Впрочем, зря, что ли, они с дедом прорву лет вместе?
Жанно шёл к своим – обсудить результаты, прямо очень хотелось. Но кажется, опоздал, потому что раздевалка уже была пуста. Увидел в коридоре возле девичьей раздевалки первого курса сидящую на подоконнике Мизуки, как всегда – совершенно печальную.
- Привет, как дела сегодня? – Жанно сел рядом с ней.
- Обычно, - пожала та плечами.
- Не отбила что-то?
- Всё отбила.
- Не смогла атаковать?
- Смогла.
- Ноги не бегали?
- Почему? – она уставилась на него непонимающим взглядом.
- Потому что сидишь грустная, и говоришь тоже грустно.
Пожала плечами, отвернулась.
- Мизуки, скажи, а что ты любишь делать?
Повернулась к нему, смотрит недоумевающе.
- Что значит – любишь делать?
- Что ты делаешь с удовольствием?
Она замолчала на некоторое время, потом ответила:
- Смотрю на красивое. На цветы и деревья, на луну и звёзды.
- А смотреть на красивый магический огонь? – усмехнулся он.
- Он красивый, если отдельно от тебя.
- А если в твоих руках, и твоими руками создан?
- Моими руками создана только какая-то ерунда.
- Может быть, ты хочешь всё и сразу? – догадался Жанно.
- Мне говорили, что я должна быть лучшей во всём, и тогда меня ждёт лучшая жизнь. Я не смогла не только стать лучшей, а вообще хоть какой-нибудь, и жизнь у меня теперь тоже… непонятная.
- У тебя парад возможностей, - усмехнулся Жанно. – Вот кем бы стала дома после завершения учёбы?
- Вышла бы замуж за партнёра отца.
- Ну, замуж ты и здесь можешь выйти, приличных людей хватает. Но сначала, наверное, нужно попробовать повстречаться с кем-нибудь? Я бы, наверное, не решился жениться, не представляя, какова девушка в быту и в общении.
- А что тут представлять? Воспитанная, скромная, образованная.
- Нет, я не о том совсем. Вдруг вы любите разную еду? Разную музыку? Разное кино и разные книги? Вдруг вы хотите отдыхать по-разному и в разных местах? И у вас разные представления о том, что хорошо и что плохо?
- Должны быть одинаковые. Такие, как правильно.
- Кто сказал, что такое правильно, а что такое – неправильно?
- Мне говорил отец. Маме и младшим – тоже.
- Знаешь же мою бабушку, да?
- Конечно, - она не поняла, смотрела недоумённо.
- Как ты думаешь, что будет, если дед ей скажет что-нибудь, что ей не понравится? Ну там попробует заставить сделать, например?
- Да я вообще не представляю, как они договариваются, - проговорила Мизуки.
- Уверяю тебя, отлично договариваются. А они прорву лет вместе. Моему отцу сорок пять лет, а Тее – тридцать четыре. И они уже были очень взрослыми, когда встретились.
- А госпожа Монтенеро… её выдавал замуж твой дед?
- Куда там, - фыркнул Жанно. – Они с Риком познакомились на службе. Тея служила у Рика в Ар-Тааре, а потом они встретились у нас дома на рождественском празднике.
- И решили пожениться?
- Как-то так, да. Три года назад. Сами решили, если что. Я помню, пришли вдвоём на ужин и сказали – мы поженимся.
- Если в вашем доме, то значит – твои дед и бабушка знали этого человека?
- Все видные военные маги так или иначе знакомы друг с другом. Слушай, тебе что, трудно понять, что за тебя и твою жизнь отвечаешь ты сама и только ты? – вдруг подумалось Жанно, да так, что он тут же эту мысль и озвучил.
Она помолчала, подумала.
- Я и вообразить не могла, что так получится.
- Представь, а у нас считается, что так правильно. За ребёнка, конечно, отвечают родители, но ему всё равно нужно учиться быть самостоятельным и отвечать за себя. А потом ведь не только за себя, а ещё за семью, за тех, кем командуешь на службе, за студентов, которых учишь. И за того, кого выбираешь себе в спутники жизни. То есть за факт того, что ты выбрал сам, и если что не так – то тебя на верёвке не тянули.
Видимо, это тоже была какая-то новая мысль для Мизуки. Или что, отец выдал замуж, и если что не так, потом можно всю жизнь волочь на того отца? Да ну.
Но встречаться с ней сейчас не надо. Помогать и поддерживать – надо. Разговаривать – тоже надо, ещё как надо. Рассказывать о том, что и как устроено – надо. И помогать пробовать всякое и разное. А встречаться… может быть, не сейчас?
Жанно взял её маленькую ладошку в свои и погладил. Она не отняла руки, но подняла глаза, ставшие вдруг огромными.
- Ты очень красивая девушка, Мизуки. Очень-очень. Ты грациозна и сильна, и разом с тем – нежная, как цветок. Ты очень мне нравишься – как красивая девушка. Но если ты не хочешь – то мы останемся просто друзьями.
Она молчала, но не отнимала руки, а он поглаживал её ладонь кончиками пальцев. Потом сказала:
- Я не знаю, как это – когда кто-то нравится. И как это, когда друзьями, не знаю тоже.
- Я ведь могу предложить попробовать оба варианта, - улыбнулся он. – И мы сможем остановиться на том, какой понравится больше.
- И… что для этого нужно? – нахмурилась она.
- Пойдём сейчас куда-нибудь… в таверну пообедать, например. Я после практики жутко голоден, а ты?
- И я.
- И будем просто разговаривать для начала. Обо всём подряд. Вдруг у нас получится?
Она молчала ещё дольше, потом решилась.
- Хорошо. Давай будем пробовать.
И так серьёзно на него посмотрела, что он даже и подумал мимолётно – а то ли это, что ему было нужно.
Но отступать уже некуда, поэтому – вперёд и только вперёд.
35. Зачем некроманту некрополь
Жан-Александр де Саваж внял просьбе де ла Мотта и пришёл на совещание к нему в кабинет не тенями, как привык и как всегда делал, а ногами, как все люди. Поздоровался с Мартой в приёмной, чем поверг её в изумление, и прошёл дальше. Прямо интересно, кого ради такое дело.
Дело сидело за столом де ла Мотта, и имело вид седой дамы немногим младше самого Саважа, высокой, худой, с густыми седыми бровями и пронзительными серыми глазами. Саваж бы сказал, что дама некромант, если бы видел только облик, и не видел сути – дама была простецовым простецом. И что за фрукт этот простецовый простец?
Деканы остальных факультетов уже расположились вокруг стола, и Саваж сел рядом с Марион. Тихонько пожал её руку под столом – чисто по многолетней привычке. Ну и приятно тоже, если уж совсем по-честному.
