Музыка действительно была чудесна. Мелодия переливалась нежными нотами, напоминая журчание волшебного ручья и мелодичный звук капель с крыш, заставляя думать о весне и распускающихся цветах. Князь вел её мягко, бережно, довольно часто оказываясь за её спиной, будто не желая показываться на глаза. Нежные, не знающие тяжелого труда руки мужчины периодически заставляли её краснеть от смущения и трепета, оказываясь то на талии, то ненароком касались шеи, то бережно поддерживали за спину. Стоило ей начинать испытывать стыдливую неловкость, как князь, будто чувствуя, перемещал кисть в более приемлемую для девушки область. Через какое-то время Еся начало казаться, что все её домыслы ложны, и ничего предосудительного в действиях партнера нет. Потихоньку расслабляясь, начала получать удовольствие от этого внезапного развлечения.
Князь откровенно говоря забавлялся, поглаживая кролика по шерстке. Если начинал вести себя смелее, пульс девки учащался моментально, движения начинали сковываться. Но стоило немного сместить руку, как она успокаивалась и расцветала улыбкой. Подозревая, что взгляд уже могло заволочь кровью, старался на глаза девки попадаться пореже. Если поначалу она сильно смущалась, то постепенно скованность уходила, и он мог позволить себе немного больше. Во всяком случае, она уже спокойней начинала относиться к прикосновениям к оголенной коже.
К великому недовольству князя, когда девка была в отдалении, и их связывали лишь пальцы одной руки, музыка вдруг резко оборвалась.
Просто так отпускать девицу восвояси категорически не хотелось, но она уже смущено высвободила руку и прижала её к себе, понимая что танец завершен. Сет отвернулся, стремясь спрятать глаза, и сцепил руки за спиной. Снова пугать её в планы никак не входило.
— Благодарю. Такие минуты воистину бесценны.
Есения не нашлась с ответом. Взгляд упал на всё ещё валяющиеся на земле плед и кружку. В нерешительности двинулась в их сторону.
— Ты никогда не думала, что можешь быть гораздо более полезной за пределами кухни?
Вопрос застал девушку врасплох. Всю жизнь ей втолковывали обратное. Мысли, что можно заниматься чем-то за исключением задач, которые раздавали старшие, была в новинку. Князь тем временем продолжал.
— Ты, наверное, заметила, что порядок — моя слабая сторона. Что лаборатория, что кабинет очень в нём нуждаются.
— Да, конечно, я приберу, — эта задача была проста и понятна для девчушки. Вспыхнувшая было подозрительность вновь угасла.
— Только мне очень неудобно звать тебя, каждый раз тащиться в эту часть замка. Собери пожитки. Переедешь ко мне в покои, — заметив в глазах девки неприкрытый ужас, уточнил. — Тебе на полу возле двери там спать не придется. Изнутри есть входы в несколько подсобных комнатушек для слуг. Выбирай любую и живи. К тому же, у меня много книг, некоторые наверняка сможешь прочитать. Мне не жалко.
— Да как же? Я не могу! — выпалила девушка, чувствуя, что все это неправильно, даже с учетом отдельной комнаты. Она заметила, как во внутренний двор вышел Джастин и быстрым шагом направился в их сторону, с надеждой смотрела на него во все глаза. Вдруг образумит брата.
— Конечно, можешь! — несколько хищно ухмыльнулся князь и непререкаемым тоном добавил. — К тому же, это приказ, а не предложение. Чтобы через полчаса была на месте. Дорогу ты знаешь, — Джастина он тоже заметил, и начал разражаться. Весь вид старшего брата говорил, что сейчас будут нотации. А слух у них обоих был весьма хороший.
— Ты что над ней издеваешься? Какие покои! Оставь девку.
— С какой это радости ты мне указываешь, братишка? Ничего не перепутал? — Сет начал закипать. Он ожидал нечто подобное от брата, поэтому не взорвался сразу. Тем не менее решил, что Джастина пора бы уже поставить на место.
