Старший Кмет взмахивает на меня рукой. Щас пальнет! Успеваю первым – оплетаю его запястье паутинкой и дергаю в сторону. Сверкающий луч синего света бьет мимо, в стену. Ухает кладка, сминаются блоки пенобетона. Разлетаются по коридору клочья обоев.
Еще по прошлой встрече помню – у старшого всего лишь силовые лучи. Совсем не оригинально для телохранителя гендира Корпорации зла. Даже мелкосортный бандит Маклауд выглядел покруче со своим кислотным компотом.
Осыпаю обоих нитями. Серебряные лески стучат по доспехам, как мелкий град по автомобильным капотам. Не вариант – паутинка годится против жирного мускулистого собакена, но броневикам-бойцам их царапанье не вредит. Зато можно использовать как дополнение.
Как раз молодой Кмет бросается к опрокинутой Сербине. Глаза парня загораются. Хочет прикрыть свою миледи, может, даже взять на руки, унести с поля битвы, как герой фэнтезийной сказки – принцессу.
Сматываю парню ноги паутинкой, и он валится как подкошенный. Извини, паря, у меня на пернатую другие планы. Сегодня ее ждет не сказочное королевство, а кошмар на улице Вязов.
За нити тяну молодого к себе и долблю его «толчками» по темени и между глаз. Доспех чуть гаснет, но восстанавливается тут же. Уверен – еще бы пяток ударов, и Родник не выдержал бы, даром что Кмет. Проверить не дает старшой – его кулак обрастает десятью слоями лезвий. Будто в арбуз навтыкали кухонных ножей без рукояток. Острые клинки горят иссиня-белым пламенем.
Вот и на. Что за стиль дикобраза? Рано я старшого в неинтересный проходняк списал. Кидаюсь под его колюще-режущий замах и врезаюсь «толчком» в грудак. «Колодец» даже не тускнеет. Крепкая шкура-то. Ладно, Перси у всех крепкий, а если в Чело? Снова ускользаю от глобуса, усыпанного ножами, и шлю «толчок» старшому между глаз. Того отбрасывает на метр – силушка Шарика вам не шутки, – и только. Доспех не сбоит. Ух ты, да это же такой простор для веселья!
По пути к старшому хреначу еще не поднявшегося молодого. Очередь «толчков» в затылок. Вкупе с силой Гончей приминает его нехило. А когда валится с охом – скручиваю по рукам и ногам. Отдохни, пока взрослые поговорят.
Старшой налетает в лоб. Уворачиваюсь, захват, «толчок». Вдруг одно из лезвий вылетает из дикобразного кулака прямо мне в лицо. Едва успел дернуться вбок. Ух, чуть не уложил.
Секунду-две этот Редечник, тяжело дыша, глядит на мою тощую фигуру ученика. В глазах мелькает огонек узнавания.
– Это ты… ты был в машине! – возмущается он. – Но ты же всего лишь школьник!
А сейчас было обидно.
Обида – именно то чувство, которое терпеть не могу, оно меня злит. Когда же я злюсь, то обычно убиваю.
Пора кончать свистопляски.
– Я хорошист!
Добавив паутинки молодому, чтоб меньше дергался, хватаю за запястья старшого. Раз доспех очень хорош, пойдем другим путем. Пытается вырваться – перехватываю. Какое-то время кружимся, меняя захваты, иногда уклоняюсь от выстреливающих из ежовой лапы лезвий. По чистой физухе я явно сильнее, но у мужика опыт и натасканные рефлексы. Мое тело же молодое, вливать в него еще и вливать тысячи повторов приемов, чтоб до автоматизма срабатывали.
Еще заметил – рукоежище уже давно бы накрыл всю квартиру шквалом лезвий, но старшой тогда угробил бы свою миледи. Вот и приходится ему сдерживаться.
А мне – нет.
Пеленаю противника нитями. Пока он их рубит, завожу его другую руку за спину – и пинком под зад. Как снаряд летит через коридор и всю спальню, вбивается головой в панорамное окно. Пулей к нему и в прыжке бью в спину двумя ногами. Звон разбитого стекла и удаляющийся в пустоту крик.
Поднимаюсь с пола, усыпанного осколками. Заглядываю в пропасть.
Свистит ветер над огнями ночного города. Далеко внизу тело старшого прилипло к серебряному куполу планетария. Не скоро его найдут.
Салютую. Ты был неплохим противником, поэтому я запомню твое имя, Редисочник.
Минуточку. Почему вокруг тела нет красного ореола крови? Падение с верхотуры должно было расквасить в лепешку. Доспех и такое вынес? Хм. Ну хоть вырубился и ладно.
Дальше выбить сознание из молодого занимает не дольше минуты. Тем более он еще в паутинке барахтается. Пять «толчков» – и плывет в мир грез. Убивать не стал – при нем рация. Вдруг другие безопасники позовут, тогда разбужу, чтобы отбрехался.
Сегодня я что-то добрый – даже не убил никого. Пока.
Сербина не теряла времени – еще молодой не поник, а уже влетела в ванную. Судорожно щелкнула замком. Лучше бы к телефону драпанула. Хотя шанса ей не дал бы – тут же за волосы назад поймал бы. А так побегает, потрясется в испуге, глядишь – и интересное что-нибудь, может, расскажет. Без крыльев она не опасна, и вряд ли они спрятаны в бачке унитаза.
Деликатно стучусь.
– Пернатая, даю шанс самой открыть эту фанерку, – негромко говорю. – Ты же все понимаешь? Меня не остановили твои Кметы, а значит, ты моя. На эту ночь точно.
– Ты все-таки меня хочешь? – с надеждой пищит тоненьким испуганным голоском.
Такое впечатление, что Сербина своими буферами себе путь в директорское кресло протаранила. Либо мозг у нее от страха отключается.
– Открывай, – надоедает мне уговаривать. – И тогда еще поживешь десять минут точно.
Последнее слово падает, и дверь распахивается. Округляю глаза. Сербина решила всерьез бороться за жизнь – как умеет. Намочила сорочку, прямо на груди. Теперь ее выпуклости сияют сквозь мокрую полупрозрачную ткань, дразнят заострившимися от ужаса сосками. И золотые кудри успела причесать слегка.
– А может, мы… – строит она глазки, только остекленевшие сапфиры не очень ей в этом помогают.
Хватаю пернатую за волосы и тащу к джакузи. Затыкаю пробоину, врубаю воду. Глядя на это, блондинка дрожит и кусает кончики пальцев.
– Что тебе нужно? Ты же не просто убить меня пришел? Тебе нужны сведения? Про жителей Нижнего мира?
Вот и мозг запоздало присоединился к нашей тусовке.
Вода уже наполнилась наполовину.
– Через сколько проверят пост?
– А… – косит она испуганными глазами по сторонам.
– Сейчас тридцать семь минут второго.
Блондинка трясется вместе с облепленной сорочкой грудью, вспоминая.
– Каждые полчаса … через двадцать три минуты.
Хватаю ее за шею и нагибаю над водой. Не обращая внимания на резкий вскрик.
– Тогда поспешим. Будешь медлить с ответом – заставлю хлебать водицу. Итак. По-твоему, кто я такой?
– Человек князя Бородова! – спешит Сербина. – Возможно, слуга рода. Это только догадки.
– Откуда сведения, что именно Бородова?
Молчит. Бью рукой ее по ягодицам, придавая стимула.
– Гончую убили в лицее имени князя! – тут же взвизгивает.
