«Я спрошу у доктора Мареллиса». Эту фразу Драго повторял очень часто за последние несколько дней, и его одержимость здоровьем Джесс сводила ее с ума. Он штудировал медицинские книги и контролировал каждый аспект ее беременности, волновался по поводу утренних приступов тошноты, делающих ее слабой и истощенной.
— Откуда ты знаешь, что тошнота — это нормально? — спрашивал он, когда она пыталась успокоить его.
Она чуть было не проболталась, что с ней это не в первый раз. Но ей не хотелось говорить о ее первой беременности, потому что рана была еще слишком глубокой и свежей.
За три дня до свадьбы Джесс думала, что, даже когда Драго за границей, он все равно опекает ее. Он сказал, что поездку в Германию нельзя отменить. Она радовалась, что сможет немного побыть одна. Но ее надежды на свободное время, которое она собиралась посвятить обдумыванию резких перемен в ее жизни и особенно беременности, были разрушены постоянными звонками Драго.
— Да, я ела завтрак, — спокойно говорила она. — Нет, меня не тошнило утром.
— Почему? — Его голос резко зазвучал по телефону. — Почему тошнота внезапно прошла?
— Я не знаю. Я рада, что могу теперь нормально есть, — пробормотала Джесс. Она раздраженно думала, что ему невозможно угодить. По его мнению, она была либо слишком больна, либо недостаточно сильно больна.
— Да, конечно, это хорошо. Возможно, ты наконец-то начнешь набирать вес. Но я позвоню Эдуардо Мареллису и попрошу его приехать в замок, чтобы осмотреть тебя.
— В этом нет нужды. Я виделась с ним только четыре дня назад.
— Лучше перестраховаться, — произнес Драго знакомым безапелляционным тоном. — Не хочу, чтобы ты перетруждалась сегодня. Почему ты не провела утро в постели?
Она чуть было не сказала, что одиночество в постели не слишком приятно, но гордость одержала верх. Драго каждую ночь спал в гардеробной с того момента, как объявил о помолвке своей семье, и ей приходилось скрывать свою боль, как и то, что она скучает по нему. Это был не просто секс, а момент близости с ним, когда она могла обманываться, что не безразлична ему.
Закончив разговор, она подошла к окну и посмотрела на Гранд-канал, полный лодок и водных такси, которые были самым популярным видом транспорта в городе. Летом в Венецию приезжало много туристов, но Джесс всю свою жизнь прожила в Лондоне и привыкла к переполненным улицам. Она также привыкла к свободе и независимости, позволяющей ей выходить, когда она хотела, но Драго настоял, чтобы она покидала замок только в сопровождении Фико.
Она мрачно думала, что попала в золотую клетку. Ей недоставало своей свободы, и она чувствовала себя в ловушке. Замужество с Драго — это лучшее, что она может сделать для ребенка. У ребенка будет шикарная жизнь, которую она едва ли сможет обеспечить, как одинокая мать. Она старалась примириться с мыслью, что беременна во второй раз, и с тем чувством вины и боли, которые жили в ней долгие годы.
Если бы только у нее было всего лишь несколько часов одиночества — без Фико и других слуг, окружающих ее. Она поморщилась, вспомнив о своей безумной попытке сбежать из замка через балкон в ту первую ночь. Никогда больше она не повторит подобную глупость, но почему бы ей не ускользнуть на пару часов, чтобы побыть наедине с собой? Драго никогда об этом не узнает.
— Что значит, ее нигде нет? — прорычал Драго, обрушив свой гнев на беспомощную служанку, которая поспешно спустилась по лестнице и сказала, что синьорины Харпер нет ни в замке, ни в саду.
Бросив портфель на мраморный пол в холле, он провел пальцами по волосам и понял, что его руки дрожат. Страх постепенно приходил на смену гневу, который ослепил его, когда Фико сообщил по телефону, что Джесс исчезла.
Слава богу, что он решил сократить свою поездку в Германию, и, когда Фико позвонил, он уже был в аэропорту Марко Поло.
Драго посмотрел на телохранителя, который только что вернулся с площади Святого Марка, излюбленного места Джесс.
— Я не нашел ее, — сказал Фико угрюмо. — Но на площади полно туристов, и я мог ее пропустить. Я оставил там трех охранников, чтобы они продолжили поиски.
Внезапное молчание Фико заставило Драго проследить за его взглядом, и, обернувшись, он увидел, как Джесс подходит к лестнице, ведущей в замок. От облегчения он почувствовал слабость в коленях, но, уязвленный своей реакцией и тем неприятным фактом, что она испугала и расстроила его, направился ей навстречу.
— Где ты, черт возьми, была?! — спросил он дрожащим от гнева голосом. — Почему ты ушла без Фико, когда я велел никуда без него не ходить? Почему ты ослушалась меня?
— Ты велишь мне! Я ослушалась тебя! Драго, послушай себя. Это не те слова, которые должен говорить муж своей жене — по крайней мере, в браке, в который я бы хотела вступить. Почему я не могу выходить одна? Я просто ходила в Мурано посмотреть мастерские стеклодувов. Что в этом плохого?
Она внезапно поняла, что они не одни.
Несколько слуг вышли в холл, привлеченные громкими голосами, а Фико переступал с ноги на ногу, смущенный ее спором с Драго.
— Я не собираюсь стоять здесь, чтобы ты отчитывал меня на глазах у прислуги, — пробормотала она, направляясь к лестнице.
— Немедленно вернись назад.
Драго одним прыжком догнал ее и стал подниматься вместе с ней.
Когда они поднялись на площадку, он обхватил ее руками и, невзирая на протест, провел в комнаты, которые они занимали с тех пор, как она приехала в замок.
— Я скажу тебе, насколько это опасно — гулять в одиночестве, — прорычал он, проведя ее в спальню и бросая на кровать с такой силой, что она ударилась о матрас.
Прежде чем она попыталась подняться, он наклонился к ней и прижал своим телом к шелковому покрывалу.
— Я один из самых богатых мужчин в Италии. Пресса постоянно следит за мной. Теперь, когда ты моя невеста, — сказал он пронзительно, — одного фото в «Траттории Мариса», опубликованного на первых полосах газет, будет достаточно, чтобы подвергнуть тебя риску быть похищенной бандами, которые потребуют за тебя огромный выкуп. Вот почему Фико не отходит от тебя.
Джесс сглотнула, пораженная не столько его словами, сколько напряженностью в его глазах, и поняла, что угроза похищения действительно реальна.
— Я не подумала, — прошептала она.
— Кажется, с тобой это случается часто, — иронично сказал он. Он отстранился от нее, словно ему было неприятно находиться рядом. — Вижу, что ты снова не надела кольцо.
Гнев, словно яд, наполнял его вены, когда он смотрел, как она лежит на кровати. Ее легкое летнее платье задралось, обнаружив стройные бедра, и вся она была соблазнительным сочетанием невинности и неземной чувственности, и то, что многие мужчины могли обращать на нее внимание, пока она бродила по Венеции, наполнило его злостью.
— Ты вышла без кольца, чтобы флиртовать с другими мужчинами? — спросил он жестко. — Мне нужно напоминать, что ты носишь моего ребенка?
