Дверь вела в просторную и комфортабельную каюту с крошечной кухней-столовой, маленькой, но оснащенной всем необходимым душевой кабиной и зоной отдыха. Минти открыла другую дверь и удивленно обнаружила за ней безукоризненно заправленную кровать.
— Мистер ди Торе, я начинаю подозревать вас в бесчестных намерениях, — прошептала она.
— Как всегда, — сказал он, приподнимая тяжелую волну волос и целуя ее шею сзади. Волна тепла прошла по его телу, когда она наклонилась к нему, готовая к ласкам. — Но не сейчас. Я предпочитаю быть в более уединенном месте, когда покажу тебе, каким бесчестным могу быть.
Он ощутил, как она задрожала; оторваться от нее было настоящей пыткой.
— Ты знаешь, как водить эту штуковину? — Она прошла за ним на палубу.
— Точнее, как плавать на ней, да. Мой отец был отличным моряком. Думаю, это не совсем обычно для мужчины-фермера, но мы каждые каникулы проводили в море или рядом с морем. Он научил меня управлять лодкой, когда мне было восемь лет.
— И ты с тех пор делал это?
— Расслабься, Минти. Я знаю, что делаю. К тому же ты в составе команды проплыла полсвета, я думаю, ты мне поможешь в случае необходимости.
— Я больше помогала по кухне, — призналась Минти. — К тому же у нас были паруса, веревки и швабры. Эта штуковина выглядит более современной. — Ее глаза уставились на панель управления.
— К счастью, да, и в этом случае все, что тебе нужно, — это загорать и расслабляться, — сказал Лука. — Ну что, ты готова?
— Да-да, капитан, — бодро салютовала Минти, проходя на сиденье рядом с Лукой.
Он повернул ключ, завел двигатель, и тот радостно зарычал. Они отплыли.
Минти явно была в своей стихии. Лука едва успел отплыть с места стоянки, а она уже разделась до бикини и распростерлась на удобном шезлонге, специально разобранном для нее. Она была похожа на богиню солнца, с золотой кожей и волосами, покровительствующую теплу. И, как в любой богине, была в ней доля дикости, опасности и непредсказуемости.
Лука привез сюда Минти, чтобы ее приручить; он не хотел, чтобы эти каникулы обернулись долгосрочными последствиями. Он просто хотел хоть один раз за свою долгую жизнь как следует расслабиться с человеком, заставляющим его забыть обо всех заботах и ответственности.
Но сейчас он не чувствовал себя расслабленным. Каникулы подходили к концу, и, что бы он ни говорил об отдыхе и отсутствии ожиданий, все изменилось. И это создавало напряжение.
Но как можно приручить дикое создание, не навредив его природной сути? Она хочет его сегодня — это было очевидно, — и она может хотеть его завтра. Но что будет после, когда ей наскучит жизнь в итальянской деревне и ее роль в «Ди Торе дольче»?
Будет лучше и безопаснее положить этому конец, чем бы это ни было, и вернуться к привычной жизни. Вся проблема в том, что Луке стало чуть больше нравиться путешествовать по дикой части. И он не знал, может ли вернуться назад, даже если захочет. А сейчас он и не хотел этого.
Минти с наслаждением вытянулась.
— Это было потрясающе, спасибо. — Она с сожалением посмотрела на остатки их празднества: оливки, роллы из чиабатты, консервированное мясо, сыр, анчоусы, целую гору салата и холодные жареные овощи.
Нет, больше ни одной оливки… Хотя в ней еще осталось немного места… Она печально посмотрела на Луку, подобно жалобному щенку.
— А пудинг?
Лука уставился на нее.
— Пудинг? — сказал он недоверчиво, указывая на скудные остатки их пикника. — У тебя еще есть для него место?
С минуту Минти обдумывала его вопрос. Она, разумеется, наелась, но для вкусного сливочного мусса или панна-котты еще оставалось место. Возможно, тирамису, если не слишком много.
— Совсем чуть-чуть.
Он покачал головой, в уголках его глаз собрались веселые складки.
— Ты съела по меньшей мере четыре ролла за завтраком и большую чашку фруктов.
— Фрукты не считаются.
— Ну, тогда лимонный торт в Позитано.
— Но это специально для меня. Отказываться было неудобно.
— Пицца в Амалфи.
— Очень тонкое тесто, вместе с ней я ела рукколу.
— Мороженое в Равелло.
— Это было исследование.
— Куда ты все это дела? — Янтарные глаза прошлись по ее фигуре.
Минти вздохнула, перевернувшись на спину и гладя свой полный живот.
— Хороший метаболизм, полагаю. Между прочим, ты съел гораздо больше, и я не дразню тебя. У тебя есть пудинг. Я знаю.
Лука какое-то время молчал. Он просто лежал и смотрел на нее, в его глазах плясали раздражающие огоньки, и Минти сжала кулаки, чтобы сдержать внезапное сильное желание швырнуть в него ролл, разрушить его самодовольную неподвижность. Закат был уже близок, свет постепенно угасал, море темнело и становилось темно-синим. Они были недалеко, огни Сорренто ясно виднелись на расстоянии. Вскоре они должны будут вернуть лодку на берег, взобраться обратно в винтажный автомобиль с откидным верхом и вернуться в отель, чтобы провести там последнюю ночь каникул. Завтра они вернутся в свой привычный мир.
Как они смогут работать вместе, жить вместе после всего, что было? Она отогнала эту мысль. Завтра будет достаточно времени, чтобы думать о завтра, сказала она себе. Наслаждайся моментом.
Возможно, это последний момент.
— У меня может быть что-то еще, — признался Лука. — Но я подумал, что ты захочешь насладиться этим вместе с бокалом Prosecco. А для этого нам нужно пришвартоваться. Алкоголь и плавание несовместимы.
Минти улыбнулась:
— Здесь так мирно.
— Поэтому мы пришвартуемся в маленькой бухте южнее Сорренто. Там больше никого не будет. Я думал, мы сможем провести здесь ночь. — Его глаза сверкнули золотом. — Проверь кровать. Завтра утром мы доплывем до Сорренто, вернемся в отель и уедем.
— Отлично, — сказала Минти, проигнорировав то, как сжалось у нее в груди при мысли о возвращении. — Я только… — Она указала на остатки еды. Ей нужно было побыть одной.
Она не знала, почему мысль о возвращении вызвала у нее такую реакцию. В конце концов, все путешествия — плавания — заканчиваются.
Она не знала, где место ее назначения. Или, что еще хуже, не знала, где она хочет оказаться.
Благополучно пришвартовавшись в маленькой бухте, огороженные от скал, которые занимали большую часть восхитительного побережья, скрытые от ночного морского движения, они сели на палубе и смотрели на звезды, ясно сияющие над их головой. Оба были потеряны в своем собственном мире.
Бокал охлажденного Prosecco, свежая малина и три пудинга были выставлены на стол. Минти сделала глоток вина, наслаждаясь его терпкостью, и посмотрела на три пудинга. Прекрасно: лимонный тарт, панна-котта и роскошный тирамису. Какой выбрать? Кусочек или два каждого будут очень кстати.
