Бо́льшая часть вождей нашего альянса нашлась на площади возле дома таки, ныне покойного: над телом Ратикуи хлопотали жёны и прочие родственницы. Рядом с ним лежали небрежно брошенные трупы его погибших регоев. Несколько уцелевших их товарищей потерянно торчали рядом. Победители на них особого внимания не обращали – ценного имущества побеждённых лишили ещё до нашего появления, по крайней мере, я заметил несколько ножей и топоров моей работы у воинов из сопровождения вождей союзников, а убивать выживших посчитали ненужным.
Наше появление вызвало некоторую перемену в поведении присутствующих: победители как-то затихли, прекратив довольно бурное обсуждение, остатки же свиты погибшего таки, наоборот, слегка оживились, увидев среди новоприбывших знакомые лица и даже пару своих бывших сослуживцев.
В итоге за вторую половину дня исторической битвы я успел кооптировать в ряды «ипану макаки» пятерых регоев, оставшихся без начальства, и получить информацию о ещё троих раненых, которых новички обещали привести, как только те оправятся от ран; поучаствовать в обсуждении кандидатуры нового таки (об этом как раз и спорили вожаки, замолкнув при нашем появлении) и похоронного пиршества по таки усопшему. Кроме того, я заглянул в брошенную мной мастерскую и навестил своих столичных знакомых, чтобы удостовериться, всё ли у них в порядке на фоне небольшой гражданской войнушки…
Состоявшийся вечером пир, в котором удачно совместили тризну по погибшему Самому Главному Боссу и обмывание победы, прошёл, в общем-то, мирно: даже споры о кандидатуре нового правителя Бонхо не перешли во всеобщую драку, как того опасались многие. Наверное, не в последнюю очередь благодаря тому, что «пану олени», то есть ваш покорный слуга, как я уже говорил, брезговал пить местное пойло из-за технологии его приготовления, а глядя на меня, к хмельному не стали прикладываться и остальные «макаки». А трёх десятков трезвых мужиков вполне хватало для растаскивания в разные стороны пьяных забияк.
В итоге все согласились со мной обсудить вопрос о власти в стране на трезвую голову и окончательно переключились на разговоры о сегодняшнем сражении. Здесь я с удивлением узнал о решающем вкладе нашего отряда в победу: оказывается, непобедимость строя моих «макак» вызвала панику среди тех, кто противостоял нашему правому флангу, и они обратились в бегство, попутно увлекая за собой центр своего построения, а бьющихся с нашим левым крылом уже задавили массой.
На место ночлега в пустующую медеплавильную мастерскую «ипану макаки» под моим руководством прошествовали строем – лишний раз произвести впечатление никогда не помешает.
И уже в нашем лагере мне пришлось выслушать от Такумала и Вахаку много чего в свой адрес. Получается, мы упустили прекрасную возможность кардинально изменить расстановку сил в Бонхо. Надо для этого было всего-навсего позволить подвыпившим союзничкам выяснять отношения вплоть до применения оружия, а потом вмешаться на нужной стороне. Сперва я хотел было признать правоту своих заместителей. Но из опасений за свой авторитет принялся закидывать их вопросами насчёт того, как повернулось бы всё, в случае предложенного Такумалом варианта. И очень быстро выяснилось, что моё чистоплюйство, слабое знакомство с подробностями политических раскладов в нашей части острова Пеу и незнание принятых у опытных вояк-регоев потайных сигналов сыграли сугубо положительную роль.
В конце концов бонхоец согласился со мной, что если бы наш отряд в союзе с Панхи и береговыми сонаями перебил регоев из нижнего и верхнего Бонхо, поддерживающих двух «не наших» претендентов на должность таки, то в итоге мы остались бы в одиночку перед вождём Такаму. И дальнейшая наша судьба укладывается в весьма ограниченный набор вариантов: либо нас всех оптом вместе с юной тэми сдают Кивамую, либо верхушку только что возникшего братства «ипану макаки» вырезают при первом удобном случае, а рядовых бойцов кооптируют в личную дружину Панхи. Кроме этого выяснилось, что участие в резне на чьей-либо стороне из числа победителей неизбежно раскололо бы наш отряд: ибо публика в нём подобралась так удачно, что присутствовали выходцы из всех концов Бонхо, чьё население поддерживало разных претендентов на вакансию Главного Босса. Ну а напоследок выяснилось, что Такумал с Вахаку сами не представляли, кто же из троих баллотирующихся на должность таки «наш».
Так что я в очередной раз продемонстрировал подчинённым величайшую мудрость, которую черпаю напрямую от духов. На сём день, насыщенный всякими разными событиями, завершился, и мои «барану», «тупису», «питарасу» и «олени» быстро заснули, оглашая окрестности дружным, хотя и нестройным храпом. Мне же, увы, не спалось.
Во что я вляпался, до меня начало доходить только сейчас. И в роли помощника гончара в Бон-Хо, и в роли министра металлургии при Ратикуитаки жизнь моя протекала вполне спокойно и предсказуемо. Теперь же в качестве предводителя стихийным образом возникшего воинского братства я оказался в положении щенка, брошенного в бурные речные воды: без понимания всех тонкостей внутренней и внешней политики, без каких-либо планов на будущее, без серьёзных связей среди вождей, старейшин и регоев Бонхо. И любое моё неосторожное действие приведёт меня к гибели. Если же сидеть и ничего не предпринимать, то тоже сожрут.
Хотя, с другой стороны, не всё так уж и плохо. Во-первых, «макаки» вполне преданы мне лично, а пёстрый состав отряда делает маловероятным его вырезание сторонниками одной из трёх образовавшихся партий, в каждой из которых есть родственники моих бойцов. Во-вторых, наличие под моим началом людей со всей области – прекрасный способ налаживания горизонтальных связей. В-третьих, «ипану макаки» – не просто воинское сообщество, а настоящий рыцарский орден Девы Раминаганивы, что прибавляет веса и его руководителю. В-четвёртых, у меня есть родственники в Старом Сонаве, к которым в случае чего можно обратиться за помощью.
Но с третьей стороны, есть ещё Кивамуй, от которого многие не прочь откупиться головой покровительницы нашего славного братства.
Мысли мои крутились дальше. И чем больше думалось, тем к более странным выводам я приходил. Сейчас, будучи неопытным в местных делах, без опоры внутри области, рассчитывая только на небольшую кучку сторонников, мне следует всеми силами противоборствовать появлению в Бонхо сильной власти, которой Сонаваралинга со своими «макаками» на один зуб. Но отсутствие сильной власти опасно, поскольку в любой момент следует ожидать появления погони за Раминаганивой с запада. И, явись сюда хотя бы пара сотен воинов Кивамуя, все эти местные вожди, между которыми я собираюсь лавировать, разбегутся или вообще принесут ему тэми на блюдечке с голубой каёмочкой (учитывая некоторые проявления ритуального каннибализма у обитателей Пеу, это может случиться и в прямом смысле слова).
Следовательно, нужно, ни много ни мало, расправиться с нынешним типулу-таки и посадить на его место Солнцеликую и Духами Хранимую. И самому при этом стать её главным советником и держаться за место руками и ногами. Ничего себе, занесло меня.
Ладно, не будем о глобальном. Подумаем лучше, что нужно, чтобы некий Сонаваралинга занял максимально высокое положение в бонхойской иерархии, раз путь обратно в металлурги ему закрыт. На должность таки в ближайшей перспективе меня вряд ли позовут, но стать верной опорой тому, кто станет новым правителем области, это можно и нужно. А для этого требуются две вещи: военная сила и обожание народа.
