Антон не раздумывая направился к бродяге. Подойдя, он задал тому вопрос на местном языке. Вместо ответа бродяга добрые полминуты разглядывал нашу компанию, после чего перевернул бутылку горлышком вниз. Мол, ваши вопросы совершенно не вяжутся с пустотой моей тары.
В этот момент стоявший рядом со мной Грин жалобно застонал. Имелось отчего. Антон запустил руку за пазуху, достал мешочек с платиновыми динарами и, высыпав горсть монет на ладонь, задумчиво на них уставился. Решив вероятно, что жирновато будет расплачиваться подобной валютой, он проделал обратный процесс, вернув мешочек на родину.
И лишь продемонстрировав нашу обкрадопригодность, маг достал из кошеля на поясе блестящую жёлтую монету, которую и бросил владельцу пустой бутылки и растрёпанных сапог.
Бродяге, однако, необходимо отдать должное. При виде динаров он не повёл и бровью. А вот ловко поймав «золотой» заметно оживился. Завязался разговор. Стоявший рядом Грин не ленился переводить мне общее его содержание.
— Он говорит, что чиновники и относящиеся к королевской власти люди покинули это место ещё утром, — шептал старик. — Кормящиеся с лабиринта авантюристы и разный рабочий люд разделились на два лагеря. Те, кто считает себя способным договориться с имперцами, спустились на тринадцатый этаж Лабиринта. Остальные ушли прочь от линии фронта. Войска Империи ждут в ближайшие дни. А может даже и этой ночью.
Теперь я понимаю, почему Антон решил не брать с собой эльфийку. Подобный «груз» наверняка бы стеснил нашу подвижность.
Возможно, прозвучит стрёмно, но девушку мы закопали недалеко от дороги.
Ну как закопали? Выкопали «комфортабельную могилу», уложили в неё эльфийку, после чего прикрыли настилом из веток и мха. Лошадь, как и большую часть груза, оставили рядом. Также мне было велено надеть подобие плаща-палатки, дабы скрыть от посторонних глаз висящий на боку пистолет.
На мой вопрос, а не занимаемся ли мы подкормом местных медведей, Грин заявил, что, если уж некромант закопал что-то в землю, никакой зверь раскапывать это не будет.
А после я узнал, насколько Антон страшен. Нет, не было ужасного колдовства и кровавых обрядов. Просто наш лидер надавал нам двоим знатных подзатыльников. И то, что он на полголовы ниже нас ростом, не помешало одержать ему сокрушительную победу.
Впрочем, мы не сопротивлялись.
Свершив акт воспитания, Антон заявил, что, если мы ещё раз назовём его некромантом, то он на практике объяснит в чём разница между подзатыльником и знатной затрещиной. На осторожное замечание Грина, что нежить в товарных объёмах могут поднимать лишь некроманты и никто кроме, Антон пояснил, что он — маг с атрибутом «Смерть — контроль отрицательной энергии».
Не очень понимаю что сие значит, но на Грина сказанное произвело весьма сильное впечатление.
Старик тем временем излагал суть беседы:
— На наше счастье, одна из местных гостиниц работает. Хозяин не решился бросить своё имущество, пусть и отправил жену и дочерей в Лабиринт.
— Зачем они полезли в лабиринт? В нём безопасно? — тихо поинтересовался я у Грина.
— Тринадцатый этаж «Лабиринта родниковой воды» — обширная мирная зона. А спустились они чтобы переждать «святые дни», — непонятно ответил старик и тут же дополнил. — Глупое название, конечно.
— Какие такие дни? — не понял я.
Пояснение выдал закончивший разговор с оборванцем Антон:
— Негласная военная традиция. Три дня безнаказанности. Когда имперские войска занимают вражескую территорию, офицеры три дня закрывают глаза на грабёж, изнасилования и убийства мирных жителей. Конечно, на практике всё варьируется от полного беспредела, до мелочей вроде нежелания победителей платить за выпивку. Люди спустились в Лабиринт чтобы переждать «горячую фазу». Вполне разумное решение: Империя не ставит задачи разорить приграничные земли, а в составе большой и опытной группы, риски путешествия по Лабиринту минимальны.
Произнеся это, маг направился в сторону построек.
Стоит заметить, что место это расположено посреди леса и вела к нему одна единственная грунтовая дорога. По словам Грина, вход в лабиринт обычно обрастает чем-то вроде посёлка. Основной контингент — пришлые и местные авантюристы, торговцы, мастера и представители гильдий.
Городок выглядел безжизненным. Пройдя ворота и выйдя на крытую деревянным настилом центральную улицу, мы не встретили ни души.
Смеркаться начало ещё во время разговора у ворот, сейчас же на землю неумолимо навалилась полутьма. От недостатка света грубоватые, преимущественно бревенчатые строения начали производить гнетущее впечатление средневекового апокалипсиса.
Указание бродяги выглядело предельно простыми. Идите по главной улице и выйдите на местную площадь. Таверна, она же гостиница, на ней.
На деле, громкое название площадь носил небольшой, мощёный булыжником пятачок, окружённый четырьмя каменными зданиями. На фоне своих деревянных коллег они смотрелись бесконечно респектабельнее, что не помешало им нагнать на меня откровенной жути.
Выходящие на площадь окна выглядели безжизненными и они же излучали липкое, физически ощущаемое внимание.
— Ого, а народу-то здесь хватает, — покрутив головой по сторонам, произнёс Антон.
— И нам вроде туда, — указал он на двухэтажный каменный дом.
От соседних зданий выбранное строение выгодно отличала покатая, крытая позеленевшей медью крыша. Привлекая внимание, под окнами второго этажа висела деревянная вывеска. Проследив мой заинтересованный взгляд, Грин перевёл значение больших светлых букв.
— «Золотой динар», — произнеся это, старик разъяснил: — На самом деле золотых динаров не бывает, только платиновые. Золотой динар — этакая присказка авантюристов. Когда говорят: «Нашёл золотой динар», имеют в виду что человека посетила большая удача. Или «В поисках золотого динара» — в поисках удачи. Авантюристы вообще повёрнуты на теме фортуны.
Тем временем Антон подошёл к зданию гостиницы и попытался открыть массивную деревянную дверь. С той стороны брякнуло металлом, недвусмысленно намекнув что дверь заперта.
Ни капли не смутившись, маг принялся барабанить в неё кулаком.
Секунд через тридцать активного стука, с той стороны что-то брезгливо выкрикнули низким женским голосом. Далее открылась имеющаяся в двери смотровая прорезь. Не знаю что увидели с той стороны: на улице почти стемнело, однако, завязался диалог, по тональности сильно отличавшийся от академической беседы. Даже не понимая его сути, я был готов поспорить, что стороны соревнуются в посыле друг друга в отдалённые и крайне неприятные места.
Через пару минут диалога с той стороны лязгнул засов и дверь наконец отворилась. На пороге стояла абсолютно жуткая старушенция. Первое, бабушка была большая. И не только в ширину, но и ростом. Второе, если взять за основу что Грину солидно за семидесятник, этой бабуле на днях стукнуло лет так двести двадцать. А может и все триста восемьдесят.
