Уже несколько дней прошло с тех пор, как советник поругался с лордом, и недовольство взбунтовавшихся начало возрастать. В городе еще имелись зажиточные и запасливые люди, те, кого можно было обкрадывать, народ находил что есть, за пределами же Кнайфтауна пропитания почти не было. Драки стали обычным делом, гонцов перестали пускать в город – первых лишь стащили с лошадей. Через пару дней прибывшего гонца не только не пропустили, его сбросили с коня и почти что разорвали на куски голодные и озлобленные просители. Бунтовщики устроили драку и между собой, потому что не могли поделить лошадь. Хорошего скакуна, как передали Мортону, в мгновение ока превратили в растерзанный кусок мяса. Костры, которые жгли у самых стен, помогли приготовить добычу, а может, ее поедали сырой – никто не знал.
Обозы, которые шли в столицу, не пропустили. Когда воины вышли, чтобы прогнать бунтовщиков и спасти то, что не успели разграбить, толпа напала и на них. Конечно же, часть простолюдинов пострадала в процессе, вид мертвых товарищей охладил пыл остальных, но, к сожалению, и среди людей Бладсворда появились потери.
Постепенно конфликт лишь усиливался и грозил перерасти в нечто неуправляемое. На этот раз Мортон был вынужден согласиться с тем, что ему без конца вещал советник, но принимать народ теперь грозило вспышками гнева внутри замка. Сдерживать толпу за стенами удобнее и безопаснее.
Нападения не заканчивались, никакие угрозы не помогали. Когда же начали страдать и обозы, и направляющиеся в столицу по самым разным делам как одинокие путники, так и небольшие группы, лорд Бладсворд принял решение и отправил солдат очистить в первую очередь Кнайфтаун и выгнать всех недовольных вон. Их выставляли за стены силой, а когда это не помогало, то убивали особо буйных, чтобы продемонстрировать серьезность намерений. Первые два десятка были вздернуты на площади, но это лишь ужесточило простолюдинов, и те, отчаявшись, решились взять замок штурмом. Разумеется, у них ничего не получилось, и в течение всего нескольких часов от целой толпы осталась жалкая горстка. Редкие выжившие мужчины, множество женщин и детей разбегались, желая скрыться от расправы верных подданных Мортона. Теперь они сами, добровольно, несмотря на сопротивление до этого, бежали прочь, к стенам. Но лорд Бладсворд приказал уничтожить бунтовщиков в назидание, а не распахивать перед ними ворота. Надо было думать раньше.
Мерзкие люди долго портили ему настроение, сердили его, не позволяли нормально решать проблемы с Форестом и культистами, которые не только похитили Ховвила, но еще и решили даже не информировать о планах главного союзника. Наместник понял, что все это время им лишь пользовались и он не занимает никаких позиций в рядах Культа. Бладсворд попался культистам именно тогда, когда был слишком расстроен и зол, желая отомстить. Уже заняв место правителя, он начал обдумывать свои ходы и хотел перестать помогать Культу, реже общался с новым бастардом Голдрэтом, взявшим на себя лидерство, неохотно пускал его людей через земли востока в порт и наоборот, с кораблей. Когда начали прибывать культисты вместе с пленниками, он и вовсе понял, что ввязался во что-то грозившее плахой без учета положения лорда, во что-то, в чем он многого не понимает, и может стать жертвой.
Быть может, бывшие союзники что-то почуяли или им кто-то доложил – после жизни в Санфелле лорд знал, что шпионят все, за всеми и всегда. Именно потому культисты, скорее всего, и вознамерились украсть Ховвила. Мортон слишком поздно понял, что просьбы одолжить денег Культу и принять послание от Ивтада, которое культистов обязали высказать лично, были наспех придуманы лишь для того, чтобы проникнуть в замок и выкрасть мальчишку.
Возможно, члены Культа незадолго до похищения решили сниматься с места и прекрасно поняли, что Мортон спохватится только спустя несколько дней, за которые они успеют затеряться. Бладсворды тщательнее всех оберегали свои границы, у них для этого имелись условия – рвы, овраги, долины, где легко просматривалась местность на многие мили, однако больше года назад, когда наместник уже вернулся в родной дом и успел освоиться, его попросили о помощи, и он подписал грамоты, благодаря которым его друзья могли ходить через границу. Брейву он сказал, что эти люди являются его приятелями и он не смеет отказать в просьбе тем, кто поддержал его в свое время. Племянник более не спрашивал. Но тогда люди бастарда Голдрэта вели себя значительно осторожнее и тише.
Изменения произошли, стоило Мортону остаться единственным правителем востока и сесть на трон Кнайфхелла, постепенно культисты начали все более проявляться, они становились заметнее, разрастались, их набеги на деревни делались чаще, а уж когда стали пропадать лорды и леди, особенно те, которые следовали к Бладсворду или от него, мужчина понял, что более молчать и дозволять подобное он не должен. Грубое письмо Ивтаду могло испортить отношения и дать тот самый толчок к прекращению сотрудничества. Мортон догадывался, что рано или поздно его будут поджидать проблемы из-за душевнобольных приятелей, но то, что все может приобрести такие масштабы, – никогда.
После того как перебили первую волну бунтовщиков, мира не наступило. Пара дней тишины, и волнения вновь охватили город. Не только по ту сторону городских стен собирались толпы недовольных, но и по эту. Слуги боялись выходить из замка, так как опасались расправы. На городские ворота наседало преисполненное ярости отребье, и, словно повторяя за недалекими умом собратьями, горожане тоже решили внести лепту. Бунты и недовольства переросли в настоящую борьбу с рыцарями и воинами лорда. Бладсворд принял решение в гордом одиночестве, он не желал более никого слушать. Да, он и раньше не всегда прислушивался к советам, но в этот раз вовсе не позволял никому даже высказаться. Довольно терпеть и идти на уступки, раз одной расправы оказалось недостаточно.
– Всех, кто не пожелает убираться, гоните силой. Всех, кто оказывает сопротивление, давите лошадьми. Всех, кто не пожелает отступить и после этого, убивайте! – таков был приказ наместника. Он пришел смотреть на стену замка, что происходит с бунтующими в городе.
Люди, когда среди них стало возрастать число раненых и убитых, окончательно лишились ума и забыли про страх перед рыцарями и воинами. На людей Бладсворда нападали, как обычно бросаются на врагов. Наместник не желал терпеть подобного проявления непослушания и отдал приказ уничтожить всех. Он не слушал, как его отговаривали, как убеждали повременить, как предупреждали о неурожайных годах, – ему было все равно, он желал поскорее расправиться с одной проблемой и взяться за другую.
От созерцания кровавой бойни его отвлек слуга, принесший письмо. На границе с Форестами через одну из крепостей пытался пройти на свои земли не кто иной, как Райан, живой и здоровый. Люди разбили его небольшой отряд и должны были убить его, но на них налетела орда из рыцарей и темнокожих разукрашенных дикарей, вызвав замешательство. Пленник восточных земель вместе с несколькими выжившими спутниками сумел скрыться, люди ищут его, но пока безрезультатно. Разведчики и поисковые отряды клялись, что не подведут правителя, но настроение Мортона испортилось окончательно.
– Все это отребье, это племя простолюдинов, которое ждет за воротами… Уничтожьте их всех.
