Клейс ждал Рирза с нетерпением и был доволен тем, что увидел. Сын лорда и простолюдинки внешне почти не унаследовал черт древнего знатного рода. Скорее всего, Форест запросто перепутал бы его с любым горожанином, прибывшим с севера. Широкое лицо, темные волосы, бледность, чуть исправленная пребыванием на юге, а до этого в Новых Землях, ничем не выводимая серость кожи, массивные густые брови, пробивающаяся щетина – за пару дней до встречи мужчина явно брился, – крепкое телосложение, чувствующаяся в движениях сила и отличающаяся уверенными, мощными и выверенными шагами походка – это выдавало в мужчине жителя северных территорий. Те, кому доставало еды и постоянно приходилось бороться с погодными условиями, выглядели одинаково, они похоже передвигались и смотрели по-особому в те дни, когда ярко светило солнце. С недоверием, напряженно, будто ожидали чего-то плохого.
Обманчивая внешность, наталкивающая на сравнение с кузнецом или камнетесом, скрывала за собой уверенного на первый взгляд человека, способного находить общий язык с кем угодно, не обделенного чувством юмора, мрачным, но весьма неплохим. Извечные враги Глейгрим и Флейм тут же обнаружили с прибывшим несколько общих тем для разговора.
Пары бесед с бастардом хватило лорду Форесту, чтобы понять – вот и достойная замена Рогору Холдбисту. Да, со временем, в отличие от Робсона, Рирз мог бы не только сравниться с отцом, но и перегнать его. Разумеется, пока гостю не хватало образования, он не имел большого опыта, а весь талант тратил на достижение главной цели – титула. Наверстать недополученное в геральдике и истории, в манерах и танцах он мог. Равно как его было возможно обучить принципам правильного общения с представителями Великих Династий и Ветвей.
Рирз удовлетворил желания Фореста и оказался вполне пригодным материалом для лепки достойного правителя и при этом, в нынешней ситуации, вполне мог бы стать действительно полезным вассалом для короля. Если поначалу, до появления сына Рогора, Клейс еще размышлял, то к концу вечера был уверен в правильности выбора. Пока регент не стал никому сообщать о решении, он хотел еще переговорить с Робсоном, а еще лучше – посмотреть, как станет защищаться юноша на суде, узнать, что тот скажет в свое оправдание и как будет вести себя. Этот важный вопрос, в знак уважения, он обсудил в том числе и с Лжеуароном, скорее чтобы послушать, что ему может сказать ребенок.
Сам принц был в восторге от прибывшего бастарда, хоть и назвал того простоватым и не похожим на лорда. Он весьма разумно аргументировал, почему считает, что Рирз может стать неплохим союзником и правителем, в более детской манере повторяя доводы самого Клейса, о которых советник не распространялся.
После беседы с воспитанником Его Величества сомнений не осталось вовсе. Регент подготовил бумаги, временно убрал их подальше и объявил о дне первого слушания. Он бы очень хотел решить оба дела зараз и не назначать ни второго собрания лордам и леди, ни тем более третьего, однако прекрасно понимал, что с хозяином Миррорхолла еще придется помучиться.
День, в который должен был состояться суд над Экрогом Редглассом и Робсоном Холдбистом, начался не лучшим образом – регенту принесли письмо. Некая Амадинллин, которая поставила свою подпись, отправила Вилстронгам, по мнению их птичников, глупости, но те переправили их в Санфелл. Текст письма напоминал фантазии душевнобольного ребенка, которому нравятся дубы. Принесли же Его Высочеству это послание лишь потому, что он в свое время выразил желание самостоятельно решать значимость каждого слова.
Когда Клейс пробежался глазами в первый раз, выцепляя главные слова и смысл написанного, то не увидел ничего важного. Действительно, складывалось ощущение, что это было ошибкой и мудрецы Бладсвордов изволили пошутить. Но повторяющаяся информация про дубы и их менее крепких братьев привлекала внимание.
