Андрей взвел затвор и направил пистолет в затылок сидящему. Самое время для обличительной речи, но сейчас у него не было слов, хотелось просто рычать от злости.
– Догадался-таки… – ровным, почти унылым голосом сказал Грищ, не оборачиваясь. – Долго вы ехали. Мой информатор в тайской ментуре полчаса назад сообщил, что ты сюда собрался.
– Твою мать, Ваня… – покачал головой Андрей. – Я знаю, что это ты организовал похищение Шестова и дочки премьера. Ты внедрил своего боевика под именем «Питерс» в его службу безопасности. Тот знал все передвижения Сергея и смог у меня под носом замести все следы. Я знаю, что ты нарочно отправил меня на этот остров и стравил с Лангдуаном, самым опасным человеком в Таиланде. Ты спровоцировал его, чтобы убрать меня. Я все это знаю. Я одного не пойму. Твою мать, Ваня, почему?!
– Ты и не поймешь, герой ты хренов, – ответил Грищ. – Лучше давай расскажи, как ты додумался? Очень интересно.
– Твой отморозок «Питерс», ну или как там его зовут на самом деле, сплоховал, – ответил Огневский, сдерживая бешенство. – Когда он нарядился в Шестова и пошел выводить из себя Лангдуана, то нацепил парик, а вот линзами не озаботился. «Черные глаза – вспоминаю, умираю…» Тогда я и понял, что нас обоих – и меня, и Савила – тут водят за нос. Стравливают «страшного русского» и «страшного тайца». И единственный, кто мог это сделать, кому я рассказывал о ходе расследования, – ты.
– Эх, облажался Игорь… – вздохнул Грищ. – По части насилия ему цены нет, а где нужна тонкость, там он дров наломал. Совок есть совок, блин…
– И список с тремя именами тоже ты мне прислал, – продолжал Андрей. – Просто чтобы сбить со следа? Скажи, он ведь к настоящему Шестову вообще не имеет отношения? Тот, небось, никогда и не слышал о «Глазе слона» и о монастыре на острове? Ты сам где-то отрыл эту историю, знал, что все трое, заполучивших камень, до смерти боятся «страшного русского». Так что ты послал своего человека изобразить Шестова и расшевелить в них старые страхи. На Лагдуана у тебя досье было, и ты знал, что он за человек, как он ответит на такую угрозу. А потом дал мне наводку, которая приведет меня на остров. Перед этим твой «Питерс» позаботился о том, чтобы у меня не осталось ни одной другой зацепки в этом следствии, – вот я и ухватился за единственную нитку, как иначе. Кстати, где он, этот черноглазый «Питерс»? Я с ним тоже очень хочу поговорить. Вы вместе это дело замутили? Хотя не, зная тебя, думаю, что он всего лишь исполнитель, которым ты крутил, как и мной.
– Я все сам придумал, естественно, – усмехнулся Грищ. – Мозгами не обижен, как ты знаешь. Но вот бегать и стрелять я не учился, желания не было. Так что пришлось отдать эту задачу на аутсорсинг, в страны бывшего СССР.
– Я не знаю, зачем тебе Шестов и дочка премьера, – перебил его Огневский. – Но столкнуть меня с Савилом Лангдуаном, предварительно его взбесив… Ты послал меня на этот остров на верную смерть!
– Туповат оказался этот Савил… – спокойно ответил Грищ. – Пришлось слить ему тонну данных о ходе расследования и о твоих перемещениях, пока он не сообразил, что надо делать. Его быки чуть не опоздали, ты почти уже обратно уплыл.
Андрей вспомнил стонущую Ум с красным плечом, и ему стоило усилий удержать палец на спуске.
– Грищ, я думал, мы друзья!
