– А-а-а! – орет Шприц, руки его чуть отпускают меня. Нос ему не часто ломали, раз так надрывается. А рот?
Проламываю лбом челюсть – и он окончательно выпускает меня. Ударом правой разбиваю ему скулу. Он падает как мешок с мукой.
– Хреновый из тебя Дедпул, – пинаю в локтевой сгиб.
Рука ломается и провисает как плеть.
– Игра идет на славу, – усмехается Шприц разбитым ртом.
Затыкаю его, взяв за голову и долбанув о бетон. Шприц орет, и я продолжаю молотить его череп об пол. Будто дятел долбит: тук, тук, тук. Затем к этим звукам присоединяется и хруст ломающихся костей.
На миг я застываю. Мимолетное сомнение охватывает меня. Неужели я убью этого беловолосого парня. Это же Шприц! Мой друг! Это он заключил со мной контракт Морзаса в Страшном мире. Это он спас лагерь беженцев от газа василиусов. Спас ценой своей жизни. А я снова убью его?
Но по-другому Белоснежку не спасти. Контракт будет сосать жизненные соки из Светы, пока брат или сестра не умрет.
Мне остается лишь попрощаться с давно умершим другом.
– Ты и мне был почти братом, – говорю те слова, которые так и не сказал в Страшном мире. – Надеюсь, в следующей жизни мне уже не придется убивать тебя.
Единственный, кто заключил сделку с дьяволом, – сам Шприц.
Ребром ладони я разрубаю Глебу шейные позвонки. Словно гильотиной. Силой удара отломанная голова откатывается в сторону от разорванной шеи.
Выпущенные фракталы сразу пронзают мое астральное тело. Я опрокидываюсь на пол, пережидаю боль обретения новой силы.
Кто-то из демоников сказал, что души демонов не успокоятся, пока не соберутся в одном владельце, и он своей мощью не перевесит весь остальной мир. Глупость это, по-моему.
Наконец онемение тела проходит, кряхтя, поднимаюсь.
Когда подхожу к конвейерной ленте, Лена все еще сидит с закрытыми глазами.
– Открывай глазки, сестренка, – говорю притворно бодрым голосом – больше для ушей Светы.
– Братик! – пищит Лена, хлопая ресницами. – Я знала, что ты меня спасешь!
– Артем, – оборачивается на звук Белоснежка. – Где брат и бандиты?
– Все ушли, Света. Все ушли.
В мир иной.
Девушка прикусывает губу, слезы блестят на ее пустых глазах, но она выдерживает боль и не плачет.
Сначала развязываю веревки на руках Лены. Затем срываю цепи с запястий Белоснежки.
Потирая кисти, Света опускает голову.
– Мой брат… он ослепил меня… Но Глеб не всегда был плохим. Часто в детстве он забирал у меня игрушку, а на следующий день возвращал. Может быть, и мои глаза он вернул бы.
– Уже… – говорю. – Он уже вернул тебе их. Через день-два ты снова будешь видеть.
Контракт Морзаса разорван, значит, отток жизненной силы Светы прервался. Восстановление внутренних органов произойдет со временем.
Света больше не сдерживается. Кристальночистые слезы стекают по бледному лицу. Я прижимаю ее голову к своему плечу и глажу по серебряным волосам.
– Спасибо, – плачет она. – Спасибо, Артем, что… уговорил его.
– Твой брат сам хотел этого в душе, – вру, и Белоснежка, понимая, что я вру, еще сильнее вжимается мокрым лицом мне в шею. Сейчас ей нужна именно эта ложь.
– Спасибо!
– Позволь взять тебя на руки – так мы быстрее выйдем отсюда.
– Да, делай, что нужно.
– Подогни ноги.
Она слушается. Беру Белоснежку под бедра и за спину, поднимаю. Замечаю, что юбка задралась и трусики видно, – поправляю подол. Света ощущает мои пальцы на бедре, вздрагивает, но ничего не говорит. Только руками обвивает мою шею крепко-крепко.
– Снова как невесту, – вдруг шепчет она.
– Что?
– Нет, ничего, – тут же отводит Света слепой взгляд.
А я усмехаюсь, тоже вспомнив шутку Олега, когда нес с полигона подвернувшую ногу Белоснежку.
– Так, Лена, головой по сторонам не крутим, – еще не хватало, чтоб сестренка увидела трупешники. – Иди прямо к дверям, понятно?
– Хорошо, братик.
– Шагом марш!
