– Если вы глухой – то ослышались, – дергает София покатым плечом в золотой парче. – Но я повторю еще раз. Оставьте меня с господином Бесоновым и… – огненный взгляд проходится по Кали, и та, ошеломленная открытой неприязнью в нем, напрягается. – С госпожой Менской. Это приказ.
Зоева мигом уносит к фуршетным столам. Дисциплина в доме Бородовых неслабая, представители вассальных родов послушны, как овцы. Жалко выглядит. Не хочу быть таким аристократом, только свобода и независимость. Только хардкор.
– Теперь нам не помешают, – невинно улыбается княжна. Снова недружелюбный взгляд на Кали. – Почти.
Кали растерянно поправляет прическу. Прекрасно ее понимаю. Светская львица явно выставляет на ее парня непонятные предъявы. На улице ученица просто послала бы голубокровную заразу далеко и надолго, на арене так вообще морду набила бы, ну или попыталась – Рыкарь все-таки. А в утонченной обстановке она не знает, как себя вести.
– Давай к делу. Кто здесь маркиз Риккардо Сальдоре? – гляжу я на толпу.
Президент «Блэкаута» где-то здесь, ходит по мраморному полу, попивает ароматное вино, ведет светские беседы, размышляя, как спустить на Землю армии демонов.
– Не волнуйся – он сам нас найдет, – отмахивается княжна. – Пройдем в центр зала – там мы заметнее будем.
Очень бесит меня ее слушаться, но здесь не поспоришь. Из центра и оглядеться легче. Подаю Кали локоть, и следуем за золотым шлейфом Софии. Что ж, в одном она права – заметнее Софии Бородовой на этом вечере нет никого. Нордическая порода прямо прет. Одни белые пряди в блестках чего только стоят.
– Кто тебе эта княжна? – спрашивает меня Кали по дороге к столам с закусками.
– Только не начинай, – прижимаю девушку на миг к себе. – Эта женщина – настоящая кобра. Из ее рта капает яд.
– Тогда почему мы тащимся за ней? – Справедливый вопрос. – Пошли ее подальше и уйдем отсюда.
– Нельзя. Мне нужно увидеть этого Сальдоре.
Кали качает головой, не понимая. Выхватываю с подноса официанта бокал с плескающимся винцом и передаю девушке.
– Слушай, настоящее украшение этого вечера не эта моль в золоченой фольге, а ты. Для меня точно. Поэтому прекращай дуться и порадуй немного бедных аристократов своей красотой.
Она плотно сжимает губы.
– Ну ладно, – мычит, сдерживая улыбку.
Через три глотка Кали к нашему столу скользит смуглый тип с хищным взглядом ласки. Его сопровождает такой же черноволосый парень нашего с Олей возраста. Аристократы, но точно не нашенские. Даже циркуляция живы у первого особая, словно выстроенная экзотическими медитациями. А молодой будто бы вообще без «колодцев».
– Княжна София, вы все так же ослепительны и прекрасны, – всплескивает руками смуглый «хищник». – Господь истинно щедрый Творец, раз соблаговолил создать такое чудо.
– Маркиз Сальдоре, ваши комплименты как всегда откровенны и волнительны, – улыбается княжна, сверкая ямочками на бледных щеках.
– Позвольте мне представить господина Артема Бесонова. Мой спутник на этот вечер.
Ее рука, обтянутая белой замшей, касается моего плеча. Кали вытаращивает глаза – ей едва хватает сдержанности не выплеснуть бокал в лицо совравшей стерве. Мне же теперь приходится играть роль кавалера княжны. Нельзя тратить минуты с итальянцами на разъяснения, кто есть кто. Изображаю улыбку.
– Ваше сиятельство, – легкий поклон в сторону главы «Блэкаута».
– Господин Бесонов? – вскидывает глаза парень, похоже, родственник этого сатаниста. – Не граф, не князь? Даже не барон?
– Есть более лаконичное название – простолюдин, – улыбаюсь я, поглядывая на дующуюся Кали в сторонке. Она свирепо играет желваками – как бы скандал не закатила.
Тишина и шок на лицах.
– Не только мой племянник Лукино изумлен, – Сальдоре хмурит брови. – Не объяснитесь, леди?
– Это награда, маркиз, – не смущается София. – Артем пробился в лицей моего отца, выиграв стипендию. К ней прилагается поход на этот вечер. Чтобы мотивировать на победы в соревнованиях.
– О, ваш отец умеет мотивировать молодое поколение! – тут же теряет интерес ко мне макаронник-сатанист и оглядывается. – Опять его не вижу. Такое впечатление, что он прикрывается от светского общества своей обворожительной дочерью как щитом.
Изучаю сатаниста. Сложно сопоставить его сеть живы с тем же Рыкарем у окна. Но точно крут. «Колодцы» как-то странно мерцают, будто в такт сказанным словам. Очевидно – совершенный контроль силы. Энергия будто подстраивается под гада, жадно ждет команды. Может, он даже Воевода.
Толк от этой встречи уже ощутим – информация о крутости врага. С моими нынешними силами засранца не убить. Если только из засады ударить.
– Выдам страшную родовую тайну, – сощуривает глаза София. – Отец боится как огня ваших религиозных разговоров.
– Потому что как мудрый человек он понимает, – с азартом хватается за тему итальянец, – всю неопровержимость моих доводов. За Церковью будущее. Христос прощает слабость, Сварог же спрашивает за нее. И остальные ваши боги так же жестоки. Ярило, Перун, Велес… все требуют от последователей превозмогать себя, рваться к силе, чуть ли не травмироваться в попытках закалить тело и дух. Но что же делать слабым и немощным? Тем, кому не хватает воли победить свои пороки? – похоже, сатанист сел на любимого конька. – А христианство идеально тем, что примет тебя любым. Даже опустившимся и ничтожным. Вы как считаете, стипендиат?
– Я?.. – резко отвлекаюсь от нутра итальяшки. О чем он вообще? Какое мне дело до святош? Мне бы одного сатаниста придушить и ладно.
– Да, ведь вы сейчас представляете самый большой слой общества, – улыбается Сальдоре. – Наш неидеальный мир наполнен простолюдинами, именно они сталкиваются с болезнями, произволом аристократов, бедностью.
– Судя по вашему костюму, с последним вы не понаслышке знакомы, – лыбится Лукино.
Сдерживаю злость. Спокойствие, Тём, уделай итальяшек на их же поприще. Тебе ни фига не известно про тонкости религий, верно, но твоего огромного опыта больше ни у кого нет. О силе воли и вере в себя ты знаешь всё.
– Судя по тому, как вы описываете христианство, это, правда, идеальная религия, – говорю, глядя на Сальдоре, который до ушей улыбается, но легкую победу ему не даю. – Точнее было бы в мире без войн. В мире, которого не существует и никогда не будет существовать.
– Поясните, – мрачнеет Сальдоре.
– Сварог требует от нас запредельных усилий – это верно. Но не по прихоти. Просто таков мир – им правит сила. Если сегодня мы все опустим руки, перестанем рвать жилы, тренироваться, потому что бог сказал, что любит нас любыми, то завтра нас не станет – останутся лишь головы, торчащие на кольях. Это мир войн, кровопролития, подчинения. Мир силы и жесткости. И нам нужны столь же жестокие боги, чтобы пинали нас под ленивые жо… кхм… спины в смысле.
