Но хватит на сегодня: что-то я успел утомиться за размышлениями. Так что отложим все дела и заботы до завтра…
Утро выдалось, как частенько бывает при переходе от условно сухого сезона к дождливому, пасмурным. С неба накрапывало, и опыт четырёх лет говорил, что после обеда эта лёгкая морось запросто может смениться настоящим ливнем. Но, несмотря на погоду, настроение у меня было приподнятое. Да и почему бы не радоваться жизни: болезнь, по всей видимости, прошла без следа, а я нахожусь в порту, из которого открывается путь к цивилизации.
Дел, конечно, на этом пути предстояло много. Для начала – разобраться с внешней торговлей и распределением доходов от неё. Хотя ни в прошлой, ни в нынешней жизни душа никогда не лежала к купле-продаже, без этого не обойтись, ибо это единственный источник местной свободно конвертируемой валюты. То есть, конечно, те туземные ракушки, за которыми к берегам плавают вохейские торговцы, тоже вполне деньги, принимаемые к оплате повсюду, но, увы, слишком мелкие. По словам Сектанта и Баклана, раковины использовались для покупки одной-двух голов мелкого скота, домашней птицы, пары мешков зерна или порции дешёвой еды у уличного торговца. Уже для приобретения используемых в качестве тягловой силы цхвитукхов, более-менее крупных или сложных ремесленных изделий, а также выплаты податей государству или «сильным мужам» в ход шли, если нельзя было обойтись без монеты, полоски меди, серебра или золота, обычно определённого в каждой стране формата. А путешествие через полмира по финансовым затратам эквивалентно очень серьёзной покупке. Вопрос только – какой именно. И потянет ли губернатор целой провинции в варварской периферийной стране подобные расходы.
Первым делом я вознамерился сегодня пройтись по Мар-Хону, дабы составить представление о том, с помощью чего или кого я буду сколачивать первоначальный капитал.
Завтракал впервые за последние дни не в одиночку, а в компании Ванимуя, Длинного, Кано и Гоку и ещё десятка удостоившихся этой чести бойцов. Насытившись вчерашней кашей из коя и поблагодарив Таниу (чем вызвал недоумение сотрапезников, не очень сильное – они уже привыкли к экстравагантным выходкам «пану олени»), произношу:
– Духи сказали, что сегодня самое время мне пройти по Мар-Хону, осмотреть его и показаться людям, его населяющим. Пойдём прямо сейчас, пока дождь не очень сильный.
– Дождь, наверное, только к вечеру усилится, – ответил Ванимуй. – А из уважаемых людей Мар-Хона дома сейчас не все. Большинство из них сажают баки на своих полях. И вернутся только, когда солнце станет падать в море.
– Ничего, мы пока просто походим и посмотрим, а ты, храбрый и мудрый Ванимуй, будешь рассказывать, – успокаиваю местного регоя. – Это тебе, который живёт здесь давно, может показаться, что в Мар-Хоне нет ничего интересного. Я же видел селение только с этого холма.
– Хорошо, – согласился хонец.
Наша компания – я, Ванимуй, Длинный, Гоку и шестеро бойцов – начала спускаться по утоптанной тропинке. Сначала мы шли по относительно пологому склону, уходящему в противоположную от морского берега и основной части Мар-Хона сторону, причём тропа заворачивала налево, описывая широкую дугу и выводя на западный, обращённый к морю край. По мере удаления от вершины холма с хижинами и прочими сооружениями появлялась возможность оценить всю стратегическую выгодность положения моей резиденции. Почти плоский верх возвышался над окружающей местностью метров на двадцать–тридцать, причём с двух сторон – с запада и юга склоны были довольно крутыми, чуть ли не сорок пять градусов. А если ещё немного скопать, чтобы получилась вертикальная стенка хотя бы метра два-три высотой, да укрепить её брёвнами, камнем или кирпичом – то на этом направлении получаем при нынешней папуасской военной технике (точнее, её отсутствии) практически неприступную крепость. Да и с двух других сторон то же самое можно сделать: выровнять и расширить верхний участок тропы, а грунт оттуда перекидать вверх, чтобы тропа шла вдоль стенки. Масштаб работ, конечно, по туземным меркам, просто огромный, и потребуется куча медного инструмента. А начинать имеет смысл именно с пологих участков, как более уязвимых в случае нападения, да и дорога для повседневных нужд улучшится.