– У меня нет друзей, – ответил голос из кресла, – и никогда не было, увы. Откуда им взяться в проклятом русском обществе, среди одичавшего быдла? Думаешь, я не знаю, что ты «подружился» со мной тогда в кабаке на спор? Решил другим козлам показать, какой ты мастер работать с людьми… А что до Савилки и этого камня, ты прав – Шестов тут вообще не при делах. Ты, как щенок за палкой, побежал по совершенно ложному следу. Откуда я историю про камень знаю? Не поверишь, один из бандюков ваших русских приехал недавно, от тюряги прятаться. Ну заодно и «Глаз» хотел поискать. Нанял меня, чтоб я насобирал ему данных. А ты думал, я только на тебя батрачу, занимаюсь тем, на что тебе мозгов не хватает? Вас у меня таких много… Ну я начал копать, интересная история выходила… Бандюгану я в итоге ничего не стал сообщать, обойдется. Маякнул тайским ментам анонимно, что у него паспорт фальшивый и международный розыск… Сидит теперь в местной зоне, пока в Рашку не депортируют. Так вот, очень мне интересно стало. Ну проследил я камень до Стасика Хасанского и монастыря на острове, до трех тайцев этих, что вместе с ним там лбы расшибали. А дальше – хрен его знает… Я ж не аналитический гений, как некоторые. А тут ты и подвернулся – и сыщик, и страну знаешь, и убрать тебя надо к чертям собачьим, чтобы в мое дело с Шестовым не лез… Ты мне еще и заплатил за это! Как все хорошо сложилось!
Андрей не сдержался, все-таки зарычал:
– Хватит болтать, ублюдок! Ты мне про Шестова все на допросах расскажешь!
Он рывком развернул кресло – на него уставилось неподвижное лицо резиновой японской секс-куклы. Раздался странный булькающий смех – он звучал из динамика, висевшего у нее на шее.
Огневский, кажется, впервые слышал, как Грищ смеется, – и этот смех очень ему не понравился.
– Меня уже нет в стране, – продолжал динамик. – И Шестова тебе тоже не найти, я его хорошо припрятал, вместе с бабой его. Дело с Шестовым – это мой любимый проект, и он будет скоро успешно выполнен. Я заработаю о-о-очень много, а заодно покажу этому самодовольному уроду. Я смешаю его с говном, а заодно и всю его любимую проклятую родину. Будет скандал на всю Азию, я обещаю. Попрут всех вас, рашкинцев, из Таиланда после такого, как минимум. Это моя маленькая месть за все, что вы со мной сделали…
Он продолжал что-то говорить в том же духе, но Андрей уже не слушал. После первого взгляда на куклу ему стало очень не по себе, что-то тут было сильно не так, по коже словно пробежал колючий, кислый ток.
– Хок пай химод! [Вон из комнаты! – тайск.] – закричал он бойцам.
Не успев еще подумать, метнулся к окну, рванул его нараспашку, ломая шпингалеты, схватился за раму и выбросил себя наружу.
Пролетев два этажа, приземлился, как положено, обеими ногами, на носки, ушел в кувырок, из которого снова вскочил на ноги.
Но тут же опять упал, осыпанный пылью и битым стеклом, оглушенный грохотом, – компактный взрыв разнес квартиру Грища изнутри.
Он снова поднялся. В голове было только две мысли. Первая простая: «Господи, те двое ребят, что были со мной…» Вторая сложнее: «Почему чувство опасности никуда не делось?»
Все стало ясно, когда из ржавой коробки кондиционера за его спиной вылетел сноп искр. Огневский бросился в сторону с линии огня, еще одна пуля легла в бетонную стену позади него. Он укрылся за большим мусорным баком, проверил пистолет, приготовился.
Стрелять перестали. Андрей осторожно выглянул из укрытия, увидел узкий проход между двумя зданиями, потом в метрах десяти еще один бак с мусором, а за нами чью-то фигуру, изготовившуюся к стрельбе.
Тут же прилетел новый залп, Огневский едва успел нырнуть обратно в укрытие.
