Несмотря на непривычную для волков высоту, глава Судза держался с достоинством и сидел на ятагарасу, как влитой. У Ханэ закралось подозрение, что он смотрит на мир с воздуха далеко не впервые. Тот же наследник-волколюд цеплялся за птичью шею и украдкой смотрел то вниз, то по сторонам. Сопровождающий его юноша, наоборот, был необычайно дерзким: когда он отпустил вожжи и развёл руки в стороны, изображая крылья, у Ханэ дыхание перехватило. Словно дразня судьбу, юноша развернулся и сел на ворона боком.
— И как тебе это нравится? — послышался сбоку мягкий голос Казу.
— Не пойму, он дурак или проверяет нас?
Нири рассмеялся в ответ на сердитое карканье сопровождавшего его вранолюда.
— И то, и другое, — прошептал на ухо столичный ворон. Казу летел чуть выше, чтобы не задеть его крыльями, и Ханэ это не нравилось. Он молчал лишь потому, что сейчас было не место и не время для выяснения отношений. — Он верный воин, но слишком уж легко поддаётся своим чувствам.
Словно в подтверждение этому Нири свесился с ворона вниз головой, удерживаясь лишь ногами, замер в таком положении на несколько секунд, а затем без труда подтянулся обратно.
Кто бы сомневался, Шиёки решился повторить за ним. Поручив Арухе держать вожжи, воронёнок осторожно отпустил её и перевернулся вверх тормашками.
Ханэ едва слышно вздохнул. Он всё понимал, но повторять за кем-то столь опасные трюки, когда сам даже летать не умеешь — это даже не ребячество, это глупость. Девчонка из Судза, похоже, придерживалась того же мнения: крикнув Шиёки, чтобы держался покрепче, она протянула ему руку.
Шиёки только крикнул ей, чтобы сама держалась обеими руками, и зацепился за перья на шее. Пара мгновений — и он снова сел позади Арухи, красный и запыхавшийся, с улыбкой до ушей.
Судя по лицу Нири, волколюд принял немой вызов и теперь размышлял, что бы ещё такого сотворить. Додуматься до чего-то похлеще ему не дали: наследник Судза предупреждающе зарычал со своего ворона, и Нири сел на ятагарасу, как полагается. Ханэ решил, что Таруо он послушался лишь для вида, и верный он тоже только на людях. Среди волколюдов нередки случаи, когда вызов вожаку или его наследнику бросают как раз те, кто строит из себя покорных псов.
И сорока, которая держалась поодаль, наверняка из той же породы. Ханэ не верил, что птица с такой родословной служит главе Судза верой и правдой. Он поставил бы на то, что Йоко ведёт свою игру, оставаясь при этом в тени.
Весь оставшийся путь прошёл спокойно. Лишь когда ятагарасу пролетели лес, и внизу показались огни роскошного поместья, девчонка из Судза вскрикнула и спросила что-то вполголоса у Шиёки.
— Да, видишь ту гору? Вот под ней хорошо охотиться. М? Ты не будешь разве?.. А хочешь, вместе пойдём, я тебя нау…
— Так вас двоих и отпустили, — фыркнул со своего места Нири. — Ты, между прочим, будешь охотиться со мной.
Ханэ рывком развернулся к волколюду. Это в его планы не входило. В замешательстве вранолюд переглянулся с Казу, но тот словно ничего не слышал.
— Так надо или?..
— Да пусть его, — снисходительно обронил столичный ворон. — Делу не помешает.
— Правда?! — в голосе Шиёки был чистый восторг. Он хотел сказать ещё что-то, но воронёнку, похоже, не хватало слов, чтобы выразить всю радость. Поэтому он в порыве чувств стиснул в объятиях Аруху. Испуганно пискнув, девчонка попыталась отстраниться, но вовремя вспомнила, где находится.
Князь Судза и его сын одарили Нири такими взглядами, что сразу стало ясно: он с ними по поводу охоты не советовался. Ханэ мысленно поздравил себя с тем, что раскусил этого волчонка, и плавно спланировал к поместью следом за ятагарасу.
Коснувшись земли, он оглянулся на воронов, которые тащили крытую повозку с даром Судза. Ему до сих пор не верилось, что волколюды приволокли с собой кирина в знак перемирия. Слишком щедрый жест.
Гости спрыгивали с птиц один за другим. Ханэ невольно засмотрелся на волчиц: гибкие и сильные, словно ивы, они без посторонней помощи спустились на землю. Аруха улучила момент, скатилась со спины ворона цветастым клубочком и метнулась к старшим сёстрам так быстро, как могла, но Ханэ успел разглядеть сильно порозовевшие щёки.
— Эй, погоди!.. — Шиёки растерянно посмотрел ей вслед, глянул на Ханэ, словно спрашивая, что ему теперь делать.
“Твоя девчонка, ты и решай”, — мысленно усмехнулся Ханэ, пожимая плечами. Шиёки скорчил сердитую гримасу и, махнув на брата рукой, побежал к волчицам.
К залитой светом фонарей площадке спустилась последняя пара воронов, которая отвечала за повозку с кирином. Тяжело хлопая крыльями, они зависли на месте. Их лапы дрожали, но птицы не смели отпустить груз, пока тот не окажется на земле. Ханэ охватило нетерпение, хотя дар предназначался вовсе не ему.
Наконец крытая повозка коснулась мощёной камнем площадки. Следом приземлились ятагарасу. Они беспокойно оглядывались, раскрывая клювы, пока к воронам не проскользнул ответственный за них слуга. Едва он показался на глаза, птицы загалдели во всю глотку, а правый ворон требовательно толкнул слугу в грудь.
Ханэ очень хотелось заглянуть в повозку, чтобы наконец разглядеть кирина, о котором уже успел наслушаться по пути сюда. Увы, он не имел права подходить туда первым, а глава клана не торопился к добыче. Оставалось только сделать безучастный вид и любоваться чем-то более доступным.
Его внимание привлекла Йоко. В чёрном кимоно с вышитым белым подолом она выглядела одной из своих. Сорока неторопливо прохаживалась между волколюдами, и белые бусины в её волосах светились, как звёзды. Причёску держал высокий гребень, что выглядывал из-за тёмных прядей золотой полоской.
Повернувшись, сорока окинула Ханэ жгучим, как удар хлыста, взглядом. Он ответил ей тем же и улыбнулся.
Йоко свернула по мшистой дорожке к нему. Когда она приблизилась, Ханэ уловил запахи корицы и фруктов. Она остановилась рядом, ни слова не сказав, зато её губы изогнулись в такой многозначительной улыбке, что у него внутри всё перевернулось. Йоко шагнула ближе, коснулась его плеча с таким видом, словно хотела уточнить какой-то вопрос.
Её пальцы вывели на предплечье простой иероглиф. Йоко вопрошающе вскинула брови. Поколебавшись, Ханэ кивнул.
— Верно, вы устали в дороге? — он спросил вполголоса, но при этом достаточно громко, чтобы их слышали другие.
— Ах да, позвольте на вас опереться.
У неё был мелодичный и нежный голос, но в глазах сверкнула сталь. Эта женщина не позволяла к себе прикоснуться, зато сама снова начертила пальцем по коже небольшой иероглиф.
Ханэ держал невозмутимый вид, но под этой маской в нём боролись два чувства. Одно призывало быть настойчивей и добиться расположения, другое говорило, что ему диктуют условия и место встречи, будто это он находится в чужих землях, а не она, и если так дальше пойдёт, его могут втянуть в весьма неприятную игру. Самым лучшим решением было бы держаться от Йоко подальше, но это было выше его сил.