Опять что-то я размечтался. Какая, на хрен, фортификация. Мне об эмиграции думать надо и накоплении денежных средств для путешествия, а не об укреплении своего нынешнего обиталища. Хотя, с другой стороны, сбор денег с местного народонаселения может принять такие формы, что грамотно обустроенный кремль окажется нелишним.
Да и вообще сегодня у меня экскурсия. Как раз начались хижины. Ванимуй сказал:
– Это Нохоне.
– Что это такое – Нохоне? – уточнил я.
– Часть Мар-Хона, – пояснил наш гид. – Нохоне, Тонхоне, Новэу и Покохоне раньше были деревни, лежащие рядом. Некоторые старые предания говорят, что именно в этом месте лодки хонов и вэев впервые пристали к берегам Пеу.
– Если судить по названиям, три деревни были основаны хонами, а одна вэями? – полюбопытствовал я.
– Да, – ответил Ванимуй. – В Нохоне, Тонхоне и Покохоне и сейчас живут в основном хоны, а в Новэу вэи.
Мы немного прошли молча.
– Вон там святилище морского владыки Тобу-Нокоре, – неожиданно сказал хонец, указывая куда-то влево.
Все дружно повернули голову. Ничего впечатляющего не наблюдалось, просто утоптанная площадка с несколькими высокими столбами-идолами – самый большой, метров семь длиной, изображал хозяина капища, ещё с десяток изваяний поменьше обозначали духов из его свиты. У меня, в силу биографии, по мнению окружающих, особые отношения именно с повелителем морской стихии и его подручными. Пойти, что ли, продемонстрировать своё почтение к моему божественному покровителю. Ну его, ещё тратить время на всякое религиозное мракобесие – на обратном пути, если устану, зайду перед подъёмом в горку, побью поклоны.
– А почему место поклонения Владыке моря стоит так далеко от берега? – спросил Длинный.
– Именно на этом месте после большого шторма много лет назад нашли изображение Тобу-Нокоре, – ответил Ванимуй. – То самое, которое сейчас в центре святилища. Шаманам, общающимся с Владыкой моря, понадобилось совсем немного подправить его черты. Старого идола, как повелел шаманам сам Повелитель штормов и молний, закопали у основания нового. А его духов-подручных перенесли со старого места.
– Хорошо, на обратном пути мы зайдём туда, – оповестил я всех. – А сейчас веди нас на берег моря.
Наша компания прошагала ещё пару километров то между хижин, то вдоль вклинивающихся со стороны реки посадок корнеплодов… Да, широко строятся туземцы… Наконец добрались до места впадения Широкой Алуме в Хонский залив. Здесь и находился порт. Разумеется, портом в привычном мне смысле, с виденными в фильмах или на картинках причалами, стоящими вдоль них кораблями и подъёмными кранами, назвать это было нельзя – просто огромный участок широкого песчаного пляжа, на который вытаскивают для разгрузки и ремонта местные лодки и вохейские корабли. На самой реке имелись, впрочем, и небольшие мостки-причалы из брёвен, к которым при желании можно было пристать. Но там, как пояснил Ванимуй, коль ты чужак, необходимо платить владельцам – не деньгами, конечно, а частью улова рыбы или привозимого на обмен товара. Так что торговцы из-за моря или из других мест острова предпочитали разгружаться, вытягивая свои плавсредства на песок общего доступа. Тем более заодно можно осмотреть и при необходимости подремонтировать днище. И в отличие от открытого океанского берега волны в Хонском заливе даже в шторма не очень сильные, так что достаточно пристать к пляжу в прилив да протащить судно несколько десятков шагов вглубь суши, чтобы не бояться быть смытым в самый неподходящий момент обратно в море.