Есения попятилась в страхе, почувствовал исходящие от князя волны жара. Воздух сначала заволокло паром, исходившим от каждого листка и стебля, высушивая их изнутри. Затем зелень пожухла и печально сникла, обезвоженная. Девочка почувствовала, что кожа на руках и губы тоже ссыхаются, теряя влагу.
— Подслушивать нехорошо. И время идет. Брысь, — тихо и будто бы спокойно сказал князь, буравя почерневшими глазами озадаченного Джастина. От этого голоса, несмотря на жар вокруг, веяло таким колючим холодом, что девушка стремительно сорвалась с места, силясь не перейти на бег, и ушла со внутреннего дворика, позабыв про оставленные на земле вещи.
Джастин разочарованно покачал головой, подбирая слова. Младший брат его, мягко говоря, пугал всё больше. Но и оставлять всё как есть он упрямо не хотел.
— Ты все больше напоминаешь отца! Ну посмотри же ты на неё! Она же беззащитна!
— Так, а что ей защищаться, если я на неё ни нападаю, и ни к чему не принуждаю, м?
— Ты прекрасно знаешь, что морок не просто так к тёмному ментальному вмешательству относится.
— А разве морок отменяет голову на плечах? — с невозмутимым видом парировал Сет, приподняв брови. — Тем более, что я его к ней не применял.
— Голова-то есть, да кляп во рту и связанные руки ты в упор не видишь, — огрызнулся Джастин.
Наклонив голову набок, Сет осклабился, еле сдерживая злость.
— Ну вот, а говоришь, что я отца напоминаю… Спасибо, конечно, за идею. Может быть, ей даже понравится.
— Хватит уже! Ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю! — Джастина начало трясти от ярости. Непривыкший к растущей силе, он снова не заметил языки пламени на руке. А вот Сет на их сразу обратил внимание.
— Вот значит как? Решил меня подпалить? — Князь среагировал моментально, потоком энергии тьмы резко вгрызаясь в жизненную силу брата и рванув её на себя.
Джастин, не ожидая такого поворота, схватился рукой за столб беседки, но не устоял на ногах из-за внезапной боли и нахлынувшей слабости, и упал на одно колено.
— Силенок не хватит. Может ещё что припас? Клинок где прячешь? — прошипел Князь, почти физически ощущая, как около глаз на коже проступает тьма. Виски стало покалывать — отражение не было согласно с таким решением. Итернирас разбудило его яростью и всплесками энергии от вырываемой из тела жизни, он лениво пристал к обоим братьям. Сет проигнорировал и иглы Отражения, и щупальца замка, продолжая рывками выдергивать из Джастина жизнь.
Если представить прибитый к стене сотнями гвоздей гобелен, который начали нещадно драть, отрывая от стены клоками, оставляя на гвоздях ошметки ниток и ткани — приблизительно таким образом ощущал себя Джастин. Он почти чувствовал треск этой нематериальной ткани, которая держалась всего на нескольких гвоздях. Что-либо ответить в таком состоянии было невозможно — не получалось даже сделать вдох. Единственное, что он смог, это потушить поток пламени из пальцев, едва заметно покачать головой и поднять глаза на брата.
Мольба и страх. Именно этого князь и добивался. Но именно это разбудило стыд и заставило глубоко пожалеть о содеянном. Сет моментально прекратил истязание, как только поймал взгляд брата. Джастин, вновь почувствовав власть над телом и энергией, сделал судорожный вдох, дернулся, пав на спину, и начал рефлекторно отползать назад, не в силах справиться с ужасом и горечью. Жизненная сила потихоньку возвращалась к владельцу, прирастая к телу, но спокойствия это не добавляло. Джастина лихорадило крупной дрожью, которую он был не в силах унять. Даже тогда, с Клэр, Сет был гораздо деликатнее. Вымышленное предательство подстегнуло жестокость. Сейчас он уже это осознал, но было поздно.
