— Как сегодня дела у Анджело?
— У него все еще болит голова, — нахмурилась она. — Это продолжается уже три дня, и твоя тетя очень обеспокоена.
Доротея подтвердила эти слова. Проводя вместе с Джесс дни напролет в маленькой палате, мать Анджело немного потеплела по отношению к ней и даже стала благодарить за помощь ее сыну. Мать Драго также вела себя более дружелюбно, но пару раз Джесс ловила на себе ее любопытный взгляд, и у нее было чувство, что Луиза догадывается об их связи с Драго.
— Я поговорю с врачом по этому поводу, — сказал Драго и с улыбкой посмотрел на маленького ребенка, который топтался около своих родителей, сидевших за соседним столиком.
Мальчику было года два, прикинула Джесс, и он был невероятно очаровательным, с ореолом светлых кудряшек вокруг головы и большими голубыми глазами. Казалось, он заинтересовался Драго, потому что улыбнулся и помахал рожком липкого мороженого, которое держал в руках.
— Нет, Джош! — воскликнула его мать, вскочив со своего места как раз в тот момент, когда ребенок размазал мороженое по великолепно скроенным брюкам Драго.
— Мне очень жаль, — сказала она по-английски.
Драго прервал поток извинений, рассмеявшись.
— Не беспокойтесь. Он похож на ангела, — сказал он мягким тоном, привлекшим внимание Джесс.
— Он может быть просто несносным, — сказала женщина с сожалением. — Она посмотрела на Джесс. — Вы же знаете, в два года они такие непоседы.
Джесс кивнула женщине и улыбнулась, стараясь не обращать внимания на острую боль, пронзившую ей сердце. Какой была Кэти в два года? Была ли она непоседой? Она никогда этого не узнает, и боль потери внутри ее никогда не утихнет.
Женщина подняла мальчика на руки и вернулась к своему столику.
— Симпатичный мальчик, — прокомментировал Драго, пытаясь очистить брюки салфеткой.
— Я заметила, что итальянцы очень любят детей, — произнесла Джесс задумчиво. — Ты никогда не хотел жениться и завести детей?
— Я полностью доволен своей жизнью.
Удивленная внезапной резкостью в его голосе, Джесс внимательно посмотрела на него.
— Ты был так добр с мальчиком. Думаю, ты бы был отличным отцом.
— Мадонна! Мы можем сменить тему? — отрезал он. — Я не собираюсь обсуждать свою личную жизнь.
Джесс почувствовала раздражение из-за его надменного тона.
— Почему? — не унималась она. — Я многое рассказала тебе, включая то, что произошло с Себом. Почему ты не хочешь рассказать о себе?
Он не ответил, и недобрый блеск его глаз предупредил, что лучше бы ей замолчать, но Джесс знала, что она ничего не значит для него и не собиралась сдаваться.
— Может, у тебя есть какая-то страшная тайна? — насмешливо сказала она.
— Не будь смешной.
Он плотнее сжал скулы, и Джесс с удивлением обнаружила, что ему неуютно. Она поняла, что в его прошлом есть что-то, о чем он предпочитает не говорить. Это связано с женщиной? У него репутация плейбоя, но, возможно, в прошлом у него были отношения, которые что-то значили для него? Мысль уколом острой ревности отозвалась у нее внутри.
— Ты когда-нибудь любил? — выпалила она.
Его глаза сузились, а раздражение было почти осязаемым, но через мгновение он пожал плечами и сухо сказал:
— Однажды. Это было давно.
Джесс затаила дыхание.
— Что произошло?
— Ничего, отношения закончились, а я поумнел. Это был неплохой урок, — заметил он с сарказмом. — Я собираюсь в госпиталь поговорить с доктором по поводу головных болей Анджело, — отрывисто сказал он. — Фико отвезет тебя в замок. Начало приема в восемь вечера. — Он сделал над собой усилие, чтобы говорить более мягко. — Думаю, тебе нужно время, чтобы собраться. Я благодарен за то, что ты согласилась быть моей хозяйкой. Мы устраиваем ежегодный ужин, на котором собирается все высшее руководство «Касса ди Кассари» со всего мира. Моя мать и тетя обычно тоже присутствуют, но в этом году они, разумеется, решили провести время с Анджело.
— Нет проблем.
Когда Джесс встала, ей показалось, что тротуар уплывает у нее из-под ног, и схватилась за край стола.
— В чем дело? — нахмурился Драго, увидев, что обычный румянец исчез с ее лица, и она стала пепельного цвета.
— Немного закружилась голова. Сейчас пройдет.
Эти слова не убедили его.
— Надеюсь, ты не заболела? Утром у тебя тоже кружилась голова.
— Ничего страшного, — отрезала Джесс. Она не сказала, что уже дважды утром, едва он уходил на работу, она сломя голову неслась в ванную, где ее тошнило. — Возможно, я перегрелась. В Венеции намного жарче, чем в Лондоне, я к этому не привыкла.
«В этом вся причина», — заверила она себя.
— С твоим типом кожи тебе лучше носить шляпу. — Драго отбросил огненно-рыжие волосы с ее лица и не смог удержаться от легкого поцелуя в ее мягкие губы. — Обожаю твои веснушки, сага. Особенно те, которые покрывают твою грудь подобно золотой пыли, — пробормотал он, переходя на сексуальный шепот, от которого по спине Джесс пробежала дрожь.
Она с иронией подумала, что одного взгляда его черных глаз достаточно, чтобы начать таять.
Когда она подняла свою сумку, из нее выпал журнал, купленный ею в госпитале. Драго наклонился и поднял его, но вместо того, чтобы передать его ей, он уставился на обложку и помрачнел.
— Почему ты читаешь эту чушь? В желтой прессе пишут полную ерунду, — отрезал он, просматривая страницы с презрением, которое задело Джесс.
— Ты что, думаешь, мне нужно читать только высокоинтеллектуальные романы классиков, таких как… — Она отчаянно рылась в памяти, пытаясь вспомнить хотя бы одно мужское или женское имя, которое он бы счел подходящим. — Диккенс.
Это было единственное имя, которое ей удалось вспомнить.
— Я купила журнал, потому что там есть фото знаменитостей и домов, а я интересуюсь дизайном интерьеров. Я не знаю итальянский, поэтому не могу прочесть его. Но не думай, что я читаю чепуху дома, потому что это не так. В отличие от тебя я не родилась в богатой семье и не получила хорошего образования.
Джесс не могла сдержать дрожи в голосе.
Драго был высокообразован и имел обширные знания по многим предметам. Она чувствовала смущение из-за недостатка образования, а он явно считал ее безмозглой курицей.
— По крайней мере, я не сноб, критикующий других людей за их вкусы, — с жаром заключила она.
Драго провел рукой по волосам.
— Я не хотел обидеть тебя. Господи, да ты просто ходячий вулкан.
Его раздражение улеглось, и он почувствовал неожиданный прилив нежности, когда заметил блеск слез в ее глазах. Он не мог объяснить ей, что фото прекрасной светской львицы на обложке было неприятным напоминанием о прошлом или что маленький мальчик в кафе вызвал у него прилив боли. Некоторые вещи лучше похоронить глубоко в памяти. Ни разу у него не возникало желания обсуждать свое прошлое со своими любовницами, и он не видел причин, почему он должен делать это с Джесс.