Второй раз Форест читал вдумчиво, а в третий и вовсе по одному предложению с длительными паузами. Сначала ему показалось, что он уже где-то встречал подобные формулировки, а после очередного прочтения начал медленно вспоминать, что нечто подобное в детстве для него и его друзей придумала Аалия. Идея привлекла ребенка, которому было интереснее читать шифрованные послания.
Старшие братья тоже поддержали игру, но совсем недолго – сначала отказался Райан, назвав происходящее глупостями для малышни. Он успел жениться и начал считать себя слишком важным. Ласс, напротив, поддерживал младшего сына Мертора, пока тот сам не забросил баловство. Никто из них и не думал, что это может когда-нибудь пригодиться. Никто, кроме, возможно, Аалии.
Кто такая Амадинллин, а быть может, и кто такой, и откуда этому человеку известен шифр Форестов, Клейс даже предположить не мог. Он не успел полностью изучить послание перед тем, как отправиться в Большой зал, и его мысли бегали с Холдбиста и Редгласса на папирус и обратно.
Первым Его Высочество решил допрашивать более старшего лорда, того, кто свои преступления тщательно планировал, а потом уже и мальчишку, попавшего на скамью по глупости. Вину северянина доказать в разы легче, так что после общения с Экрогом Робсона можно будет воспринимать скорее как отдых.
Редгласс, как докладывала Клейсу стража, нервничал с того самого момента, как попал в тюрьму. Самоуверенный хитрец теперь не мог совладать с эмоциями. Он метался по камере, молился, писал жене одно письмо за другим; казалось, что с признанием не возникнет проблем. Однако же во время суда мужчина взял себя в руки и держался более чем достойно.
Экрог категорически отказывался принимать в расчет мнения слуг, оперируя тем, что они обычные простолюдины и наговаривают на своего правителя. Причин для этого десятки, если не сотни. Они могут не одобрять лорда потому, что он приказал им сменить место работы, перевез из замка в замок или отругал, даже если заслуженно; потому что их жалованье слишком маленькое или у кого-то намного выше, а еще еда отвратительна на вкус.
Посыл Экрога был прост и понятен. Он заверял правителей Династий и Ветвей огульно не доверять мнению незнатных людей. Тем более тем, кто долго служил своему правителю и успел накопить целый перечень того, чем недоволен.
Единственным козырем, против которого хозяину Миррорхолла было бы нечего предъявить, являлся Рорри – Дримленса похитили в весьма сознательном возрасте, а теперь он и вовсе вполне способен отвечать за свои поступки и здраво оценивать происходящее. Единственное оружие против Редгласса перепугалось и предпочло покинуть Большой зал. Лишь Ниллсу удалось найти способ вернуть мальчишку и заставить того отвечать на вопросы. Какие волшебные слова слуга Экрога сумел вспомнить и применил, чтобы добиться желаемого, Клейс решил обязательно узнать, но немногим позже.
Суд над Редглассом закончился ничем, лорды прислушались к словам правителя Миррорхолла, особенно насчет свидетелей-простолюдинов, и большая часть предпочла воздержаться от вынесения вердикта, по крайней мере до поры до времени.
Робсон Холдбист же не доставил никаких проблем, у него не имелось ярых защитников, кроме Торджа. Раял Глейгрим выступил в защиту союзника скорее потому, что был также и не очень дальним родственником глупца. Противостоять доводам регента он не мог и не хотел, однако попросил о снисхождении. Всех интересовал скорее вопрос о наследстве и северном троне, нежели о причинах, по которым Робсон пошел против Его Высочества. Младший сын Рогора, только-только севший на трон, был настолько незаметным даже в зале суда и не успел показать себя ни с хорошей, ни с плохой стороны, что его не воспринимали как правителя. Юноша продолжал стоять, пока лорды переговаривались, и большинство из них удивились, когда Клейс предложил северянину присесть, пока идет обсуждение.
