— Как он? Джастину лучше? — голос Вилфреда, полный надежды раздался в тишине, заставив Сета вздрогнуть.
Сет мельком взглянул за растрепанных, измученных заточением и страхом селян и сокрушенно покачал головой. Он ожидал, что вот-вот на него и брата со всех сторон посыпятся проклятия и брань, после призывов священника. В какой-то мере он этому был бы даже рад — людская злость его наверняка бы подстегнула. Да и может Итернитас отвлекся бы хоть ненадолго. Ответить смог лишь хриплым шепотом, выдавливая из себя звуки:
— По-прежнему. Чернота продолжает ползти по телу.
— Князь, мы тут поразмыслили, вдруг если ему теплой крови дать, сработает лучше? Она ж дюжину раз остыть успевает, пока девица туда-сюда бегает.
Сет изумленно уставился на Всемира, вынесшего предложение, и чувствуя подступающее раздражение.
— Нашли героев, кто постарается его добить, как доберется ближе?
Всемир приподнял руки, энергично замотав головой.
— Не серчай, Князь, выслушай! И в мыслях не было брату твоему вредить. Да и рядом будете, и мертвяки ваши — неужто не остановите, если заметите неладное?
— Серьезно? После того как от его рук ваши земляки погибли, отомстить не желаете?
Всемир печально взглянул на ощетинившегося, как потревоженный еж, князя, покачал головой и развел руками.
— Страх твой за брата понятен. Да и мысли, что злом отплатить за жизни прерванные, тоже… Ты же чуешь, как правду или ложь молвят — так слушай, — голос старосты по мере речи все креп, становясь уничижительным и гневным, — Больно. Больно всем нам, что семьи родных лишились. Больно слезы лить. И, как ни крути, от его рук погибель пришла, хоть и не по его воле. Обвиняли и кляли его и тебя? Конечно, да. Желали всей вашей братии пережить то, что сами пережили? Было дело. Обсуждали ли, как бунт учинить, да всех, кто не человек, с лица земли стереть? И такое бывало. Особенно в первое время…
Сет склонил голову на бок и ухмыльнулся одной стороной губ. Сюрпризом речи старика для него не были — он и не сомневался в том, что люди мечтают их уничтожить. То, что староста, умный бы вроде мужик, решил произнести это все вслух только облегчало исполнение приговора, хоть и удивляло.
Всемир же, видя, как темнеют глаза князя, нарочно поймал его взгляд и умолк на пару мгновений. Эйлерт, понимая, к чему клонит староста, начал тихонько одобрительно кивать, что не укрылось от взгляда Сета, подстегнув его еще больше. Из горла дамнара раздалось тихое рычание. Он прищурился и не отводил взгляда, ожидая, что же еще ему скажет внезапно ополоумевший старик, упорно продолжающий рыть могилу своим землякам.
— Да только что месть решит? — тон Всемира изменился. Теперь староста говорил тихо. И глаза его выражали бесконечную скорбь, — Зло может породить только горе. Да и ответим мы, за тобой дело не станет. Потом снова виток… Так ведь можно и до бесконечности кровь лить, а жизни и счастья не будет никому. Мы уже успели погоревать. Успели и позлиться. И вспомнили потом, как он ребенка спас, хоть мог бы лишь плечами пожать. Как помогал своими руками деревню строить. Как поначалу был строг, а затем отложил свой кнут, умерил гонор и стал общаться на равных. И много еще… Своим стал…
То, что Джастин в деревню ходил как к себе домой, и к селянам привык и почти сроднился — для Сета новостью не было. А вот то, что староста его искренне своим назовет… Да и кивал головой не только Эйлерт. Молчаливо поддакивали большинство людей и волков, находящихся в костеле. Сет вновь непроизвольно обхватил себя руками и отвернулся от Всемира и устремленных на него глаз. Теперь перед его взглядом стоял теплый осенний закат, заглядывающий в дверь церквушки, да два охранных кадавра, бесстрастно взирающих вдаль. Завершал свою речь староста, уже глядя в спину князю:
— То, что свершилось — страшно. А то, что с ним произошло, поди, еще страшнее. Что мы за люди, если в беде и болезни бросим? Тем более, что вы ж умеете так кровь брать, что в живых оставляете, ну как не помочь?…
◦ ☽ ◯ ☾◦
Октавио почти не разговаривал с Ластиэлем во время дороги. Яркая точка цели неумолимо приближалась. Они миновали Гордвал и двинулись западнее в гущу леса. Время ещё было в достатке, но повторять ощущения, испытанные в синей комнате, категорически не хотелось. Когда яркая точка уже была сильно близко, Октавио спешился и тихо двинулся среди деревьев, надеясь всё сделать быстро. Ластиэль, уставший задавать вопросы без ответа, проделал то же самое.
Вскоре послышался шум боя, резкие мужские голоса, глухой стук и срывающийся девичий крик. Эльф с вампиром переглянулись и осторожно выглянули из укрытия.
Молодой парень, одетый как простой селянин, лежал без сознания на земле. Его рубаха и штаны были пропитаны как своей, так и чужой, судя по троим свежим трупам рядом, кровью.
Двое рыцарей удерживали вырывающуюся девицу, в разбитой губой, третий пытался снять с неё поясную книгу. Октавио не мог поверить своим глазам. Её он сразу узнал. И это её книга с поясом светились, делая девушку целью.
— Не снять! Отец Дейрен что с ней делать-то?
— Вы сами всё слышали. Она читала своему слуге о фамильяре, да и в книге заметки кощун делал. Книга бесовская. Да и где это видано, чтобы у простой девки такая книга была? Еще и кувшин со знаками, да еще и со следами крови. Небось тоже для колдовских дел использует.
— А может, воровка? Может мы её, того-этого… Проучим, да отпустим?
Священник закатил глаза. Орден был нов. В основном его составляли безбожники, клятвопреступники, убийцы да развратники. Ковены периодически выкупали из тюрем подобный сброд и делал их своими Волками. Человеческие же правители решили, что лучше будет пообещать им спасение души, в обмен на служение. А поскольку новая вера крепла, многие соглашались. Сейчас отцу Дейрену было поручено совершить паломничество с этой шайкой новоявленных благочестивых рыцарей и как можно скорее вернуться.
— А часто ли ворье читать умеет? Да и чары бы тогда не подействовали. И не престало святому ордену подобным образом вести себя. Надо б сжечь… но время тратить на неё — много чести. Вздерните, да дело с концом. А вот павших похоронить надобно.
Октавио вымученно посмотрел на скучающего Ластиэля, будто пытаясь передать ему все свои сумбурные мысли. Его разрывало. Девушку хотелось спасти. Да и парень всё ещё был жив — Октавио слышал, как бьется его сердце. У него с собой был хитозан, который он приобрел по совету князя в ближайшей лавке — можно было бы побороться за его жизнь.
Но серебряный орден собирался казнить ведьму, хоть он и не мог поверить в то, что они правы. И это значило, что ему не придется расправляться с ней самому. И всё внутри протестовало мысли просто остаться в стороне.
— Что? Ты же мне недавно с упоением рассказывал, как здорово будет очистить мир от скверны… Ведьмы же, вроде, туда и относятся, нет? Вмешаться хочешь?
— Я не могу… Она же… Я знаю её! Не верю. Но как я против них пойду? Придумай что-нибудь! Они же её сейчас убьют!
