Ластиэль облизнул губы, подбадривающе похлопал Октавио по плечу и подошел поближе к Есении, намереваясь реализовать задуманное, поглядывая на лицо друга. Вампир же тем временем надеялся зацепить в душе князя хоть что-то, что могло бы помочь.
— «Князь, молю, не оставляйте меня в эти минуты».
Сет, когда услышал просьбу Октавио, как раз устало закрывал дверь ледника. Понимая, что не всё учел в приказе, закатил глаза.
— «Надо было мне четче формулировать и не забыть добавить, что тебе надо заткнуться. Теперь придется слушать твое нытье. Но ладно, потерплю ради такого случая».
— «Неужели нельзя обойтись с ней иначе? Что она совершила, что навлекла на себя ваш гнев?»
— «Ты кем себя возомнил, задавать мне вопросы?»
— «Я… Я готов принять любое наказание за дерзость. Но, молю. Милосердия…»
— «Милосердие здесь неуместно. Она предала мое доверие и обвиняется в покушении на моего брата. Тебе достаточно? Может немного поторопишься? Тебе же самому легче будет, когда всё закончится. Хотя, как знаешь, и так уже час почти пробил».
Изумленный Октавио уперся взглядом сначала в начавшую мирно посапывать девушку, не веря своим ушам. Переведя взгляд на друга, прошептал одними губами:
— Предала. Покушение.
Ластиэль ответил ему таким же ошалелым взглядом. Измена короне у любой расы всегда каралась в высшей мере. Заставив взять себя в руки, Октавио продолжил:
— «Князь, прошу, дайте ей шанс объясниться. Мой друг попытается допросить её».
Сет, услышав предложение, начал давиться нездоровым смехом. Нервное напряжение последних дней грозило перейти в истерику. Понадобилось около минуты, чтобы проглотить этот приступ и ответить.
Пока князь боролся с некстати рвущимся гоготом, Октавио запустил пальцы себе в волосы, готовый завыть.
— «Смеется» — также безмолвно передал он Ластиэлю. Тот поджал губы, прикусив их до крови.
— Попытайся еще! — тихим шепотом ответил эльф, зная, что Октавио его услышит.
Но Октавио не успел ничего добавить. Сет справился с внутренним хохотом и разразился речью.
— «За кого меня держишь, паскуда? Думаешь, разыграете слезоточивую сценку, авось разжалобит? Ну и какую роль велели ей сыграть? Может, братец её силой из замка уволок? Или затмение какое на разум нашло? Хотя, она сама многое насочинять сможет, раз знает, что с неё вот-вот шкуру спустят».
— «Сыном клянусь, она не ведает! Ни о чем её не предупреждали, и что именно произошло — сами не знаем! Всего один разговор! Последнее слово...»
Сет улегся рядом с братом на спину, подложив руки под голову. Виски начало ощутимо покалывать. Отражение оповещало, что времени осталось совсем мало. Ломить голову ему будет в любом случае… А так хоть отвлечься. Да и была вероятность, что в рассказе всплывут подробности, благодаря которым появится шанс на спасение брата.
— «Ладно. Приму ваше приглашение на спектакль».
После воодушевленных кивков от Октавио, Ластиэль легонько потряс за плечо Есению. Та встрепенулась, испуганно втянула в себя воздух, будто ждала нападения всё это время и отскочила с бешено колотившемся сердцем, налетев на Ярца. Тот охнул от боли и согнулся, прижимая руки к потревоженной ране, и тоже проснулся.
— Простите! Не хотел испугать. Приснилось что?
— Не помню сна. Тревожно мне, вот и всё. Зачем будил-то?
— Не спится. Сомнения терзают сердце. Ярец тебе ведь брат старший?
— Ну да, старший брат ей буду. Что с того? — проурчал недовольный пробуждением Ярек.
— Родные старшие есть ещё?
— Есть дядька, но он… Да что за странные вопросы серед ночи? — Есения, уже перестав сердиться, села и стала потирать поврежденную веревкой шею. Сон все равно как рукой сняло.
— Хочу дозволения спросить поехать с нами в эльфийские земли. Там дамнар не властен.
Есения приоткрыла было рот, но замешкалась, покрылась румянцем и опустила глаза в пол. Ярек же сильно воодушевился.
— Конечно да! Спасибо! Только я недалеко провожу. Вы за ней присмотрите? Пристроите куда-то? Она работящая и умелая. Хоть к хозяйству, хоть на кухню — с любой работой справится!
— Ярек?! — воскликнула Еся, задохнувшись от возмущения.
— Ну что? Это же здорово! Вы же спасли нас, значит вам можно доверять.
— Благодарю. Несомненно, я позабочусь о твоей сестрице, и без дела её не оставим. Разве что, не знаю, смогу ли обеспечить… привычные удобства.
— Ну, она не прихотлива. Во всяком случае, была до… Но ты не подумай, она точно не неженка! И тихая. Аккуратная и старательная.
— Братец?!
Видя, что девушка становится пунцовой и готова выйти из себя, Ластиэль продолжал.
— Я рад слышать. Усердие и кротость — женские добродетели. Но вижу, вы же явно бежите… Что произошло? И зачем вам зачарованный кувшин?
— Ну так сестрица у меня ещё и умная, раз зачарованный кувшин умыкнула. Он наверняка столько денег стоит! Как жареным запахло, выкинула его в траву, а я подобрал. Только вы не подумайте! Украла-то она не по злому умыслу, а от безысходности. От гнева князя бежать пришлось. Ручаюсь, такого не повториться боле.
— Замолчи уже!
— Да что ты в самом деле?! Я же тебя пристроить к хорошему человеку пытаюсь, как и собирались. Ты не гляди, что нелюдь! Вон, только уши и бледноват. Да и спас тебя от петли. Неужто благодарностью не ответишь? А вы не смотрите, что брату перечит. Это она от усталости и страху пережитого. Как успокоится, до безопасного города дойдет — не будет такого!
— Никуда я не пойду! Как кувшин наполню, вернусь в замок!
Дар речи потеряли все присутствующие. Гробовую тишину нарушали лишь стрекот костра, да шелестение листьев.
— «Признаться, это было довольно неожиданно… » — прежде чем Октавио успел ответить на реплику князя, перепалка продолжилась.
— Да ты с ума сошла! Ты как себе это представляешь? И чем наполнить собралась?
— Кровью, чем ещё? Забыл, что мы по этой дороге к лесному озеру с пещерой ездили? Кровь дракайны может Джастину помочь. Мне в книге давно ещё князь пометки сделал, да и я в его записях как-то прочитала, как она на него подействовала.
Ярек быстро затряс головой, будто пытаясь выкинуть последние сказанные сестрицей фразы.
— Вы её не слушайте! С утра же развернемся и поедет с тобой, куда скажешь.
— Уверен? Кажется, не люб я ей, раз так артачится, — Ластиэль намеренно проигнорировал возражение девушки, стараясь вывести её на эмоции.
— Да как же не люб? Старшие всегда говорили, стерпится, слюбится. Главное, заботой её окружить. Авось забудется князь. Может просто, как с той водной накидкой, отойти подальше надо. Я всё думаю, что околдовал он её.
