Увы, в данном плане было одно узкое место. А именно: тэми и часть её свиты подобное изменение намерений своего вожака просто не поняли бы. Разумеется, сама Солнцеликая и Духами Хранимая в данном случае особой помехой не являлась, скорее даже, наоборот, Раминаганива становилась частью предстоящей сделки двух достойных мужей.
Огорегую и самому ничто не мешало сделать малолетнюю претендентку на трон своей женой. Но предводителю кучки изгнанников, лишённых регойской кормушки при дворе тиблу-таки, это мало что давало. Зато правителю большой и практически неподконтрольной центру области супруга из рода Пилапи Великого не помешает. В крайнем случае, если Кивамуй всё же дотянется до нашей глуши, тэми может послужить разменной монетой для торга вокруг статуса Бонхо и самого Ратикуитаки. В общем, всё логично, цинично, практично.
Проблемой было чересчур серьёзное отношение части регоев из свиты Раминаганивы к слову, данному её отцу. И вот здесь-то и я подмастил парочке интриганов своим выступлением на совете. Самый Главный Босс уже успел за два года привыкнуть к несколько необычной манере разговора и непонятным оборотам и словечкам, срывающимся то и дело с моих губ, но для гостей с запада это всё должно звучать как некое чародейство и заклинания. А поняли они только то, что я категорически против их намерения посадить на трон Пеу юную тэми. Ничего удивительного, что Ратикуи сумел убедить текокцев, что Сонаваралинга заколдовал путь на запад для всех, кто желает привести к власти Солнцеликую и Духами Хранимую.
Теперь же мой босс желает утрясти возникшее между нами недоразумение: Сонаваралинга отлично справился со своей задачей, и таки спешит заверить своего подчинённого, меня то есть, что, несмотря на ходящие по Хау-По слухи, я вовсе не впал в немилость, хотя для приличия придётся немного поломать комедию с моей опалой. Но пусть Ралинга-сонай не боится, Ратикуитаки по-прежнему высоко ценит его, ибо нашим регоям понадобится много металлического оружия, если дело дойдёт, да не допустят духи, до открытого противостояния с Кивамуем.
В прежней жизни мимика моя была не очень выразительна. Таковой она осталась и здесь. Так что, надеюсь, желание свернуть высокопоставленному собеседнику шею не слишком явственно читалось у меня на лице. Дружелюбия я сейчас не излучал, это понятно. Но босс наш и сам должен догадываться, как себя может чувствовать человек, которому только что объяснили, что его использовали втёмную.
Лишь бы хоть что-нибудь сказать, я выразил нашему Самому Главному Боссу озабоченность насчёт чересчур юного возраста его будущей шестой жены. В ответ Ратикуитаки прошёлся по моему увлечению, как он выразился, «старухами».
Вообще Пеу можно было бы счесть раем для педофилов: насколько я успел понять, никаких ограничений в данном плане не существовало – в отличие от табу на секс между близкими родственниками.
Хотя замуж туземок отдавали обычно лет в 12–13–14, связано это было только с тем, что жёны у папуасов выполняли кучу работы по дому и поэтому должны знать все премудрости по ведению домашнего хозяйства. Но секс до брака у жителей Пеу был скорее нормой, нежели исключением. И здесь ограничением могла выступать только разница в габаритах между потенциальными половыми партнёрами и проистекающая из этого возможность причинения травм, могущих повлечь тяжкий вред здоровью или смерть. Местный аналог УК, например, признавал за родственниками девочки, умершей или серьёзно пострадавшей в результате «вхождения в неё мужского уда», право прирезать владельца этого самого «уда». Впрочем, если явные насильники у окружающих сочувствия не вызывают и родня жертвы может прикончить их под всеобщее одобрение, то вокруг таких вот не рассчитавших разницы в размерах зачастую кипят страсти: кто-то их защищает, кто-то, наоборот, поддерживает жаждущих крови родственников пострадавшей.
Я же, привыкший, что «за совращение несовершеннолетних» – это статья, а не тост, неосознанно останавливал свой выбор на туземках, чей возраст приближался к совершеннолетнему. Несколько лет назад, когда Алка оказалась со мной в одной постели, мне по первости как-то не по себе было – ведь ей не больше пятнадцати. За прошедшее с той поры время я как-то научился смотреть на отношения между полами проще, да и действовать теперь предпочитал в соответствии с туземными представлениями. Тем более с точки зрения эстетики и сексуальной привлекательности местных скво в ряды педофилов мог бы перейти даже закоренелый любитель опытных дам в возрасте: попробуйте представить, как выглядят годам к двадцати пяти папуаски, чуть ли не ежегодно рожающие с двенадцати лет. Причём моя первая туземная подруга, потерявшая способность к деторождению в результате единственной неудачной беременности (такой вывод напрашивался из её рассказов о непродолжительном замужестве и выкидыше), на фоне своих сверстниц выглядела просто фотомоделью.
Перебравшись на ПМЖ в Хау-По, я в отношении противоположного пола придерживался золотой середины: то есть особы младше восемнадцати с уже более-менее сформировавшимися формами теперь воспринимались мной как полноценные и даже стандартные сексуальные объекты, но совсем уж малолеток тащить в свою постель по-прежнему не решался. Выбор, в результате, несмотря на приличные размеры столицы Бонхо, был не велик: в основном молодые вдовы да девки-перестарки. Ничего удивительного, что за мной постепенно закрепилась репутация извращенца, чурающегося женщин самого сочного возраста.
Вот сейчас Ратикуитаки и веселился по поводу странных сексуальных пристрастий Ралинги-соная. А мне оставалось только смеяться вместе с ним. Свита босса, до этого поглядывающая на нас настороженно, видя, что разговор между вождём и опальным, как думали окружающие, колдуном-полукровкой приобрёл столь непринуждённый оборот, расслабилась. В общем, все довольны. Или делают вид, что довольны. Я уж точно особой радости не испытываю.
Проводив высокого гостя и оставшись один, я задумался.
Идею намотать кишки своего непосредственного начальника на одно из подходящих для этой цели изделий медеплавильной мастерской забраковываю сразу: не такой уж ваш покорный слуга и крутой боец, чтобы справиться с таки, попутно перекрошив пару десятков окружающих его головорезов. По правде, я стопроцентно с позором проиграю нашему боссу и в одиночном поединке. Несмотря на уроки деда Темануя и Боре по обращению с боевой дубинкой, копьём, кинжалом и топором, а также периодические тренировки и учебные спарринги с сонайскими родственниками и регоями в Хау-По, мои способности как бойца остаются весьма посредственными. Нет, в драке-то с необученной деревенщиной я могу за себя постоять, но практически любой из свиты Ратикуитаки прикончит меня без особого труда.
Да и вообще Олег Куверзин не очень обидчивый человек. Просто досада, что я оказался полным лохом в интригах каких-то папуасов, стала спусковым крючком, запустившим ход моих мыслей в новом направлении.
Странно, конечно: о том, что где-то на другом конце этого мира имеется вполне цивилизованное общество, мне известно уже дней пять, но только от обиды на босса, вызвавшей жуткое желание свалить подальше от Бонхо, я задумался о возможности добраться до благословенных мест, где есть обыкновенное мыло, нормальные бритвы вместо заточенных обломков ракушек, обеспечивающих бритьё с частичным снятием кожи, ботинки, а не плетённые из лиан тапочки и многие другие вещи, которых не замечаешь, пока их не лишишься.
