– Нарушение правил, – просыпается судья. – Противник сдался. Победа не засчитывается.
За меня яростным гулом вступается весь спортивный зал:
– Молчал бы, подстилка Белоснежки! Пустил четверых на одного, а теперь про честность мелет.
– Вали в берлогу, где спал весь бой!
– Кажись, она аккурат под юбкой Белоснежки!
Дружный смех разносится до высоких потолков, а бледной Светлане будто и дела нет до гогота толпы. Сощурившиеся зенки с лунами смотрят только на меня, не отрываясь, не моргая. Да, сейчас я еще тот красавчик – губы всмятку, сечка на пол-лица, гематомы на скулах. Есть чем полюбоваться для такой садистки. Главное, держать фрактал Гиба на привязи, а то расстроится красавица.
– Эй, Бесонов… нет, Бесенок, – кричит кто-то. – Околоти заодно и этого подкаблучника! Мы никому не скажем, честное дворянское!
– Давай! Бесенок!
– Бесенок! Бесенок! Бесенок!
Судья бледнеет и даже отступает за спины санитаров, укладывающих на носилки Сергея.
– Пошел он, – сплевываю я сгусток крови и ухожу с арены.
Меня окружают однокурсники. Сейчас их обычно снобистские лица улыбаются. Все меня хлопают по плечу. Под десятками взглядов учеников хромаю для правдоподобия. С якобы страдальческим лицом прижимаю руку к боку. Ученики сочувственно вздыхают:
– Драться без доспеха – весь грудак наверняка всмятку!
– И почки должны быть выбиты! Видели, сколько он выхаркал крови?
– А при всем этом он победил Воина и четверых Учеников? Бесенок? Нет – он Бес! Настоящий Бес!
– Да – Бес!
– Бес! Бес! Бес! Бес!
Кругом торжественное ликование молодых аристократов. Похоже, сейчас их совсем не заботит потеря поставленных денег. И они словно забыли, что я простолюдин. Как, оказывается, легко завоевать толпу – нужно всего лишь побеждать.
Мне же по душе раздающиеся лозунги. Бес, значит? Хоть я всю жизнь боролся с демоническими тварями, мне почему-то нравится это прозвище. Оно словно развязывает руки, разрешает использовать любые, даже бесчестные методы, чтобы защищать близких и оставаться победителем. Оставаться чемпионом.
– Артем! – хватает меня под руку Алла. – Я тебе помогу дойти. И не отойду от тебя сегодня больше ни на шаг.
– Извини, княжна, я бы с радостью. Но что подумают остальные, когда ты уединишься со мной в моей комнате.
– Какая комната? Тебе нужно срочно к целительнице лицея. Она излечит раны с помощью живы.
М-да, засада. Были бы еще у меня эти раны. Нет, светить своими целыми костями нельзя. Надо оторваться от Аллы… что это? Она плакала?
Прикасаюсь пальцами к ее лицу. Стираю горячую мокрую дорожку с холодной щеки. Очень тоненький влажный след.
– Всего одна слеза? Я так мало стою…
– Князей Настьевых с детства учат контролировать свои эмоции, – она не сводит с меня глаз. – Нас с детства учат держать себя в узде.
– Тогда откуда эта одна-единственная слеза?
Она молча трогает уголок моего разбитого рта, и на ее длинных ресницах вспыхивают влажные капли. Град назревающих слез.
– Даже самая крепкая узда может лопнуть.
Теперь по ее щекам струится целый поток. Крепко обнимаю Аллу и плевать на Аксюка. Как он наглядно показал сегодня: бессарабский барончик не может защитить Аллу, а я могу. Значит, пускай отвалит.
– Мне правда нужно к целителю, – вожу носом по ее волосам.
– Что-то заболело? – спохватывается.
– Нет, совсем наоборот – из-за меня плачет восхитительная девушка, и мне хочется улыбнуться, да эти оладья пока не способны, – показываю пальцем на кровоточащие губы.
Она легонько толкает меня в бок.
– Из-за тебя плачет девушка, а тебя тянет улыбаться? Ну и бессердечный же ты!
Алла прикусывает губу и улыбается, хотя слезы продолжают бежать. Еще немного понежившись от ее близости, я становлюсь серьезным.
– Княжна, перед целителем мне кое-что обязательно нужно сделать. Тебя я взять с собой не могу, прости.
– Но почему?
Врать не хочется, только не той единственной, что за меня заступилась.
– Не могу сказать. Извини. Это моя тайна, – отпускаю девушку и, на прощание проведя ладонью по овалу ее лица, просто ухожу.
Времени мало. Слишком долго я сдерживаю исцеляющий фрактал. В любой момент он может вылечить кровоподтеки, и нельзя делать это при такой толпе.
– Постой, – тихо говорит Алла мне в спину, я слышу, но не останавливаюсь.
Глава 11
Откровеньице
Переодевшись, выхожу на улицу через запасной выход – он прямо в раздевалке. Скрываюсь от возможных любопытных глаз в кленовой аллее. В стороне от песчаной тропинки повсюду заросли, зеленые ветви провисают очень низко, создавая эффект туннеля. Попадается тоненькая яблоня. Срываю пару ранеток, пихаю в сумку – оценю потом, как фейс подлечу. Из-за завесы кустов наблюдаю за главным входом в клуб саммо.
На телефон приходит сообщение от Оли: «Видела твой снафф… Совсем рехнулся?»
Какой еще снафф? Дублирую вопрос в мессенджере. Оля скидывает ссылку в «рутуб». Несколько секунд смотрю, как я шатаюсь по арене, будто гаражный алкаш, уворачиваясь от синеволосого с «серьгой». М-да, стиль «пьяный кот» во всей красе. В комментариях все угорают, кто-то уже наделал с меня мемов, просмотры растут в геометрической прогрессии. Что ж, не выйдет с лицеем – смело можно идти в блогеры. Комедийный стендап, смотрю, процветает.
Пишу: «Победителей не судят».
«Тебя чуть в лепешку не расшибли. Родителей пожалел бы».
«Это все ради них. Теперь мне дадут отучиться спокойно. А отучусь – и на работу хорошую устроюсь, буду помогать деньгами».
Вижу, как что-то строчит, долгая пауза, снова строчит.
«В субботу в силе?»
Текста с воробьиный носок. А я уже к длинной нудятине а-ля описание дуба Толстого приготовился.
«С чего бы быть не в силе?»
«Но тебя же побили, болит наверняка».
«Пересмотри ролик еще раз – это я всех побил. Все в силе».
«Хорошо, не откинь ноги до субботы. Терпеть не могу менять планы».
Из дверей клуба появляется Светлана. Узкое лицо – сама серьезность. Свита послушно следует за ледяной королевой, но девушка велит эскорту удалиться с глаз, а сама направляется в сторону зарослей. Прямо папочке в руки.
Подгадываю удачный момент. Моя рука резко вылезает между листвой. Хватаю княжну за плечо и дергаю к себе под яблоню. Она не вскрикивает, не возмущается, лишь брезгливо смотрит на меня, как на таракана. Удивительно, ведь это я имею право ее раздавить после сегодняшнего. И даже очень хочется.
