Традиции требовали, чтобы северный правитель провожал гостившего у него лорда до ближайшего перевалочного пункта от Фиендхолла, а если это был не единственный гость, то хотя бы до крупного тракта. Рирз не стремился демонстрировать познания в этикете, не перед кем ему пока было стараться, однако, сославшись на них, он получил почти пять дней верхом в относительной тишине и четыре ночи, три из которых провел в походных условиях – в ту сторону, с телегами, отряд двигался медленнее, чем обратно. Это неплохо сказалось на самочувствии, появилось время ни о чем не думать и наслаждаться дорогой. Вайткроу, который мог бы отвлечь друга, предпочитал кутаться и молчать, он проявлял активность лишь у костров и на постоялом дворе.
Отдохнуть и, главное, провести время в одиночестве было необходимо, так считал Рирз. Он слишком много жил в окружении людей, которые уважают его и думают о его интересах и потребностях. Вихт повлиял на сына Рогора и сделал из него компанейского человека. Нет, разумеется, и до знакомства с южанином бастард запросто вливался в общество и находил себе товарищей для игр, а после и приятелей для кутежа, однако ни с кем из них мужчина не общался дольше сезона – либо он уставал от их общества, либо они открывали сына Рогора не с лучших сторон. Либо, что случалось чаще всего, вмешивался отец, который опасался заговоров и предпочитал контролировать жизнь отпрыска и ограничивать ему количество собеседников.
По Вайткроу бастард начал скучать уже на третий день. Рирз считал, что отпустить южанина будет просто, но он, оказывается, привык, что рядом всегда есть светловолосый юноша, который глядит в рот более опытному другу. Скорее всего, в свое время Ротр и Робсон глядели на Рирза точно так же. Старшему сыну Рогора это нравилось. Ему льстило, что он выделяется, что он в чем-то лучше законных детей. Нравилось чувствовать себя старшим, этаким наставником и братом. Пожалуй, именно потому, что с отпрысками отца отношения не заладились и общение в один момент прекратилось, в Вихте бастард разглядел брата. Пусть никаких кровных уз они не имели, зато благородный, совершенно не воинственный, признающий превосходство приятеля любитель живописи, музыки и балов отлично подошел на роль родни, которой очень не хватало Рирзу. Даже с Фейг, от которой поначалу были проблемы, и мужчина ожидал еще больших, удалось не только примириться, но и наладить прочные, почти родственные отношения. Может, и впрямь стоило подумать еще раз и остаться на юге?
Но это не то, чего хотел сын Рогора. Все складывалось хорошо до сих пор, а смерть отца и вовсе виделась не меньше чем одобрением Богов, если таковые могли и желали принимать участие в жизни смертных. Останавливаться в одном шаге от победы недостойно лорда Холдбиста, а именно так должен будет вскоре зваться бастард.
– Попробуй это, – Лайтор сунул в лицо успокоившемуся Рирзу кружку, наполненную до краев. Оставалось лишь дивиться, как моряк умудрился ничего не проливать, из-за ощутимого ветра корабль качало уже который день.
– Почему ты не называешь меня, как Вихта, лордом и обращаешься ко мне как к равному? – Незаконнорожденный сын Рогора протянул руки и взял емкость с ароматным напитком. Это было не вино, и по вкусу, и по запаху жидкость разительно отличалась. После глотка тепло сразу разлилось по продрогшему телу.
Обычно мужчина не мерз, скорее напротив, но ветер и промокшая от нескончаемых брызг одежда делали свое дело. Он мог бы спуститься в трюм, но там слишком ощущался запах воинов, оружия и лошадей, да и порой его слегка укачивало.
– А ты лорд? – ехидно поинтересовался Лайтор. Вскоре корабль должен был причалить в небольшом порту Дримленсов, все было спокойно, и у капитана появилось много времени, чтобы развлекать себя разговорами. Рирз также ощущал некоторую скуку, и небольшой спор, в том числе и по поводу правильных обращений, показался ему отличным времяпрепровождением.
– Пока нет. Но вскоре я получу титул от Его Высочества и Его Величества и стану не просто каким-то лордом, а правителем севера!
– Вот когда ты станешь лордом, тогда я и буду обращаться к тебе соответствующе. Тем более я называл тебя милордом, неужто не слышал?
– Называл. Но ты говоришь со мной как с обычным моряком или лесорубом.
– Потому что пока ты никоим образом не возвышаешься надо мной, – капитан улыбнулся. – Мы два самых обычных человека. Я, правда, буду побогаче…
– Я – сын лорда. Меня признали, и мое происхождение отличается от происхождения простолюдина.
– Лорда и какой-то шлюхи. Я понятия не имею, кем были мои родители до моего рождения. Еще ребенком меня продали, и я не помню ни мать, ни отца. Мало что знаю о них. Может быть, я буду повыше тебя и оба моих родителя знатных кровей, а избавиться от меня им пришлось для спасения собственных жизней, и когда-нибудь я узнаю всю правду. И, как говорилось в какой-то там сказке? Верну то, что принадлежит мне по праву рождения.
Рирз посмотрел на Лайтора с таким удивлением, словно впервые видел его. Он уже успел столкнуться со способностью прекрасно лгать, но чтобы воображение могло подкинуть моряку такую идею…
– Я и не подозревал, что могу говорить с потомком Великих Династий, – ядовито прохрипел бастард, содержимое кружки после очередного глотка начало драть горло, скорее всего с непривычки. Пришлось прокашляться, прежде чем продолжать: – А быть может, ты и вовсе королевский родственник?
– А почему бы и нет? Вполне может быть! Сын короля и его сестры, например. Сестра Грейга Старская понесла от своего братца, все без умолку болтали про Боуэна, до сих пор болтают. Про того, который родился уродом и душевнобольным, но это ж только один ребенок. Может, она рожала от каждого из братьев и я плод этой любви. Тот, который удался, разумеется.
– Для человека со столь мерзким характером и длинным языком у тебя во рту слишком много целых зубов…
– Не думаю, что для будущего лорда считать чужие зубы наиболее приемлемое занятие. Быть может, вам предложить другие развлечения?
Нахальный торгаш продолжал скалиться, а Рирз обдумывал, выплеснуть ли остаток пойла в ухмыляющуюся морду или допить. Выбор был сделан в пользу второго.
– И раз уж мы затронули тему королей, – продолжал капитан «Коссэта», – почему главный город всего Ферстленда на территории Старскаев?
– Ты не изучал историю королевства?
– Я что, похож на человека, который станет что-то изучать? Я научился читать и писать в том возрасте, когда некоторые уже пытаются забраться на трон, чтобы делать там наследников.
– Я не подумал об этом. С чего ты вдруг решил заинтересоваться?
– Без бесед пить скучно. Как будто сам с собой сидишь. А так, может, чего расскажешь мне интересного.
– Расскажу, – Рирз хмыкнул. – Пока царила Эпоха Альянсов и короли менялись быстрее, чем перестилали постель на королевском ложе, каждый норовил показать свою значимость и провозгласить родной дом столицей. Моя Династия претендовала на трон не меньше, чем другие, а в некотором смысле и больше. Пожалуй, неинтересна борьба была только Форестам, они никогда не высказывали желания стать королями. Рабский и неблагодарный труд – так говорил какой-то там из них. И, кажется, Вайткроу – им власть надо всеми без надобности.
