Но последний успел меня засечь. Как раз отвернулся от ветра, чтобы зажечь сигарету – и тут я перед ним стою, шкет в джинсах и футболке с эмблемой «СтарТрека». Неловкая пауза.
Затем налетчик орет на итальянском:
– Allarme rosso!
Бью ему в трахею – но поздно, доспех уже надет. Уронив «калаш», противник лишь отлетает на два метра. Пускаю вдогонку паутину. Трассирующие в ночи, словно трещины на эскимо, нити оплетают руки летуна. Резким рывком притягивают его обратно – и встречаю «толчками» в живот и подбородок. Доспех слетает сразу – сам даже удивился. Недолго думая, сворачиваю малому шею и подбираю «калаш». Против такого Дедпула, как я или Шприц, – в самый раз.
Уже не скрываясь, иду в производственный корпус. Не зря же именно его охраняли.
Внутри пыльного цеха меня встречают двое. Шприц и итальянец. Бледный и смуглый. Мел и уголь. Камерон Диас и Пи Дидди… Короче, куча ассоциаций не к месту в голове проносится.
О полной противоположности этих двоих кричит не только внешность, но и позы. Итальянец напряжен, ноги на ширине плеч, кулаки сжаты, подняты к лицу, на котором безмерное удивление:
– Какой-то пацан разделал всех моих людей?..
– Как селедку без костей, – оскаливаюсь я, поднимая «калаш».
Шприц, наоборот, в расслабленной позе крутит в руке нож.
– Ты пришел поиграть в «Покойника»? – счастливо улыбается он.
Ох, Шприц, Шприц, кто же тебя в этом мире так сильно ронял в детстве?
В Страшном мире он был другим. Любящий брат, преданный друг, защитник человечества. Таким я его и запомню. А эту опечатку природы замажу красными чернилами и выкину из головы.
– Братик? – тихо доносится из-за загаженной мусором и пылью конвейерной ленты.
По кругу обходя двоих контрастных противников, заглядываю за роликоопору. Сестренка и Белоснежка лежат на полу, обнявшись. Только Лена смотрит мне в глаза и улыбается. Голова Светы повернута в другую сторону. Золотые глаза смотрят невидяще в стальную балку, торчащую перед ее носом.
Сердце мое взрывается кровавым конфетти. Опоздал. Слишком долго шел.
– Артем, – зовет Белоснежка. – Ты, правда, здесь?
– Правда, – с трудом не пускаю в голос рычащие ноты. Для Светы сейчас восприятие всего мира идет через звуки. Мой голос должен быть твердым и спокойным, внушать чувство надежности, а не страха. – Сейчас я вернусь. Это не займет много времени. Сестренка, закрой глаза, – смотрю теперь на Лену.
Малышка послушно захлопывает заплаканные глазки.
Отворачиваюсь и стремительным шагом иду к врагам. Пора этому плохому дню закончиться.
Поднимаю прицел «калаша» к лицу.
– Игра начинается, Шприц.
Снимаю предохранитель, нажимаю спусковой крючок. Автомат выдает в плечо ритмичные толчки отдачи.
Грохот выстрелов заполняет цех. Но словно чья-то рука сносит три пули с прямой траектории и вздергивает в потолок, где свинец рикошетит от стального ригеля и уносится в глубину цеха.
Как ни в чем не бывало Шприц всё так же стоит и играет с ножиком.
– Оу, мы уже начали играть? – поднимает он на меня взгляд.
Отвод, значит. Хороший фрактал, очень полезный против неодушевленных снарядов. Мои лески тоже бесполезны. Только кулаки, только собственные руки, ну и другие части тела, все время находящиеся под контролем бойца, могут достать бледную физиономию Шприца.
Отбрасываю автомат в сторону. Конечно, неплохо бы в итальяшку пострелять. Но рикошет от его доспеха может задеть девочек. Поэтому действуем, как всегда. Старый добрый мордобой.
Судя по утонченной циркуляции, итальяшка – Кмет. Его и атакую первым. Из моих пальцев выстреливают четыре нити и скручивают макаронника по рукам и ногам. Удивления на его горбоносом лице становится еще больше.
– Пацан к тому же еще и Кмет? – дергается он, пытаясь сбросить лески.
– Нет, он – мой собрат, – ухмыляется Шприц.
– Кто?..
Я налетаю на макаронника и хуком справа отправляю в воздушный кувырок через себя. Ай, костяшки саднит. Быстро машу кистью, сбрасывая остатки боли. Пока разбитые кости сращиваются, Шприц пытается пырнуть меня.
– Так нечестно! Играй со мной!
Упреждаю его – наношу короткий удар ладонью по его летящей руке, между запястьем и предплечьем. Лучевая кость Шприца с хрустом переламывается, нож валится из обмякших пальцев.
Шприц даже не морщится – по спокойным глазам видно, что привык ломаться и вновь собираться. И тактика боя у него уже давно выработана: сразу же отступает, дожидаясь, когда кость срастется.
Я и не настаиваю – бросаюсь на Кмета. Главное, его быстрее вырубить, чтобы спину фаерболом не огрел. Тот уже оклемался и нацеливает на меня ладонь. Пускает желтую струю. В смысле из желтого песка.
Ловкость Мурки в помощь. Ухожу в сторону. Итальяшка оказывается многозарядным – песочные столбы летят в меня один за другим. Я, как дворовый кот на проезжей части, лавирую между снарядами, по спирали приближаясь к макароннику. Если завалит тонной песка – накинутся сразу оба и в порошок сотрут.
Тридцать шагов до макаронника, двадцать пять, двадцать…
За десять шагов стреляю нитями и сбиваю Кмету прицел прямо перед выстрелом. Песочная волна расквашивает потолок, корежа металл и дерево. Ускоряю шаг, резкий отскок вбок и «толчок» в подбородок. Еще один в тело. Махая руками, итальяшка заваливается назад. Тут же подшаг, подножка, толчок – не фрактальный, обычный. Пока он валится, захватываю правую руку выше локтя. Чтобы был полный контроль над рукой, использую захват большого пальца у запястья. Я оказываюсь сзади, мы падаем на пол.
Поднявшаяся пыль скрипит на деснах. Поверх затылка Кмета вижу, как к нам со всех ног мчится Шприц. Все еще не наигрался, бедняга.
С двумя сразу не сдюжить, поэтому резко переношу захват у локтя еще выше, чтобы трицепс Кмета оказался у меня под мышкой. Обездвиженный, прижатый лицом к полу, он пытается достать меня песком, но блокирую стреляющее запястье, прижимая к бедру ноги. Желтая волна уносится мимо.
Одной рукой быстро сыплю ему «толчки» в затылок. Тем временем Шприц уже близко. Мы действуем в одном ритме. Он делает шаг, я – «толчок». Шаг – «толчок». Шаг – «толчок».
Доспех итальяшки не выдерживает раньше. От облегчения я опять перебарщиваю с ударом в скулу. Блин, теперь безопасники Бородовых не смогут опознать его лицо.
Ладно, один готов. Теперь самый интересный экземпляр.
Вскакиваю, но Шприц уже оказывается слишком близко, чтобы хорошенько ему врезать. Ухмыляясь, безумец обхватывает меня руками, крепко сжимает.
– Попался!
– Лучше бы ты обнимал горящую избу, – принимаю схватку.
Откидываю голову назад и резко дергаю обратно, расквасив при этом Шприцу аристократический нос. Хрящ сразу регенерирует. Я снова разбиваю его. И снова.
