На следующих уроках я серьезно задумываюсь. Не знаю, какой резон у Светланы подставлять новенького. Может, тоже не терпит простолюдинов? Или лично я так взбесил. Еще ее вроде бы Бесенок на всероссийском сделал. Хм, по замороженному лицу не поймешь.
Откуда знаю Светлану? Да ниоткуда. Однажды в Страшном мире ее брат, демоник Шприц, помог мне заманить на обрыв стадо борвасов. Это тупые, медлительные твари, хлюпающие отвисшими ушами. Симпатичными рожами и блистательным умом напоминают зомбаков из ужастиков, которые на предпоследней стадии гниения, когда руки и ноги еще не отвалились. Так вот загнали мы демонов на вершину утеса и давай скидывать эту рычащую-мычащую-чавкающую толпу в ревущие воды внизу. От каждого нашего удара рвалась дряхлая коричневая плоть, брызгали фонтаны крови, будто долбили топорами коровьи туши без шкур.
Кружилась поднятая пыль, выли твари, кипела река, утапливая сброшенных демонов. Как раз шли паводки, талые снега придали сил течению. У захлебывающихся демонов не было и шанса против ревущего потока. Я еще тогда не обзавелся «Громовыми когтями» – пока что не замочил Генерала Швара. Вот и пришлось заняться полезным физическим трудом. Брал больше, кидал дальше этих борвасов.
Помню: когда от моего удара наотмашь распрощалась с телом очередная брызгающая зелеными слюнями голова, другая тварь зацепила Шприца. Прошлась когтями по его куртке, точно по нагрудному карману. А там как раз лежала фотография его сестренки-малышки. Еще перед всей этой пестрой вопящей кучей Шприц доставал блеклую картинку. Вдохновлялся личиком сестры на грязную работу. Мельком и я глянул на розовые щечки и белоснежные, как у брата, волосы. Даже позавидовал – у меня-то не осталось фото ни сестры, ни родителей. Не успел забрать из разрушенного дома.
Когти самого Шприца даже не задели, но карман вместе с фотографией вырвали. А тварь летела уже с обрыва – Шприц на инстинкте выпнул тушу. Ну, я и сиганул за ней в реку. Не думая, не размышляя.
Еще в полете перехватил сжатую когтистую лапу, дернул со всей силы, вырвав сустав из плеча. На глаза попали брызги горячей крови. Плюх! Водоворот из кипящей пены и орущих борвасов принял меня шумным плеском. Повсюду белые гребни, вытянутые в крике чудовищные рты, бешено дергающиеся конечности. Я едва не захлебнулся, одной рукой одновременно отбиваясь и плывя. Держа оторванную лапу над головой, пытался вырваться из речного капкана. За десять бешеных гребков удалось.
Дождался Шприца, растянувшись на берегу. Пока обсыхал, думал: как он рад будет – как-никак фото сестры уберег. Но нет, не угадал: мне с претензиями выступили, что, видите ли, я его бросил разбираться с остатком стада. Я ему в ответ листок показал – мятый, с брызгами крови и с оборванными краями, но целый. Его не впечатлило – достал одну из походных сумок, что мы в кустах оставили. Откопал среди консервов и шмоток толстенький фотоальбомчик и помахал перед моим носом. Там и мама с папой, и сестренка с плюшевым мишкой, и собака с кошкой. Оказывается, фотографии ему передают родители. В отличие от моих родных, его семья выжила и постоянно шлет из лагеря выживших снимки себя радостных и живых. Короче, Шприц меня даже предателем обозвал. Как… но вот как? Тьфу, до сих пор бесит. Плюнул я тогда на Шприца и фото ему не вернул. Так и прошел весь путь демоника с детским лицом Светланы в кармане сумки. До самого Эразина донес. Берег до последнего мятый глянцевый листик с беловолосой девочкой, правда, что толку-то? Лава наверняка его сожгла.
Последний звонок. Встаю из-за парты и натыкаюсь на вытянутые поперек прохода ноги Журавлевой. М-м-м… едва не облизываюсь на эти овальные икры, обтянутые капроном.
– Массаж ножек? – предлагаю.
– Что? – хлопает ресницами красноволосая Виктория, затем тут же убирает ноги под парту. – Не надо! Спасибо!
– Не за что, – улыбаюсь я. – Хорошего вечера.
– И тебе, – она вдруг приподнимается, словно что-то вспомнив. – Это у тебя же сегодня бой?
– Бои, если точнее, – любуюсь ее оторвавшейся от стула упругой попой. – А ты случайно не знаешь с кем?
– Как это с кем? – округляет она большие глазки.
– Интересны их учебный курс и уровни в саммо, имена не так важны, – вздыхаю. – Мне они просто не представились. Совсем невоспитанные парни.
– Все на первом курсе, Ученики, – задумчиво перебирает Вика красную прядь. – Хотя нет: один вроде Воин уже.
– Конопатый? – предполагаю.
– Да, Сергей из Борнов.
– Спасибо, – застываю на полушаге. – Придешь посмотреть?
Она вздергивает подбородок чуть не до потолка.
– С чего бы? У меня плотное расписание.
– Да, конечно, – не спорю. А то еще вспомнит массаж утренний и тоже решит наехать. Шестого поединщика вдобавок мне сегодня не надо.
В кабинет врывается девушка с большими раскосыми глазами и рыжей копной волос. Сама тяжело дышит, грудь первого размера ходит волнами под блузкой.
– Виктория, идешь? – пыхтит она, как ежик. – Маргарита заняла нам места у канатов. Давай быстрее, а то все пропустим. Новенького уже наверное бьют… Ой!
Она замечает меня и мигом краснеет. Журавлева тоже пунцовая, но сама сидит прямая как сосенка, подбородок не опустила, глаза сверкают. Гордая, страшно гордая. Обожаю таких!
– Еще нет, пока не бьют, – ухмыляюсь я рыженькой и гляжу на Журавлеву. – А вы тоже делали ставки?
– Ставки? – хлопают обе глазами. В дурочек, что ли, играют? Уверен, все благородные на курсе уже внесли свою лепту в тотализатор, ну или хотя бы слышали о нем.
– Краем уха уловил, как ученики ставили, когда я вылечу из лицея, – задумываюсь. – Виктория, поспорим, что твоя ставка обломится?
– Ты так уверен, что я участвую в этом? – изгибает она брови.
– Ага, – провокационно. – Или поспорим на то, что ты не ставила?
Виктория хмыкает и отворачивается. Нарочито медленно собирает в сумку тетрадку и ручки.
– Если проиграю – прилюдно унижусь напоследок.
Она тут же оборачивается. Глаза горят задором.
– Как унизишься?
– Как угодно, – пожимаю плечами. – Хоть ручку с пола подниму.
– Это не унижение, – быстро вставляет она. – Это услужение. Не каждый простолюдин достоин.
– Как скажешь, – закатываю глаза. Ох, уж эти барские замашки. – Выбери сама.
– Н-у-у, – вдруг облизывает губы. – Поцелуешь мне подошвы туфель. Прилюдно.
– Вика? – ошеломленно восклицает подруга.
Виктория краснеет еще гуще.
– Он заслужил, Таня! – оправдывается. – Ты с ним не учишься и не знаешь, какой он!
– Ладно. – Мне терять нечего. Проигрывать все равно не собираюсь. – Тогда если не вылечу, сделаешь мне массаж.
– При всех не буду, – заявляет Вика.
– Что ты, госпожа, я не настолько безжалостен, – скромно опускаю взгляд. – В моей комнате. Но за анонимность массаж будет всего тела.
