Что это за место такое удобное для противника и неудобное для нас? Надо посмотреть. В компании с Рамикуитаки и кучей вождей рангом поменьше с телохранителями топаю в сторону вражеского расположения. Для подстраховки сопровождает нас полусотня «макак». Часа через полтора или два притопали…
Да, позиция действительно выгодна для обороны: путь, ведущий к Тенуку, проходил здесь через вершину большого холма. Верхнюю часть его сейчас занимал лагерь Кивамуя. Правый склон довольно круто уходит к какому-то водоёму с заболоченными берегами, слева тянутся, насколько хватает глаз, поля, пересечённые многочисленными ирригационными канавами и канавками. Причём самый пологий склон из трёх, видимых мне, тот, по которому идёт тропа. Подъём на самом деле не очень крутой. Но в бою этого вполне может хватить, чтобы обеспечить перевес в пользу стоящих на холме: нам-то предстоит тащиться несколько сот метров, пока они будут ждать наверху.
Обход врага с тыла, по словам Рамикуитаки и Вахаку, вполне возможен, если потратить на это полдня или чуть больше. Вот только совершать подобные манёвры не с местными папуасами и их вождями, которые больше думают о собственном престиже и посрамлении соседа-соперника, нежели о победе над врагом общими согласованными усилиями. Да и способность туземцев к координации действий оставляет желать лучшего: попробуй с имеющими самое приблизительное представление о счёте времени дикарями составить выполнимый план атаки противника с разных позиций, которые нужно занять после нескольких часов марша. Так что придётся вновь отдуваться моей гвардии.
Я начал рассматривать холм и вражеский лагерь на нём с точки зрения предстоящей атаки. Солнце, бьющее почти прямо в глаза, здорово мешало этому. А ведь завтра с утра оно будет, наоборот, слепить противника. Несколько фраз между мной, Длинным, Вахаку и Кано – и диспозиция завтрашнего сражения вчерне готова.
Когда вернулись на место стоянки нашей армии, где вовсю уже кипела работа по обустройству лагеря, я обратился к ласунгскому таки, уловив момент, когда поблизости от него не было никого, кроме Толувару, выполнявшего при Рамикуи функцию штатного шамана:
– Если завтра утром наше войско нападёт на войско Кивамуя, то солнце будет слепить вражеским воинам глаза. Если, конечно, будет ясно.
– Завтра не должно быть дождя или туч, – уверенно сказал Толувару. – Слышишь, как конури раскричались.
Действительно, сегодня весь день в кустах довольно противно орали какие-то птицы.
– Тогда мы можем завтра с первыми лучами солнца атаковать холм с войском Кивамуя. Главный удар нанесут «пану макаки». Но впереди нужно будет пустить небольшой отряд, который начнёт бой, чтобы враги уже почувствовали усталость, когда до них доберутся «пану макаки». Этот передовой отряд может сразу отступить, как только «макаки» вступят в сражение, или же продолжить помогать нам.
– Какой воин отступит добровольно? – хмыкнул наш главнокомандующий. – Так что будут помогать твоему отряду, Сонаваралинга. Ты неплохо придумал с солнцем. Я согласен со всем, тобой сказанным. Так и поступим завтра.
– Какой отряд ты пошлёшь передовым?
– Своего младшего брата Тономуя, – ответил таки. – Я дам ему сотню лучших воинов Хопо-Ласу. Лучших после моих регоев, конечно. Но также вперёд пойдут ещё две сотни воинов-ласунгцев справа и слева от твоего отряда, сонай, – внёс свою корректировку правитель Ласунга.
– В таком случае предлагаю поднять завтра наших воинов, когда небо на востоке лишь начнёт светлеть. Тогда мы сумеем добраться до места сражения и построиться, как раз когда солнце только-только взойдёт и будет сильнее всего мешать врагам.
– Хорошо, – согласился Рамикуитаки.
Тут же вечером он, собрав вождей отрядов, объявил свой гениальный план: атаковать врагов поутру, чтобы солнце их слепило, а в качестве основной ударной силы использовать отряд Сонаваралинги. Соответственно, выступление нашей армии на исходные боевые позиции назначается рано утром. Так что сегодня всему войску следует заснуть пораньше, чтобы проснуться, едва приблизится рассвет, и быть готовыми к бою с первыми лучами солнца…
Увы, любой хороший план всегда летит в тартарары, стоит только приступить к его реализации. Для начала, хотя пробуждение нашего воинства состоялось в соответствии с намеченным графиком, выступление его с места ночлега затянулось минимум на час дольше, чем я рассчитывал. Мои «макаки» и приравненные к ним готовы были, конечно, вовремя, но из остальных только сонаи под командой Сопу и такамцы Хоропе собрались практически одновременно с нами. Не очень от них отстали ласунгцы, подчинявшиеся непосредственно нашему главнокомандующему, и большая часть бонхойцев. Что до всей прочей публики, то они раскачивались крайне медленно.
Наконец после короткого, но бурного совещания, с участием вашего покорного слуги, Рамикуитаки с приближёнными, а также Вахаку, Длинного, Сопу и Хоропе, на котором в основном недобрыми словами поминали родителей, произведших на белый свет таких недоделков, какими является большинство нашего войска, решили, что «макаки» и уже готовые выступить бонхойцы и половина людей ласунгского таки начинают движение к месту предстоящей битвы. Главнокомандующий же организует подход остальных.
Хотя авангард под моим командованием добрался до проклятого холма и не с первыми лучами, как планировалось, но всё же солнце по-прежнему благоприятствовало нам. Однако, пока передохнули с дороги, дождясь основной части войска, пока развернулись и построились в боевые порядки, светило успело порядком уползти к югу, грозя через совсем короткий промежуток времени оставить нас без своей помощи.
Оставалось только всё же следовать нарушенному плану, пробуя воспользоваться последним отрезком времени, в который солнце ещё работало на нас. И я, повинуясь властному распоряжению ласунгского таки: «Сонаваралинга, веди своих воинов в бой!», крикнул, срывая пересохшее от волнения горло:
– «Пану макаки»! Вперёд!!!
Наш строй прошёл добрую половину длинного тяжёлого подъёма. Бегущие впереди воины под началом Тономуя должны уже вступить в бой с передними рядами противника. Но вместо этого они почему-то вдруг начали путаться у нас под ногами. Что происходит-то?! Мои «макаки», подчиняясь приказам командиров-«олений» и полусотников, довольно бесцеремонно гнали их с дороги. Что происходит дальше с ни с того ни с сего обратившимися в бегство воинами, мало волновало. Потому как… Что-то заколотило по нашим рядам, ударяясь о щиты и вонзаясь в незащищённые части тел. Заорали раненые. Один из этих предметов застрял между веток, из которых был сплетён щит идущего слева от меня бойца. Я невольно скосил глаза в ту сторону: стрела, обыкновенная стрела, не очень прямое древко, наконечника не видно – полностью прошёл дальше.
Откуда бьют?.. Ага, вон они, голубчики, прямо по курсу, в паре сотен шагов от нас. Причём стрелков этих совсем немного, десяток-другой. И слава богу: представляю, что тут натворила бы хотя бы сотня лучников. Откуда они завелись у Кивамуя, в общем-то, догадаться несложно, но сейчас не до размышлений.
