно? Почему я должен страдать оттого, что вы не можете нормально вести расследование и идете по самому легкому пути: обвиняете человека, на которого легче всего сфабриковать дело. Сироту из приюта, жертву грязных делишек Боба. Его лечащего врача. Так? И плевать, что вы отнимаете у меня то, чем я больше всего дорожу, – мою репутацию и доверие пациентов.
