Мир далеко-далеко внизу кажется весь покрытым снегом, пришлось долго идти вот так, ныряющей меч-рыбой, пока это снежное поле не превратилось в облачный покров. Я пробил перистые, слоистые и наконец кучевые, что ниже всех, и только тогда увидел ровную зеленую поверхность, что на самом деле не выкрашенный зеленой краской ровно выструганный пол, а вековой и могучий лес, лесище…
Часть третья
Глава 1
Крепость Валленштейнов по-прежнему впечатляет, хотя я уже повидал всяких. Огромная, просторная, с невероятно высокими и толстыми стенами, над воротами широкий крытый помост, сотня лучников или арбалетчиков перебьет половину атакующих раньше, чем те подбегут вплотную.
Надвратные башни даже с высоты впечатляют, как и машикули, я спускался неслышно, войдя в личину незримника и делая вид, что мимо по делам, это на случай, если кто с амулетом вдруг посмотрит вверх, затем выждал момент и нырнул вниз, стараясь укрыться высокой стеной второго корпуса, там между крепостной и этим зданием раньше было пусто.
Когда я вышел оттуда, отряхиваясь и делая вид, что живу вот тут, прямо между стенами, на меня сперва не обратили внимания, идет некто, ну и пусть идет, потом кто-то испуганно ойкнул, другие оглянулись, одна из баб завизжала.
Со стены послышался строгий окрик:
— Что там такое?
Я поднял голову:
— Мартин?.. Ты хоть когда-то в доме бываешь?
Он сбежал по ступенькам бодро, все такой же крепкий и широкий, лицо обветренное, подбородок широкий, а рот твердый, ничуть не растолстел и не изменился.
На меня в упор взглянули пронзительно-голубые глаза.
— Ваша светлость?
Я отмахнулся:
— Вообще-то «ваше высочество», но это все преходящее…
Он посмотрел непонимающе:
— Преходящее… это как? Скоро пройдет, а вы будете вашим преосвященством?
— И ты туда же, — укорил я.
— Я имел в виду, — сказал он, — принцем?
Я кивнул.
— И до вас докатились слухи, что герцог Готфрид будет скорее всего королем Сен-Мари?
Он охнул:
— Королем? Наш герцог?
— Ага, — сказал я с удовлетворением, — значит, я первым принес такую неоднозначную, да, я такой. Принесу так принесу! Потом все выносить приходится. И святых в том числе. Здесь все в порядке?
Он скупо улыбнулся:
— С того дня, как в этих краях появился сэр Ричард, все пошло на поправку.
— Леди Дженифер?
— Помогает леди Элинор, — сообщил он.
— Значит, — сказал я, — и с леди Элинор все в порядке?
— Вроде бы, — ответил он несколько суховато. — Да вон она и сама спешит…
По ступенькам, часто перебирая ногами и придерживая рукой волочащийся подол красного платья, сбежала Элинор, прекрасная с красными волосами, пурпурными губами и тремя рядами толстых коралловых бус на шее.
Я учтиво поклонился:
— Леди Элинор…
Прекрасная и эротичная, волосы такие же пламенно-красные, как и в тот день, когда я увидел ее впервые, только грудь вроде бы крупнее и чуть выше. Похоже, нет в истории эпохи, когда в моде была бы крохотная грудь, а леди Элинор с ее возможностями в изменении внешности явно ориентируется на примитивные мужские запросы, а они вообще-то у нас у всех в отношении женщин примитивнее не бывают.
Она заулыбалась, показывая ровные жемчужные зубки с острой несточенной кромкой, какая бывает только у подростков и очень молодых девушек.
— Сэр Ричард!.. Как мы рады!
— А как рад я, — откликнулся я дежурно.
— Нет, правда…
— Я тоже, — ответил я.
Она подошла вплотную, никаких поцелуев руки, я же теперь ее как бы сын, мы уже оба изо всех сил стараемся забыть, как пытала меня, распятого, на стене своего подвала, я не злопамятен, когда выхожу абсолютным победителем, но что-то в ее лице и сейчас прячется под улыбкой.
Приподнявшись на цыпочках, она звонко чмокнула меня в край нижней челюсти, не дотянувшись до щеки.
Я тоже поцеловал ее в обе щеки и спросил дружески, но с отмеренной степенью настойчивости:
— Леди Элинор, что-то стряслось?.. Я давно не враг, забыли?
Она тряхнула головой, отводя взгляд, затем принужденно засмеялась и сказала нервно:
— Да, от вас скрываться бесполезно, уже знаю.
— Так что же?
— Меня беспокоит, — ответила она со злой решимостью, — как вы попадаете в замок. Где-то моя защита оказывается бессильной! Это, знаете ли, раздражает.
— У вас хорошая защита, — похвалил я, — только я, знаете ли… даже не знаю, не обидит ли это вас…
— Говорите, — велела она. — Вы меня достаточно наобижали в недавнее время, так что теперь это так, пустячки.
Я взял ее под руку, она вынужденно пошла со мной обратно в донжон, а я наклонился к ее уху и сказал доверительно:
— Просто я и как чародей сильнее. Только и всего.
Она взглянула на меня почти с ненавистью, прикусила губу.
— Но почему? — Голос ее показался мне похожим на змеиное шипение. — Почему вам дается так легко, а я продираюсь с таким трудом? Даже Дженифер меня обгоняет!
— У меня способности, — пояснил я скромно. — У кого-то к музыке, у кого-то к математике, у Мартина вон к рукопашному бою, а у меня… вообще-то ко всему, я ж талантливый и ваще… Но не огорчайтесь, леди Элинор! К цели всегда быстрее приходит черепаха, что ползет хоть и медленно, но упорно, а не быстроногий заяц, что то и дело останавливается, чтобы морковку выдрать из грядки или полежать на солнышке…
Она сказала сердито:
— Не хочу быть черепахой! Я женщина.
— Значит, — сказал понимающе, — зайчик, что предпочитает спринт. Зато, леди Элинор, у вас такие сказочные богатства волшебных вещей, что вы обязательно вот-вот на что-то наткнетесь особое… только не обожгитесь, а то бывает…
Она насторожилась, бросила на меня быстрый взгляд.
— Что бывает?
— Может убить, — сказал я, — а может и вообще сделать совсем ужасное…
— Что еще ужаснее?
— Превратит в старуху, — сказал я с глубочайшим сочувствием. — Необратимо!
Она сердито вырвала у меня руку.
— Могли бы и не говорить такие ужасы!
— Как наш Уэстефорд? — спросил я. — Даже боюсь о нем интересоваться…
Она отмахнулась:
— Старое дерево дольше скрипит. Что ему сделается, только и того, что на башню уже не поднимается, ноги не те. Зато в подвале у него полный порядок.
