Определенно, место не из тихих, но мирное. Всего через пару недель маки пронзят зелень пейзажа огненным красным цветом.
— Я всегда с ума схожу по городу, — сказала она. — Хотя это место тоже особенное. Я скучала. Нет ничего удивительного в том, что ты хочешь здесь остаться.
Лука кивнул.
— Это часть истории моей семьи. Но это еще и маркетинговая уловка: все молоко, которое мы производим, идет на приготовление нашего мороженого, хотя покупать нам приходится намного больше. Мы арендуем хозяйство, хотя я не слишком знаком с рутинной работой.
Судя по сильным мускулам под облегающими джинсами и футболкой, Минти подозревала, что он лукавит.
Солнце все еще светило на безоблачном небе, купая землю в благодатном тепле, но руки Минти внезапно покрылись мурашками, и она подавила неожиданную дрожь.
Журчание воды прервало ее мысли. Минти очутилась на краю мелкого, широкого ручья, густо усеянного галькой и камнями. Лука облокотился на высокий дуб, задумчиво глядя на воду.
— Здесь нет рыбы, — сказала Минти, подходя к нему. — Слишком мелкий.
— Не знал, что ты рыбачишь.
— Нет. Я не могу слишком долго сидеть на одном месте. И мне всегда жаль рыб. Отец рыбачил, разумеется. Думаю, что по большей части ему приходилось это делать. — Она замолчала, глядя на неглубокую воду. — Спайк тоже любил деревенский спорт. В чем-то они с отцом подходили друг другу гораздо больше, чем мы с ним. Знаешь, я иногда смотрю по телевизору эти передачи о музыке. Спайк был против разных устоев, когда был молодым, эпатажным и креативным. А теперь у него имение в деревне, рыбы и костюм из твида. Готова спорить, у тебя нет. И все его друзья точно такие же. Не из тех, что умирают от передозировки наркотиков.
— Вы все еще друзья?
Она помотала головой.
— Вовсе нет, он не захотел, чтобы мы остались друзьями.
Какое-то время он ничего не говорил.
— Давай, Минти. Поедем со мной во Флоренцию.
— Пара дней во Флоренции — это просто прекрасно. И… — она коварно улыбнулась, — дедушки обычно меня любят. Бабушки не особо, но всего и сразу не бывает.
Она подозрительно посмотрела на него:
— Зачем я тебе?
— Разве для этого нужна причина? — пожал он плечами. — Ты действительно нравишься деду. Я знаю, мне не стоит думать о том, чтобы доставить ему удовольствие.
— Он связан с твоей матерью.
— Одобрила бы она меня, если бы увидела, каким я стал, или, подобно ему, была бы разочарована, что я не посещаю балы и благотворительные вечера в Вероне? Стала бы считать меня неотесанным фермером, который ни о чем, кроме мороженого, не думает?
— Она вышла замуж за фермера, — уточнила Минти. — И, как бы то ни было, я думаю, она очень гордилась бы тобой. — Минти внезапно умолкла, ее щеки пылали. — В любом случае, — резко сказала она, — я так думаю.
Охваченная смущением, она не могла взглянуть на него.
Вместо этого она скинула сандалии и пошла вперед, наслаждаясь непривычным ощущением мягкой весенней травы.
Ручей весело журчал по плоским камням, холодный и манящий.
Минти опустила одну ногу в воду и от неожиданности резко втянула воздух.
— Это все не для тебя. Все эти вечера — благотворительные балы, походы в оперу — они хороши для завязывания знакомств. Это зависит, — сказала она, ужаснувшись, что он по-прежнему молчит, — от того, что ты хочешь. Я буду рада поехать с тобой. Для бизнеса это отличный шаг. Тебе пора задуматься о спонсорах.
Минти забалансировала, осторожно нащупывая ногами камни. Ее кожа привыкла к температуре воды, невероятно освежающей. Наклонившись, она двигала пальцами в воде.
— Жаль, что здесь неглубоко и нельзя плавать.
— Должно быть, вода очень холодная. Это одна из твоих английских штучек?
— Разумеется, сейчас никто уже не плавает в реках. Если это не частное владение или не загрязненное место, тебя достанут люди из охраны здоровья и безопасности. К счастью, в Уэстхорпе есть отличная река, в которой можно плавать.
— Лично я предпочитаю чистые, регулируемые бассейны, — сказал Лука холодно.
— Иди сюда, — уговаривала она. — Вода просто чудесная.
— Ты сама сказала, что для плавания здесь слишком мелко. Вода едва покрывает тебе ноги.
— Я просто перебираю ногами.
Она повернулась вокруг на неудобном камне и чуть было не упала, но вовремя удержалась.
— Видишь? — Ее глаза смеялись над ним, дразнили его, но она чувствовала себя в безопасности.
— Боишься? — поддразнила Минти мягко.
Медленно, по-кошачьи, Лука оторвался от дерева, развязал шнурки на ботинках, а потом осторожно снял их. Продолжая смотреть на Минти, он снял носок, аккуратно запихнув его в ботинок. Это могло показаться смешным, он мог казаться смешным, как реклама из пятидесятых на морскую тематику: отец семейства отдыхает на пляже. Но в его движениях было что-то нарочитое, уверенное, и Минти могла просто стоять и смотреть с пересохшим ртом.
Лука вытащил футболку из джинсов, мелькнув загорелым животом. Он расстегнул ремень, потом медленно, очень, очень медленно расстегнул молнию, прежде чем снять джинсы и аккуратно сложить их на земле.
Минти, затаив дыхание, смотрела на его ноги. Когда Лука двинулся к ней по травке, она захотела убежать, перейти ледяную воду, укрыться в безопасности на противоположном берегу. Но она стояла на месте, как вкопанная.
Медленно, очень медленно Лука без усилий продвигался по мелкой воде.
Минти облизнула губы, отчаянно пытаясь хоть как-то увлажнить пересохший рот.
Лука остановился перед ней, невероятно высокий, внушительный. Минти задумчиво провела пальцем по его полной нижней губе и дальше.
Вот оно, слабое, но все же заметное напряжение: предательский знак, что он не так спокоен, как кажется. Она сделала маленький шаг к нему навстречу. Вода закружилась вокруг ее колен, резким холодом освежив чувствительную кожу. Теперь они стояли совсем близко.
— Лука, — возбужденно прошептала она.
Лука с тихим стоном притянул ее к себе.
Страсть его объятия удивила Минти. Она крепче прижалась к нему, одной рукой обхватив его плечо, а вторую запустив в густые темные волосы на затылке.
Время замерло.
Минти оттолкнула его и стянула с себя платье через голову, готовая бросить его. Она дико огляделась в поисках подходящего сухого места, куда можно было его положить, ее пальцы чесались, чтобы стянуть футболку с Луки. Должно же быть место…
И вдруг ее осенило: они стояли посередине ручья, несмотря на ее ранние заявления о холодной воде.
— Некуда положить одежду.
